путей повышения конкуренции внутри страны, никто бы этого не только не одобрил, но просто не понял бы, о чем идет речь.
Теперь позвольте перейти от эмоциональной части моего выступления к содержательной.
О чем сегодня здесь идет речь? Речь идет о смене концепции развития науки в России, причем один из важнейших вопросов, который поставлен: нужно ли помогать научным работникам для повышения их конкурентоспособности? Думаю, ответ однозначен: безусловно, нужно. Но нужно делать это с точностью до наоборот по отношению к тому, что заложено в «Дорожной карте».
Какая концепция существует сегодня?
Якобы нет науки российской и тем более региональной. Есть наука мировая. И поэтому имеет смысл развивать национальную науку только в том случае, если она конкурентоспособна в мире. Ни в России, ни в Жмеринке, а именно в мире.
Если наука не дает, неважно где, конкурентоспособный продукт в виде новых фундаментальных знаний или инновационных технологий, она вообще никому не нужна.
Предложенная новая концепция считает нормальным решать научные задачи, которые миру вообще и государству в частности не нужны, либо решать задачи, которые уже были решены в других странах. Ни первое, ни второе не имеет никакого смысла.
Говоря о предложенных в «Дорожной карте» новых критериях оценки эффективности научной деятельности, давайте вспомним: какими критериями мы руководствовались раньше и руководствуемся до сих пор?
У меня много проектов, финансируемых Минобром, РНФ, Сколково и другими. Оценка успешности выполнения этих проектов определяется публикациями в высокорейтинговых международных журналах, если речь идет о фундаментальных исследованиях, и патентами, если речь идет о прикладных исследованиях.
Здесь правильно говорилось, что есть два вида продукта научной деятельности. И мы никуда не сможем от этого уйти, хотим мы того или нет.
Первый продукт — это получение новых знаний. Этот продукт создается в результате проведения фундаментальных исследований. Оценивается он количеством и качеством опубликованных статей.
Здесь говорилось, что Запад приватизировал Web of Science — наиболее широко распространенную базу данных по публикациям.
Встает вопрос: кто мешает нам сделать базу данных, конкурентоспособную Web of Science? Но при этом встает еще пара вопросов: кто это будет делать и можно ли у нас найти людей, которые смогут это сделать на фоне существующего интеллектуального голода?
Эту задачу сейчас весьма успешно решают китайцы. Они обваливают довольно консервативную и отчасти коррумпированную издательскую систему на Западе, создав, например, издательство, которое в моей области деятельности называется MDPI. Они для этого используют серьезные финансовые и интеллектуальные ресурсы, которыми мы не обладаем.
Web of Science сейчас действительно международная эталонная база данных, которая пополняется с учетом качества публикаций. По этому показателю мы уступаем не только развитым странам, если взять валовый показатель, у меня цифры, строго подтверждающие это. По этому показателю мы уступаем не только развитым странам, но и развивающимся, например Бразилии.
Второй показатель — продукт прикладных исследований, который оценивается по количеству патентных заявок, хотя не менее важно, какой процент из этих заявок был востребован.
По данному показателю даже со многими развивающимися странами мы не идем ни в какое сравнение. К сожалению, состояние нашей науки весьма плачевное. Встает вопрос: нужно ли вообще помогать российским научным работникам? Вопрос решается однозначно: конечно, нужно.
Действительно, у нас есть хорошо подготовленные научные работники, но почему тогда им далеко не всегда удается получать конкурентоспособный продукт?
Не получается по двум основным причинам. Первая причина — это хроническое недофинансирование.
Вы понимаете, что современная наука является высокотехнологичной и результаты можно получать только на дорогостоящих приборах, используя дорогостоящие материалы.
Исходя из этого, для повышения конкурентоспособности российских ученых необходимо иметь такое же финансирование — около 3 % от ВВП, как у наших потенциальных конкурентов в развитых странах.
У нас же финансирование науки составляет 1 % от ВВП, т. е. в три раза меньше. Это означает, что мы ограничены в покупке оборудования и материалов, мы не можем платить нормальную зарплату и т. д.
Совершенно естественно, что в этой ситуации наши люди уезжают работать на Запад. Это не их вина, а их беда. Чтобы не быть голословным, приведу пару примеров соотношения гарантированной зарплаты в Западной Европе и у нас.
Стипендия аспиранта в РАН равна 8 тысячам рублей, а в Западной Европе — 1,5 тысячи евро. Зарплата постдока, молодого кандидата наук — 20 тысяч рублей у нас, в Европе — 2,5 тысячи евро.
Как вы думаете, в этой ситуации какой выбор сделают талантливые молодые ученые, особенно осознавая, что активный творческий период довольно короткий — 20–30 лет? И нужно быть большим оптимистом, чтобы надеяться, что на этом исторически коротком отрезке времени условия работы кардинально улучшатся.
Повторяю, что важнейшей причиной отставания нашей науки является ее хроническое многократное недофинансирование. В связи с этим встает другой вопрос: а откуда деньги на науку в достаточном количестве берут в развитых странах? Конечно, из бюджета, который формируется в значительной степени за счет прогрессивного налога, другого источника просто нет.
За счет прогрессивного налога финансируется вся социальная сфера: образование, здравоохранение, наука. При нашей плоской шкале налогообложения ожидать увеличения финансирования науки не приходится.
А теперь давайте подумаем, что нам предлагают в рамках обсуждаемой сегодня «Дорожной карты».
Нам предлагают замкнуться в своей стране, создать какую-то свою доморощенную российскую науку, назначить хороших ученых по специально разработанным местечковым критериям.
Что решает эта концепция? Она решает только одно: не нужно увеличивать финансирование и не нужно менять структуру управления наукой. Хотя кардинальное изменение системы управления наукой, а точнее, возвращение к системе РАН до 2013 года является вторым обязательным условием повышения эффективности российской науки.
К сожалению, в отведенные мне 10 минут можно было только схематично изложить свою точку зрения на обсуждаемую «Дорожную карту». Мне кажется, обсуждаемая сегодня тема весьма серьезная и печальная.
профессор, д. ю. н., Научный руководитель Республиканского научно-исследовательского института интеллектуальной
собственности
В рамках своего краткого выступления хотел бы обратить внимание на несколько тезисов. Сначала о предложениях по изменению проекта «Дорожной карты».
Поскольку никаким приказом Минобрнауки мы не можем решить общие проблемы, которые есть в сфере конкурентоспособности нашей науки, нужно дополнить ряд пунктов проекта «Дорожной карты» ссылками на конкретные решения президента РФ, которые требуют корректировки и которыми сегодня прикрываются чиновники из Министерства образования и науки в части, касающейся вопросов оценки результативности науки по числу научных публикаций, учитываемых в т. н. зарубежных базах данных Web of Science (США) и Scopus (Нидерланды).
И конечно же, необходимо внести принципиальные изменения в пункт 9 данного проекта «Дорожной карты», исключив абзац,
