собираются делать с коллекцией. Я не хотел начинать войну на торгах; я просто хотел услышать, что они скажут. Я решил, что не буду выдвигать требований: "Вот мои требования". Вместо этого я попрошу сделать предложения: "Зная свою коллекцию, я хотел бы услышать, что вы собираетесь с ней делать". Задавать вопросы и слушать, как реагируют музеи, было ключевым моментом. Это многое показало мне о том, как функционируют эти учреждения.
В поисках подходящего учреждения я много беседовал с Эрлом "Расти" Пауэллом, главой Национальной галереи и моим давним другом. Во время наших бесед город Детройт обанкротился. Чтобы собрать деньги для выполнения своих муниципальных обязательств, объявил, что продаст или выставит на аукцион часть коллекции Детройтского института искусств. "Пенсии или картины?" - так гласил один из новостных заголовков.
Обладая здоровой долей паранойи, я подумал: "Что бы случилось, если бы у Соединенных Штатов возникли финансовые трудности и они объявили, что больше не будут поддерживать текущие расходы Национальной галереи? Закрыла бы Национальная галерея свои двери? Скорее всего, нет. Однако она могла бы решить распродать некоторые ценные экспонаты, независимо от того, что было бы написано в соглашении. Ведь если по какой-то причине она окажется в состоянии банкротства, все соглашения станут недействительными".
Как бы я ни обожал Национальную галерею - я был одним из основателей Попечительского совета, - я не хотел рисковать.
В конечном итоге выбор пал на Метрополитен-музей и Музей современного искусства. Оба находятся в Нью-Йорке, и к обоим я испытываю сильную привязанность.
MoMA казался естественным выбором. В нем была очень, очень сильная коллекция Пикассо. Она была не так сильна в отношении других художников-кубистов, но в ней была самая мощная коллекция искусства XX века в мире.
Но это, как ни парадоксально, стало сдерживающим фактором. Я предвидел, что в MoMA каждый месяц или год будет происходить соревнование между моими и их фотографиями, кто из них будет висеть на стенах. Я хотел, чтобы моя коллекция стала частью постоянной экспозиции.
Метрополитен, с другой стороны, является энциклопедическим музеем, но в нем мало современных работ. Его сила в более ранних периодах - древнегреческое и римское искусство, исламское искусство, Старые мастера, великолепная коллекция импрессионистов (одна из лучших в мире) и необыкновенное африканское искусство. Африканское искусство оказало огромное влияние на развитие кубизма Пикассо, и Метрополитен-музей владеет коллекцией африканских масок Пикассо.
Если бы моя коллекция попала в MoMA, это сделало бы сильную коллекцию еще сильнее. Если бы она попала в Метрополитен, это бы катапультировало ее в двадцатый век.
Я выбрал Метрополитен.
(Я хочу выразить особую благодарность Гленну Лоури, тогдашнему директору MoMA. Он пришел на ужин в честь меня в тот день, когда было объявлено о подарке. Несмотря на то, что дар прошел не так, как он хотел, он не мог быть более теплым и любезным).
Но у моего решения была и другая причина.
Я никогда не хочу быть просто благотворителем. Я хочу быть лидером. Хотя за последние несколько десятилетий Метрополитен-музей получил несколько значительных завещанных коллекций современного искусства, все стало настолько дорогим, что для того, чтобы Метрополитен-музей начал двигаться в двадцатый век, потребовался бы огромный приток денег или подарков. Подарив Метрополитен-музею подарок, который изменит форму его коллекции, я смогу вдохновить других людей, у которых есть прекрасные коллекции, передать их в дар Метрополитен-музею".
Именно это и произошло.
* * *
В библейской книге Бытие есть раздел, прозванный "порождения": Адам породил Сифа, Сиф породил Еноса, Енос породил Каинана, Каин породил Махалалеила, Махалалеил породил Иареда, и все они породили сыновей и дочерей, и так далее.
В этом заключается мой подход к преобразующей филантропии. Игровая площадка Adventure Playground в Центральном парке послужила толчком к преобразованию игровых площадок Нью-Йорка, ремонт которых был оплачен отдельными филантропами. Институт Джозефа Х. Лаудера породил аналогичные программы в университетах по всей стране. Благодаря работе моей жены Эвелин по борьбе с раком молочной железы был создан первый центр по лечению рака молочной железы в Нью-Йорке, который затем породил крупный центр в Мемориале Слоуна Кеттеринга и другие центры по всей стране. Мои подарки музеям Уитни и Метрополитен привели к появлению других пожертвований, которые неизмеримо изменили и укрепили эти важные культурные институты.
Я также сделал целевые пожертвования ряду учреждений, чьи цели близки моему сердцу, включая небольшие музеи, такие как Музей-студия Гарлема и Художественный музей Циммерли при Ратгерском университете.
Все, что я делал, было направлено на достижение одной цели: изменить мир к лучшему. И я верю, что мне это удается.
Однако, вероятно, самое ценное, чего я добился, нельзя измерить в кирпичах и растворах или долларах и центах. Это преобразования, которые я стимулировал и взращивал в людях, с которыми работал, а они - во мне.
Глава 23. Мое наследие: преобразование людей
Посещение мероприятия для сотрудников Estée Lauder Companies в колледже Вассар, ок. 1995 г.
Стивен Лик
Меня часто спрашивают, чем я горжусь. Конечно, я горжусь тем, что создаю и развиваю продукты, бренды и компании, которые привлекают новых потребителей. Но больше всего я горжусь тем, что наставляю людей и помогаю им расти. Они делают наш бизнес таким, какой он есть сегодня.
Прошло почти двадцать лет с тех пор, как я передал ответственность за повседневную деятельность The Estée Lauder Companies, и почти десять - с тех пор, как я отошел от должности исполнительного председателя совета директоров. Но я по-прежнему глубоко увлечен компанией и другими организациями, в которых я участвую. Для меня немыслимо оставить позади свои воспоминания, свой опыт и желание зародить творческий потенциал в каждом, с кем я работаю.
Сегодня моя неофициальная роль - главный преподаватель. Я делюсь своим опытом и ошибками - а их было немало, - чтобы убедить людей учиться на первых и не повторять вторых. В этой главе я выбрал двадцать три важные идеи, которые оставались актуальными на протяжении всей моей жизни и карьеры в Estée Lauder и, я почти уверен, будут полезны еще долгие годы. Некоторые из них я уже упоминала ранее в книге, но мне кажется, что их стоит выделить и повторить здесь.
УРОКИ ЛИДЕРСТВА
"Это моя шея".
Когда мой отец был чем-то недоволен в компании, он кричал: "Кто виноват?". Я отвечал: "Это моя вина". Он говорил: "Я не спрашивал тебя, ты ли это сделал". Я отвечал: "Все работают на меня. Я командую. Поэтому я отвечаю за все. Это моя вина".
Ответственность - это то, чему я научился на флоте. Каждый отвечает за то, чтобы хорошо выполнять свою работу, иначе корабль не сможет работать хорошо. Только так можно управлять компанией или командой.
Как подотчетный лидер, вы берете на себя
