от церковной иерархии и стали поклоняться частным образом, отдельно и тайно. Такие подпольные собрания, или конвенты, были незаконными. Архиепископ Кентерберийский развернул кампанию преследования сепаратистских групп, налагая суровые наказания на всех старше шестнадцати лет, кто сознательно и демонстративно отказывался посещать разрешенную церковь: в первую очередь - трехмесячное тюремное заключение; изгнание из королевства для тех, кто продолжал сопротивляться; казнь для тех, кто покидал страну и возвращался без королевского разрешения.
Уильяму Брэдфорду было всего шестнадцать лет, когда он присоединился к группе в Скруби. К тому времени он уже был глубоко набожным и решительно отвергал англиканскую церковь. Он родился в семье местных фермеров-арендаторов, осиротел в возрасте одного года, а позже перенес тяжелую болезнь, из-за которой оказался прикован к постели и не выходил из дома. По словам его знаменитого биографа Коттона Мэзера, пуританского священника, именно этот опыт, вероятно, объяснил его раннюю и глубокую преданность своей религии и готовность бросить жребий сепаратистам. Благодаря болезни он избежал "суеты юности", писал Мазер, что "сделало его более подготовленным к тому, что ему предстояло пережить впоследствии". Когда ему было около "дюжины лет", Брэдфорд начал читать Священное Писание, и это произвело на него "большое впечатление".
Согласно рассказу самого Брэдфорда, написанному много лет спустя, община Скруби подвергалась мучениям, "охоте и преследованиям со всех сторон". Некоторых членов общины "посадили в тюрьму, а у других дома были обнесены стенами, и за ними следили днем и ночью". Именно поэтому несколько человек из Скруби в конце концов "по общему согласию" решили покинуть Скруби, бежать из Англии и "отправиться в Низкие страны".
Прецедент для такого шага уже был. Конечно, в 1550-х годах многие известные протестанты стали изгнанниками во время правления королевы Марии - в частности, сэр Фрэнсис Уолсингем. Но они не были сепаратистами. Самым первым сторонником сепаратизма был Роберт Браун, представитель зажиточной семьи и еще один выпускник Кембриджа. В 1582 году он вывел группу последователей из Англии, пересек Ла-Манш и поселился в голландском городе Мидделбург, к югу от Лейдена. Его приверженцев часто называли браунистами, а со временем этот эпитет стал применяться в целом к другим радикальным протестантам.
В 1608 году, следуя примеру Брауна, сепаратисты из Скруби оставили все и, рискуя жизнью, покинули Англию глубокой ночью и отплыли в Амстердам, а затем поселились в Лейдене. Там они смогли обосноваться, создать общину, работать и проводить свои религиозные собрания в мире и без преследований. Теперь, в 1617 году, девять лет спустя, лейденские сепаратисты задумали еще один, еще более драматичный шаг - обратиться к Виргинской компании за разрешением основать поселение где-нибудь в Америке.
Дело не в том, что в Голландии они сталкивались с религиозными преследованиями. Напротив, голландская провинция славилась своей религиозной терпимостью. Один из посетителей Амстердама заявил, что на улице, где он остановился, он насчитал столько же религий, сколько домов, и "один сосед не знает и не заботится о том, какой религии придерживается другой".7 Для лейденской группы насущной проблемой была экономическая. Для лейденской группы насущной проблемой была экономическая. Они просто не могли заработать на достойную жизнь. Хотя большинство из них в Англии занимались фермерством, им пришлось заняться производством тканей, поскольку Лейден был суконным городом. Восемьдесят шесть членов английской сепаратистской общины занимались пятьюдесятью семью различными профессиями, большинство из которых так или иначе были связаны с ткачеством и изготовлением тканей. Брэдфорд подрабатывал у французского мастера по производству шелка, а затем открыл собственное производство фустиана.
С экономическими трудностями пришли и другие проблемы. Не имея земель, поместий, должностей или наследства, которые можно было бы передать следующему поколению, многие сепаратисты видели, как их старшие дети отказываются от религиозного образа жизни и впадают в распущенность. Тем временем некоторые из младших детей - те, кто родился в Голландии, - перенимали привычки голландцев, не зная ничего об Англии.
Было и еще одно опасение: перспектива войны. Еще в 1609 году Испания и Низкие страны подписали двенадцатилетнее перемирие, которое принесло мир в этот уголок Европы. Но поскольку перемирие должно было закончиться в 1621 году, члены лейденской группы стремились найти другой дом, другое место, где они могли бы спокойно поклоняться Богу.
Когда все эти проблемы начали объединяться, руководители Лейденской церкви стали рассматривать идею создания колонии в Новом Свете. Они, как никто другой, понимали, что это будет непросто. Как писал Брэдфорд, им было достаточно трудно приспособиться к Голландии, которая была "соседней страной" Англии и "гражданским и богатым содружеством". В Новом Свете им было бы почти непостижимо сложнее. Они знали о знаменитых неудачах, "прецедентах плохого успеха и прискорбных бедствий". Тем не менее лейденская группа обратила свой взор на "эти обширные и незаселенные страны Америки". Несмотря на все риски, казалось, что другого места для путешествия просто не существует.
Семь статей, которые Кушман и Картер представили Виргинской компании, возможно, оказали определенное положительное влияние. Однако в конечном итоге именно личные контакты открыли дверь в Виргинскую компанию. Несмотря на то что они были изгнанниками из Англии, у лейденской группы оставались важные связи в Англии. Уильям Брюстер был связан с сэром Эдвином Сэндисом, одним из руководителей Виргинской компании. Брат Эдвина, Сэмюэл Сэндис, владел арендой большого поместья Скруби, где отец Брюстера был бейлифом (сборщиком ренты) и где сепаратисты проводили свои первые конвентрикулы. Благодаря этой связи Кушман и Карвер смогли вступить в контакт с Виргинской компанией и представить свои аргументы в Тайном совете.
Во время переговоров руководители Виргинской компании заявили, что они "очень хотят", чтобы лейденская группа "отправилась в Америку". Более того, они "готовы выдать им патент" и оказать им "наилучшее содействие, какое только возможно". Это был большой вотум доверия для Лейденской группы.
Кушман и Карвер вернулись в голландский город с обнадеживающими новостями. Но не успели сепаратисты отпраздновать, как на пришло письмо с новостями из Тайного совета, переданное им сэром Джоном Вулстенхолмом, одним из руководителей Виргинской компании и главным инвестором одной из частных плантаций Джеймстауна - Мартинс-Хот и его центрального населенного пункта, Вулстенхолм-Тауна.
В письме подтверждалось, что Виргинская компания сделает все возможное для продвижения предприятия сепаратистов, но при этом запрашивались дополнительные сведения о группе и их планах. Робинсон и Брюстер быстро ответили на письмо и привели доводы в пользу своей приверженности и возможностей. "Мы хорошо отвыкли от нежного молока родной страны, - писали они, - и привыкли к трудностям чужой и суровой земли, которые, однако, в значительной степени преодолели благодаря терпению". Лейденская группа, по их словам, была "сплочена как единое целое" и не была похожа на других людей, "которых ничто не может обескуражить,
