многоэтажном строении мира (отсюда и "седьмое небо"): над землей простирается твердый небосвод в виде купола, опирающегося на землю. Он отделяет "нижние воды" от "верхних", которые через отверстия в небе иногда проливаются на землю в виде дождей. Такие вкрапления не-истины не имеют значения для нравственной проповеди и не искажают духовного смысла религии. Но со временем, конечно, они создают большие проблемы. Примером является Галилей с его "И все-таки она вертится".
Поэтому следует отличать временную оболочку, в которой неизбежно приходиться выражать вечную истину веры, от ее ценностного, непреходящего ядра. Разве могло бы возникнуть христианство, если бы Иисус из Назарета, владея всем знанием, ибо "Еще многое имею сказать вам, но вы теперь не можете вместить" (Ин.16:12), стал бы рассказывать о том, что земля круглая и на обратной ее стороне живут люди, и не падают вниз благодаря гравитации? Его просто сочли бы сумасшедшим и на этом дело спасения падшего человечества закончилось бы.
Какое же представление о мире с онтологической точки зрения предлагает христианство? Очевидно, что это реализм. Созданный Богом мир существует реально и независимо от индивидуального сознания, и хотя об этом не говорится прямо, мир этот не материален. Это следует из того, что мир создан Богом из ничего. Мысль возникает из ничего и уходит в никуда. А все то, что называют материальным, как показывает опыт, ни возникнуть, ни исчезнуть не может. Может только измениться, превратиться в другое "материальное".
Правда из некоторых богословских текстов первого тысячелетия н. э. следует, что Бог создал "материальный" мир, что внешние объекты и тела "материальны". Но это скорее вольности перевода, поскольку в то время такая философская категория, как материя, известна не была. Было понятие "вещественное". Богословы не были философами и, очевидно, не особенно вникали в терминологические тонкости. Им нужно было только подчеркнуть отличие души от тела. Если душа идеальна, а тела наоборот — значит, они вещественны.
Однако нельзя сказать, что общепринято трактовать философию христианства именно как реализм в указанном выше смысле. Среди специалистов термином "философия христианства" принято называть совокупность текстов, созданных в среде христианской культуры. Сам термин был предложен Эразмом Роттердамским. Начало христианской философии относится к III.в. н. э., когда Климент Александрийский и затем его последователь Ориген попытались совместить библейские тексты с греческой философией, в частности, с платонизмом. Климент, по-видимому, бывший человеком интеллектуального склада, имел потребность в таком совмещении, в создании некоей теологической метафизики, умопостижимом представлении о Боге. Именно ему принадлежит введение в христианскую теологию понятий "града небесного" и "града земного", развитых впоследствии Августином Блаженным. Он также впервые поставил вопрос о соотношении веры и разума, считая, что пророчества и мудрствования дополняют друг друга, а философия является интеллектуальной оградой божественного откровения. Клименту также принадлежит идея апокастасиса, всеобщего спасения и конечности адских мук.
Эта идея была развита Оригеном, который утверждал, что посмертное воздаяние и ад относительны, и Бог по своей благости в конечном итоге спасет не только праведников и всех людей, но и самого Сатану. Ориген также ввел в христианскую теологию учение о логосе, которое в IV-м Евангелии интерпретировано как "Бог слова". Хотя в греческой философии термин "логос" имеет гораздо более глубокий смысл, чем просто "слово".
В настоящее время все эти метафизические изыски не имеют практического интереса. Разве что развитое Оригеном представление о предсуществовании душ, якобы осужденное вместе с его автором на V Вселенском соборе 553 года. Впрочем проф. А.Карташов в своей истории вселенских соборов христианской церкви [28] утверждает, что "благодаря неточности учебников распространилось ошибочное мнение, будто Ориген и его учение анафематствованы V Вселенским собором, чего на самом деле не было. Дело оригенистов разбиралось, и осуждение Оригену вынесено местным Константинопольским собором, который предшествовал V Вселенскому в том же 533 г.". И то под нажимом императора Юстиниана I, который как богослов-люби-тель считал, что верующие будут более ревностно относиться к делу своего спасения, если в их распоряжении будет всего одна жизнь. Т. о. юридически вердикт поместного Константинопольского собора распространяется только на Константинопольскую церковь, но не на Вселенскую. Нужно отметить, однако, что представления Оригена о предсуществовании и посмертном воплощении душ в шаровидные тела весьма далеки от верований индусов и буддистов в переселение душ, которые ныне обрели большую популярность.
В отличие от бабушек, представляющих основной контингент приходов Православной церкви, принятие ее догматов для людей интеллектуального склада сопряжено со значительными трудностями. Причина — в принципиальном консерватизме Православия (ортодоксии по-гречески). Его догматика естественно, выражена в рамках мировоззрения времени ее создания (начиная со времен Отцов Церкви — IV–V вв. н. э.). Для современного интеллектуала учение Церкви представляется крайне архаичным и не соответствующим уровню развития культуры в ХХI в. Но архаична только форма, а суть — это вечные истины, данные в Откровении, и не нуждающиеся в модернизации. Тем более, что всякое изменение "от человеков" ведет к искажению веры. Известно, к каким плачевным результатам привела Реформация в католической церкви. Сам М.Лютер в конце жизни пожалел, что все это начал.
В Православии многое кажется не логичным, темным и даже абсурдным. Даже главные догматы о Троице и двойственной природе Христа как Богочеловека. Как это может быть? И как единый Бог может быть в трех лицах? Но эта непредставимость как раз и свидетельствует о том, что Православие — не измышление "маленького, как атом, человеческого ума", чем являются весьма логичные и понятные протестантские и сектантские ереси. Это Откровение об Истине, которая невыразима в посюсторонних понятиях. Только ниспосланное свыше Откровение может указать реальный путь к спасению. Миф о строительстве Вавилонской башни можно трактовать и как аллегорию невозможности людям своими усилиями достичь неба. Невозможно ни построить башню до неба, ни найти гору, которая своей вершиной его достигает. Только спущенная с неба "лествица" ведет к вечной жизни. Поэтому нужно отдать должное Отцам Церкви, которые, не побоявшись парадоксальности дуализма Бога и человека, Единства и Троичности, смогли выразить трансцендентные истины в рамках общепонятной онтологии реализма. Сейчас уже никого не смущает корпускулярно-волновой дуализм природы света, хотя представить, как это может быть, невозможно. Также не нужно смущаться и парадоксальностью догматов Православия. Тем более, что для людей интеллектуального склада важна не философия христианства, а практика Православия.
В настоящее время считается, что христианство как мировая религия, находится в кризисном состоянии, В отличие от Ислама, который пока процветает. Одна из основных, и, возможно, главных причин этого — эсхатологичность христианства. Христос проповедовал Свое скорое второе пришествие: "Итак бодрствуйте, потому что не знаете, в который час Господь ваш придет" (Мф. 24:42). И еще: "Истинно говорю
