проблема представлена более определенно в лице Таби-утул-Энлиля, который, судя по всему, был правителем в Ниппуре. Он описывает свои трудности:*
(Мои глаза он заслонил, закрыв их, как на замок);
(Мои уши он заткнул), как у глухого человека.
Царь, а я превратился в раба;
Как безумец, мои спутники жестоко обращаются со мной.
Пошли мне помощь из ямы, вырытой (для меня)! . . .
Днем - глубокие вздохи, ночью - рыдания;
Месяц плачет, год бедствует. . . .
Далее он рассказывает о том, каким благочестивым человеком он всегда был, и это последний человек в мире, которого должна была постигнуть столь жестокая участь:
Как будто я не всегда откладывал порцию для бога,
И не обращался к богине во время трапезы,
Если бы я не склонил лицо и не принес дань;
Как будто я тот, в чьих устах нет молитвы и прошения! . . .
Я учил свою страну охранять имя бога;
Чтобы почтить имя богини, я приучил свой народ... . .
Я думал, что такие вещи угодны богу.
Страдая от болезни, несмотря на всю эту формальную набожность, он размышляет о невозможности понять богов и о неопределенности человеческих дел.
Кто может постичь волю богов на небесах?
Замысел бога полон тайн - кто может его понять? . . .
Тот, кто был жив вчера, сегодня мертв;
В одно мгновение он впал в печаль; внезапно он был раздавлен.
На мгновение он поет и играет;
В мгновение ока он застонал, как скорбящий... . .
Словно сеть, беда накрыла меня.
Мои глаза смотрят, но не видят;
Мои уши открыты, но они не слышат. . . .
На мои гениталии обрушилось загрязнение,
И он поразил железы в моем кишечнике... . .
Со смертью темнеет все мое тело. . .
Весь день преследователь преследует меня;
Ночью он не дает мне перевести дух ни на минуту. . . .
Мои конечности расчленены, они маршируют в унисон.
В своем навозе я провожу ночь, как бык;
Как овца, я смешиваю свои экскременты. . . .
Как и Иов, он совершает еще один акт веры:
Но я знаю день прекращения слез моих,
День благодати духов-покровителей; тогда божество будет милостиво.163
В конце концов все заканчивается благополучно. Появляется дух и исцеляет все недуги Таби; сильная буря изгоняет всех демонов болезни из его тела. Он восхваляет Мардука, приносит богатые жертвы и призывает всех никогда не отчаиваться в богах.*
Как от этой книги до Книги Иова всего один шаг, так и в поздней вавилонской литературе мы находим безошибочные предчувствия Екклесиаста. В эпосе о Гильгамеше богиня Сабиту советует герою отказаться от стремления к жизни после смерти и есть, пить и веселиться на земле.
О Гильгамеш, почему ты бежишь во все стороны?
Жизнь, которую вы ищете, вы не найдете.
Когда боги создали человечество, они определили для него смерть;
Жизнь они держали в своих руках.
Ты, о Гильгамеш, наполни свой живот;
День и ночь веселись; ...
День и ночь будьте радостны и довольны!
Одежда твоя да будет чиста,
Омой голову свою; умойся водой!
Обрати внимание на малыша, который держит тебя за руку;
Наслаждайся женой на лоне твоем.165*
В другой табличке мы слышим более горькую ноту, завершающуюся атеизмом и богохульством. Губарру, вавилонский Алкивиад, скептически допрашивает старца:
О мудрейший, о обладатель разума, пусть стонет твое сердце!
Сердце Бога простирается до самых глубин небес.
Мудрость трудна, и люди не понимают ее.
На что старик отвечает запретом Амоса и Исайи:
Будь внимателен, мой друг, и пойми мою мысль.
Люди превозносят работу великого человека, который искусен в убийстве.
Они унижают бедного человека, который не совершил никакого греха.
Они оправдывают нечестивца, чья вина очень велика.
Они отгоняют праведника, ищущего волю Божью.
Они позволяют сильным отнимать еду у бедных;
Они укрепляют могущественных людей;
Они уничтожают слабого, богатый прогоняет его.
Он советует Губарру исполнить волю богов. Но Губарру не хочет иметь ничего общего ни с богами, ни со жрецами, которые всегда на стороне самых больших состояний:
Они без конца предлагают ложь и неправду.
Они благородными словами говорят о том, что выгодно богатому человеку.
Его богатство уменьшилось? Они приходят ему на помощь.
Они обращаются со слабым человеком, как с вором,
Они уничтожают его в трепете, они гасят его, как пламя.166
Не стоит преувеличивать распространенность подобных настроений в Вавилоне; несомненно, люди с любовью слушали своих жрецов и толпились в храмах, чтобы снискать благосклонность богов. Удивительно, что они так долго хранили верность религии, которая давала им так мало утешения. Жрецы говорили, что ничего нельзя узнать, кроме как через божественное откровение, а оно приходило только через жрецов. В последней главе этого откровения рассказывалось, как душа умершего, будь то хорошая или плохая, спускается в Аралу, или Аид, чтобы провести там вечность во тьме и страданиях. Стоит ли удивляться, что Вавилон предался веселью, а Навуходоносор, имея все, ничего не понимая, всего боясь, сошел с ума?
X. ЭПИТАП
Предание и Книга Даниила, не подтвержденные ни одним известным нам документом, рассказывают, как Навуходоносор после долгого царствования, сопровождавшегося непрерывными победами и процветанием, после того как он украсил свой город дорогами и дворцами и воздвиг пятьдесят четыре храма богам, впал в странное безумие, возомнил себя зверем, ходил на четвереньках и ел траву.167 На четыре года его имя исчезает из истории и государственных записей Вавилонии;168 На мгновение оно вновь появляется, а затем, в 562 году до н. э., он уходит из жизни.
Через тридцать лет после его смерти империя распалась на части. Набонид, занимавший трон семнадцать лет, предпочел археологию государственному управлению и посвятил себя раскопкам древностей Шумерии, в то время как его собственное царство приходило в упадок.169 Армия пришла в упадок; деловые люди забыли о любви к родине в возвышенном интернационализме финансов; народ, занятый торговлей и развлечениями, разучился военному искусству. Жрецы все больше и больше узурпировали царскую власть и пополняли свои сокровищницы богатствами, которые искушали вторжениями и завоеваниями. Когда Кир и его дисциплинированные персы стояли у ворот, вавилонские антиклерикалы сговорились открыть перед ним город и приветствовали его просвещенное господство.170 В течение двух столетий Персия правила Вавилонией как частью величайшей империи, которую еще знала история. Затем пришел буйный Александр, захватил непоколебимую столицу, покорил весь Ближний Восток и упился до смерти во дворце Навуходоносора.171
Цивилизация Вавилонии не была столь плодотворной для человечества, как египетская, не была столь разнообразной и глубокой, как индийская, не
