любовью и принятием, отдаете его вашему объекту вожделения.
А уж вожделение и жажда обладания, это, можно сказать, дыхательная система этого мира. То, на чем построена сеть Индры, точнее, ключевой ее кусок.
Я встаю из-за стола и, проходя мимо столиков, считываю потоки исходящей от посетителей информации. Перед ними стоят пластиковые стаканчики с кофе и быстрая, сытная еда. Крючки элементарных желаний. А мы, радостные и бестолковые рыбки, с упоением насаживаемся на них и барахтаемся, в танце висельника, обманутые собственными неоправданными ожиданиями.
Не вожделением единым будет сыт человек, а может, только им одним?
Я думаю о том, что же толкает совершать нас ежедневные бестолковые, бесполезные действия, которыми мы определяем себя, как живых и чувствующих существ здесь. Вожделение и жажда наживы. Получить то, к чему у тебя нет прямого доступа. Это грубый взлом сознания и грабеж. Метода очень топорная. Через еду и секс получаем энергию жизни, которую утратили способность получать много веков назад. И, завязанный на этих двух простых желаниях способ существования отдаёт каким-то дурацким привкусом разложения. Преимущественно, морального, если можно так обозвать.
Корректное желание имеет возможность возникнуть у существ, которые сдвинулись в другую плоскость восприятия. Которые способны увидеть и цирк, и его комичность, и его закулисную печаль, и расклеить точки своего отношения и проекции на все это действо.
Я проваливался в пропасти своих страстей и желаний неоднократно, каждый раз больно падая, собирая все полагающиеся шишки и синяки.
Я, кажется, вспомнил свое имя, благодаря воздушной незнакомке, но это, как будто, не сыграло никакого фундаментального значения для меня в данный момент. Я всего лишь простроил ряд ассоциаций, столбец из галочек напротив своего имени и каких-то незначительных проявлений самого себя вовне.
***
Начнем со сложного, начнем издалека.
Я вспомнил как
Подумал, что влюбился
Такая девочка красивая, искрометная была, глаза сияли живым, настоящим пламенем, жизнью, способностью на настоящую любовь
И я ее захотел
Захотел сожрать, как персик, который висит на верхушке, самый близкий к солнцу, самый спелый, самый вкусный, ну прямо, персик раздора, ни дать, ни взять
Я поступил очень грубо и жестоко, не давая ему упасть в мою руку, когда придёт время
Терпение – качество, которое я не воспитал и не культивировал
Сорвал этот персик, жадно и со вкусом, раздавил в своих пальцах сочную мякоть, пользуясь своей неуемной силой и отсутствием сопротивления, делал, что хотел, развлекался, как мог
Натурально высосал все соки
Из нее и из себя тоже
Расклад работает в обе стороны
Девочка погасла
Искрометность сменилась на душные походы в магазин за продуктами
Сияние освящало наш дом уже редко и выборочно
Я уходил и возвращался для того
Чтобы понять, что пора уходить
Мы так много боли причинили, создали, выплеснули, продавливая и сопротивляясь
Я почти сгорел в своих страстях, пытаясь совладать с огромной пустотной полостью внутри, которая ничем не затыкалась
Мы сожгли нас самих своей неизрасходованной радиацией, когда частицы в общем поле не знают выхода и бомбардируют, ускоряясь, и ускоряя друг друга
Ровно до того момента, пока не происходит взрыв,
… разруха, распад, разлад
Я хотел познать ее жизненности, она хотела познать меня
Каково это – быть вот таким мной, думать, как я, мыслить, анализировать, чувствовать, жить
У нас получилось
Это было…
В моментах даже ощущалось, как счастье
Но
Вдогонку было очень много страдания
Мы, не владея своей осознанностью, так сильно ранили самих себя и, обоюдоостро, друг друга
Что в один день, устав заживлять и заживляться, решили пойти в разные стороны
И в этом не было ничего плохого и неправильного, просто два солнца в излёте, на пределе сил и способностей, перестали сражаться
Наступила долгая ночь
Наступила долгая тишь
Я остался один в этом космосе среди звезд и планет
Наконец предоставленный сам себе
Наконец нашедший внутри себя стержень и оплот моего нестабильного спокойствия
Я оказался на границе миров, странник, ищущий путь, идущий вразрез и вкось
Понеслось.
Думать логарифмами стало моей прелюдией к сотворению реальности
Они говорили: сложно
И я усложнял еще сильнее
Они говорили: тебя не поймут
Дай Бог, я бы сам себя понял
Поэтому мне не оставалось ничего, кроме того, как вспомнить, как я убил в себе гения, казнив его в угоду толпы.
Как я предал свои идеалы, забыл свое предназначение, забыл свое имя, стер сам себя из записей книги жизни, превратился в пустоту, в которой не отражается никто и ничто.
Стал ничем. Обнулился.
Проснулся.
***
Я знаю, где записаны мои сны, сегодня я спал и просыпался дважды.
В первый раз человек, который обнимал меня сзади, начал прорастать в меня чумными ползучими щупальцами тьмы, пробираясь под кожу, захватывая, врастая, покоряя. Тянучие липучие нити не давали дышать и двигаться, я практически погряз в этом неостановимом кошмаре, который ощущался физически, рядом, близко, так сложно было сохранять дыхание.
Одним сильным рывком я выдрал себя из этой массы, вместе с кожей, мышцами, сухожилиями, вырвал себя из этого сна, проснулся, задышал. Вспомнил, как это делать: наслаждаться вентиляцией легких, чуть не умер от облегчения.
Второй раз приснилась авиакатастрофа, самолет воткнулся носом в землю, и я ощутил, как меня разносит на атомы взрывной волной. Проснулся живым, получается воскрес. Оттого, наверное, подумалось, что меня зовут: Лазарь.
Но меня зовут совсем не так.
Глава вторая
В которой Гор просыпается в луже собственной крови.
И опять я ничего не помню. Кровь натекла из меня. И нет, я не упал звонким затылком на кафель. Похоже, что я решил отметелить собственное отражение, потому что кулаки разбиты в мясо, а еще проведена успешная подача головой. Я разбил себе лоб с помощью зеркала, потому что вокруг миллиард окровавленных осколков, отражающих весь сюр ситуации, а на лбу здоровенная шишка и запекшаяся сукровица. Я поднимаю самый большой осколок, чтобы оценить свой вид, и тихо матерюсь, потому что выгляжу так, будто из окопа вылез. С другой стороны, есть ли разница, как я выгляжу, потому что я все равно не знаю, а надо ли мне выглядеть хоть немного прилично? Для кого? Зачем?
Пытаюсь привести себя в порядок, параллельно думая о том, что могло такого приключится со мной вчера.
Вцепившись железобетонными пальцами в раковину, орал, в отчаянии выдал серию ударов, завершив все это буйство счастливым обмороком. Счастливым, потому что, наконец, отключился и перестал пытаться уничтожить сам себя. Но я себя знаю, я сегодня продолжу этим заниматься. Самоуничтожение это любимый вид
