резервуаров для хранения и нефтеперерабатывающих заводов помогли - в эту "систему" активов они стремились поставлять все большие объемы нефти. Вместо того чтобы зарабатывать большие деньги на покупке и продаже нескольких партий нефти, они стремились получать крошечные индивидуальные прибыли на огромных объемах. В середине 1980-х годов крупнейший нефтетрейдер Marc Rich + Co переваливал около 1,3 миллиона баррелей нефти и нефтепродуктов в день. К 2019 году Vitol, получившая корону крупнейшего нефтетрейдера, переваливала 8 миллионов баррелей в день. И Vitol не была исключением: Trafigura торговала 6,1 млн баррелей в день, а Glencore - 4,8 млн баррелей в день.
В конце концов, нашему бизнесу нужен масштаб, - говорит Иэн Тейлор. Не хочется говорить: размер имеет значение".
При достаточном масштабе трейдеры могли бы использовать свои нефтяные контракты и активы в ответ на минутные движения рыночных цен. Возможно, груз, который должен был отправиться в США, можно перенаправить в Азию? Или нефтеперерабатывающий завод может изменить смесь различных типов нефти, которую он перерабатывает, чтобы воспользоваться разницей в ценах? Может быть, один контракт позволял трейдеру осуществить поставку на несколько дней позже, поставить на несколько баррелей меньше или больше? А может быть, несколько миллионов баррелей могут быть припаркованы в хранилищах в ожидании следующего скачка цен?
Подобная система стала моделью для торговли сырьевыми товарами - в частности, нефтью, а также металлами и зерном. Для того чтобы она работала, трейдеры должны были иметь большие объемы нефти, проходящие через их систему, и быть готовыми реагировать на любые возможности, которые может предоставить рынок. Лучшим способом обеспечить большие объемы нефти было финансирование производителей, заключая с ними многолетние контракты.
И тогда сырьевые трейдеры бросились в бой. Они вкладывали свои деньги (и деньги других людей) везде, где была нефть, которую можно было купить, и продавцы нефти, нуждающиеся в наличных. Это привело их с полей сражений гражданской войны в Ливии в позолоченные залы Кремля.
Возникновение этих крупных финансовых сделок ознаменовало новую эру в развитии торговцев товарами: заключая крупные сделки, они контролировали большие суммы денег. Теперь они могли финансировать целые государства - и помогать другим. Теперь они были не просто торговцами товарами, а торговцами властью.
Мало где в мире сырьевой трейдер играет такую доминирующую роль в экономике одной страны, как в Чаде. Деятельность Glencore в этой африканской стране показала, как некоторые трейдеры готовы использовать свои финансовые ресурсы для работы рядом с самыми неблаговидными фигурами в международной политике.
Не имеющий выхода к морю, отчаянно бедный и неустанно коррумпированный, Чад представляет собой непривлекательную перспективу для международных инвесторов. С момента государственного переворота 1990 года им правит Идрисс Деби, закаленный в боях армейский генерал, чья приверженность виски Chivas Regal часто оказывается глубже, чем его приверженность демократии. Отбиваясь от попыток сместить его как внутри страны, так и за ее пределами (французское правительство однажды предложило ему пенсию и комфортабельную квартиру в обмен на отставку), Деби сохранил власть, став одним из самых долгоживущих лидеров в мире.
Народ Чада не разделил его удачу, несмотря на разработку скромных нефтяных ресурсов страны. Средняя продолжительность жизни - третья по величине на планете; почти половина населения живет за чертой бедности, установленной Всемирным банком; и страна омрачена конфликтами и беспорядками.
К 2013 году Чад столкнулся с новой угрозой в лице исламистских боевиков. Аль-Каида была сильна в центральной Африке, и Деби направил свою армию на борьбу с джихадистами в соседнем Мали и на границе Чада с Нигерией.
Но у президента Чада возникла проблема. У него не было достаточно денег, чтобы оплатить свои военные авантюры. Чад, который международные инвесторы считают зоной экономического бедствия, не мог просто обратиться в банки с просьбой о кредите. А правительственные доноры, такие как Франция, бывшая колониальная держава, Всемирный банк и МВФ, опасались давать Деби щедрые подачки и уже настаивали на строгом ограничении любого кредита, чтобы гарантировать, что он будет потрачен только на борьбу с бедностью.
Отвергнутый всеми остальными кредиторами, президент Чада обратился за помощью к компании, которая спокойно относилась к риску, связанному с предоставлением кредита его стране, и не беспокоилась о том, что ее деньги могут иметь последствия для всего региона: Glencore.
В мае 2013 года Деби получил от Glencore 300 миллионов долларов наличными в виде кредита, обеспеченного будущими поставками нефти, что называется предоплатой. К концу года трейдер удвоил размер кредита до $600 млн. Денежные средства были предоставлены с оговоркой: деньги могли быть использованы только "на гражданские цели для поддержки государственного бюджета". Но эта кажущаяся ограничительная оговорка была уловкой: Чад мог использовать деньги Glencore на невоенные расходы, высвобождая остальные бюджетные ресурсы для финансирования армии. По сути, Glencore помогала финансировать войны Деби против джихадистского ислама в соседних странах.
Когда цены на нефть превысили 100 долларов за баррель, Деби нашел в Glencore банк, который был готов одолжить ему огромные суммы денег, несмотря на ужасающий послужной список в области прав человека и международную обеспокоенность по поводу экономической бесхозяйственности. Вскоре он вернулся за новыми деньгами: в 2014 году он занял у Glencore еще 1,45 миллиарда долларов, на этот раз для того, чтобы выкупить долю Chevron в нефтяных месторождениях Чада.
Как и в Курдистане, Glencore не одолжила Чаду все деньги сама. Вместо этого она убедила группу банков и других инвесторов поддержать сделку. И, как и в Курдистане, среди инвесторов были крупнейшие пенсионные фонды США - согласно одному из корпоративных документов, Пенсионная система государственных служащих Огайо и Совет по управлению инвестициями Западной Вирджинии внесли средства в сделки Glencore в Чаде.
Пока цены на нефть были выше 100 долларов за баррель, отношения Glencore с Деби были достаточно дружественными, но когда в конце 2014 года они начали падать, отношения испортились. На фоне роста добычи сланцевой нефти в США цена на нефть упала с пика в 115 долларов за баррель в 2014 году до всего лишь 27 долларов в начале 2016 года. Чад просто не мог погасить свои долги в условиях новых цен на нефть. Африканская страна попросила пересмотреть условия сделки, и после длительных переговоров Glencore согласилась реструктурировать кредиты. Однако реструктуризация продемонстрировала, насколько важной силой стала Glencore в Чаде: при все еще низких ценах на нефть, страдающая от бедности страна задолжала Glencore и ее партнерам почти 1,5 миллиарда долларов, что эквивалентно 15 % ее валового внутреннего продукта.
Даже после реструктуризации кредита Glencore ввел жесткую экономию для правительства Чада. Страна была вынуждена сократить расходы на образование, здравоохранение и инвестиции,
