вы чувствовали, когда снова начали торговать?
– Я так долго не занимался этим, что не заметил, как весь мир перешел на электронную торговлю. Я даже помню, как достал из шкафа свою машинку для временных меток и распечатал пачку билетов для ордеров. [Смеется над тем, каким анахоретом он себе показался.] Я не знал, будет ли сейчас работать то, что я делал раньше, – технический анализ. Все же у меня вышло несколько хороших сделок, и оказалось, что графики работают. Мне это понравилось. У меня получились два действительно очень хороших года.
– Психологически вы вернулись к прежнему себе?
– Да, и мне это придало уверенности.
– Ваша вторая торговая карьера идет очень хорошо, но у вас и тут случился один неудачный год, который резко контрастирует с обычными, более успешными. Что такого особенного было в 2013 году? [В тот год Брандт потерпел просадку в 13 % при обычной среднегодовой доходности в 49 % во все другие годы в период с 2007 по 2019 год. Вторым его худшим результатом за этот период был год с приростом лишь в 16 %.]
– Да, было. Два фактора, которые усиливали друг друга. Во-первых, наверное, не случайно, что тогда я решил принимать деньги от инвесторов.
– Что побудило вас расшириться, чтобы принимать сторонний капитал, после стольких лет торговли исключительно на собственном счете?
– Люди, которых я знал, постоянно просили меня управлять их деньгами. Я не хотел, но через некоторое время устал отнекиваться и подумал: «Ладно, можно и попробовать». Сегодня я оглядываюсь на это решение и задаюсь вопросом: «Зачем я это сделал?» Ведь у меня не было на то никаких причин.
– Почему управление чужими деньгами привело к тому, что у вас получился единственный убыточный период с 2007 года и самая худшая просадка?
– Просадка все равно произошла бы, но я не думаю, что она была бы такой глубокой и продолжалась бы так долго. Сейчас я считаю, что, когда я торговал на своем собственном счете, это было похоже на торговлю игрушечными деньгами из «Монополии». Мой торговый капитал был чем-то вроде баллов на моем торговом счете. Я эмоционально отстранялся от него.
– Для большинства людей деньги на их счетах вполне реальны; они, конечно, не похожи на деньги в «Монополии». Как долго вы уже обладаете беспристрастным взглядом на собственные средства?
– Это чувство я смог развить в первые несколько лет моей торговли – еще в те далекие 1980-е.
– Я так понимаю, ваш взгляд на торговый капитал изменился, едва вы начали управлять капиталом других людей?
– Совершенно верно. Как только я обнаружил, что торгую деньгами в пользу друзей, это внезапно породило ощущение, что речь идет о настоящих деньгах. Оно прямо въелось мне в голову.
– Как долго вы управляли деньгами инвесторов?
– Я начал торговать на первом клиентском счете в январе 2013 года и к июню 2014 года вернул инвесторам все их деньги.
– Насколько близко был июнь 2014 года к нижней границе вашей просадки?
– Это было дно моей просадки. И я не считаю, что это было случайным совпадением. Думаю, это было дно, потому что я вернул все деньги их владельцам.
– Похоже, это значит, что вы не испытали бы последующего большого отскока на вашем собственном счете, если бы не вернули деньги.
– Думаю, что так и есть, – это правда. Полагаю, если бы я не вернул деньги инвесторов, я просто испытал бы более глубокую просадку.
– Что послужило толчком для вашего окончательного решения вернуть вкладчикам деньги?
– Мне повезло, что у меня есть торговые коллеги, с которыми я могу нормально поговорить и которые будут честны со мной. Они знали, что я переживаю, и они понимали, что управление деньгами других людей мешает моей торговле. Их совет заключался в том, что мне нужно вернуть деньги инвесторов и вернуться к торговле только на своем счете, как и раньше.
– Разве вы не осознавали к тому моменту, что управление деньгами инвесторов сказывается на вашем умственном торговом состоянии?
– На каком-то уровне я знал, в чем проблема, но мне было трудно признаться в этом самому себе. Я избегал поводов встречаться с инвесторами и говорить им, что возвращаю их средства, потому что просто не могу
