class="p">Таким образом, де Голль утверждает, что даже если бы Соединенные Штаты были готовы сегодня выполнить свои гарантии перед Европой, несмотря на то, что это может повлечь за собой разрушение или даже национальное уничтожение, это, конечно, не может быть надежной нашей долгосрочной политикой. Действительно, вряд ли будет удивительно, если какой-нибудь будущий президент Соединенных Штатов придет к выводу, что никакие иностранные обязательства не требуют от Соединенных Штатов рисковать самоубийством. В любом случае, вряд ли можно представить себе европейскую нацию, совершающую самоубийство ради Соединенных Штатов (см. предыдущее обсуждение упреждающей и превентивной капитуляции в главе VI); и, таким образом, путем зеркального отражения, европейцы начинают сомневаться и в нашей решимости. Можно судить, что наших европейских союзников следует помиловать, если они верят, что сама политика США в конечном итоге может включать в себя некоторую степень упреждающего или превентивного приспособления. Американское чувство ответственности перед союзниками иногда заставляет нас не желать смотреть на объективные возможности и необходимость программ, которые могут заменить твердую решимость.
Дело не в том, что проблема надежности сдерживания в настоящее время актуальна. Учитывая нынешнюю разрядку и беспорядок в Варшавском договоре, кажется вероятным, что, если не случится неожиданного и непредвиденного кризиса (например, наш сценарий из главы I), любая система европейской обороны будет работать достаточно удовлетворительно до конца 1960-х годов. Проблема, как сказал Де Голль, в том, что "будущее длится долго". Представляется важным создать такую европейскую оборонную политику, которая соответствовала бы ожидаемым изменениям в мире и разумной политике контроля над вооружениями, в частности, ядерному консенсусу, предложенному в главе VI. Очевидно, что ни одна система обороны не будет полностью удовлетворительной.
Здесь я хотел бы предложить Европейское стратегическое оборонное сообщество (ESDC), основанное на тактической доктрине, которую можно назвать "пропорциональным ядерным возмездием". Следующая схема, по-видимому, отвечает некоторым возражениям, которые обычно выдвигаются. Генерал или главнокомандующий вооруженными силами Европейского сообщества стратегической обороны может получить постоянный приказ (т.е. огневую доктрину) отвечать на любые ядерные атаки на Сообщество ответом "ответ за ответ", через некоторое фиксированное количество часов, против агрессора. Объявленная доктрина не обязательно должна быть точной в том, что касается инструкций командующего генерала. В частности, ему могут быть даны инструкции скорее занижать эскалацию, чем точно соответствовать провокации, так что практически не должно быть вопроса о восходящей спирали эскалации, возникающей из-за простой двусмысленности или непонимания того, что представляет собой эквивалентность. Небольшое возможное снижение сдерживания, вероятно, будет с лихвой компенсировано повышением стабильности. Конечно, необходимо предусмотреть какой-то метод отмены постоянных приказов главнокомандующего. Это может быть сделано путем создания комитета, который будет противодействовать приказам, если так решит заранее назначенное большинство. Но если такая группа не согласится по такому правилу голосования и к установленному сроку либо отменить ответные меры, либо продлить время, генерал будет продолжать действовать.
Можно принять специальные меры, чтобы сделать систему управления и контроля достаточно надежной. Например, можно добавить сдерживающий фактор против атак на командование и управление, сделав систему в некоторой степени "отказоустойчивой". То есть, если силы Европейского стратегического оборонительного сообщества получат положительное подтверждение того, что произошла очень масштабная атака на систему управления, они получат приказ произвести гораздо более мощный залп, возможно, спазматическую атаку, по агрессору. В этом случае уничтожить систему управления было бы и сложно, и непродуктивно. Хотя многие детали еще предстоит обсудить, я считаю, что при правильном проектировании и развертывании и такой доктрине нацеливания можно, вероятно, решить большинство, если не все проблемы командования и управления, уязвимости и доверия к ESDC.
Кроме того, вполне правдоподобно, что правительства стран-членов Оборонного сообщества могли бы заранее договориться о такой доктрине. По сравнению с любой другой политикой обязательств, эта доктрина является относительно оборонительной и осторожной, и кажется приемлемой в других отношениях - отчасти потому, что возможность ее применения будет казаться столь отдаленной, по крайней мере, в обычное время, когда напряженность низка.
Можно также предусмотреть положение о том, что любая страна может, если пожелает, вывести свои силы из Оборонного сообщества, но только после достаточного уведомления, чтобы такой вывод не ослабил основную оборону или иным образом не привел к серьезному ухудшению позиции Сообщества во время интенсивного кризиса.
Конечно, существует множество других способов использования ядерных сил отдельным европейским государством или объединенным оборонным сообществом. Я просто хочу кратко указать на то, что существуют возможности, которые не были полностью сформулированы теми, кто обсуждает эти проблемы, и что такое сообщество может возникнуть поэтапно. Конечно, предлагаемое конкретное устройство является чем-то вроде "уловки", но оно может сыграть ту же роль в повышении политической и технической осуществимости ESDC, которую другая уловка, двухпалатное законодательство, сыграла в формировании Соединенных Штатов. Потому что я хотел проиллюстрировать роль, которую такой ESDC мог бы играть в защите от обычных атак, в отношениях с НАТО, в Европейском экономическом сообществе, Западноевропейском союзе, возможном Европейском политическом сообществе и так далее.
Даже без решения таких вопросов, от любой страны - тем более альянса - требуется очень много четкой политики, чтобы она создала как единое целое тщательно сформулированную, систематическую политику в такой гипотетической, эмоциональной и политически чувствительной области, как контроль и применение ядерного оружия. Кажется более вероятным, что молодая ядерная держава просто примет своего рода политику размывания, в соответствии с которой ее может волновать или не волновать то, как ядерное оружие может быть использовано на самом деле; она может даже стремиться избежать систематических дебатов по этому вопросу, поскольку она может считать - возможно, ошибочно - что до тех пор, пока речь идет о сдерживании, двусмысленность оплачивается. Или же ядерная держава может просто закупать оружие для целей, которые в некотором смысле имеют мало общего с непосредственным или даже возможным применением.
Таким образом, политики могут не испытывать давления, требующего разъяснения неудобных и спорных решений и доктрин. Они могут просто утверждать или чувствовать, что если они окажутся в сложной ситуации, правительство сможет изобрести тактику по мере необходимости. Последнюю политику не следует оспаривать: почти все кажущиеся сложными и эзотерическими тактики, обсуждаемые сегодня аналитиками, на самом деле не так сложны и эзотеричны, как принято считать. Если страна обладает базовым ядерным потенциалом, она почти наверняка изобретет соответствующую тактику под давлением конкретной необходимости (это гораздо проще, чем пытаться продумать в атмосфере "ядерной недоверчивости" большое количество гипотетических ситуаций, даже если каждая из них в отдельности проста). По крайней мере, верно, что игроки в играх и писатели-фантасты регулярно придумывают такие изобретения без особой подготовки или "образования". Ядерная держава также может
