такое?
— А чем это тут у тебя воняет? — Нахмурился Фима. — Дай я пройду.
— Не надо, Фима. Прошу, уйди. Мне сейчас не до тебя. — Раздраженно проговорила она.
— Дай пройти, сказал.
— Нет, Фима!
Он силой вошел в квартиру, просто отодвинув сестру с дороги. Тут же попал в настоящий бардак: грязные полы, пыльная мебель. Тряпки и мусор на полу. На кухне все заставлено грязной посудой. На замусоренном обеденном столике Фима увидел жженую, вымазанную черным, фольгу, разбросанные сгоревшие спички.
— Сука… — Протянул Фима, пытаясь подобрать слова от изумления. — Маша… Ты что?.. наркоманишь⁈ Это что? Это он тебя подсадил⁈
* * *
На следующее утро, когда я пришел к Кулыму в Грааль, в зале для особых гостей продолжался ремонт, а заведение еще не работало.
— Здорово. Босс твой на месте? — Спросил я у одного из братков, который стоял у входа, наблюдая, как мужики-рабочие восстанавливают фасад.
— А ты кто? Что надо? — Спросил он, строго посмотрев на меня из-под тяжелых бровей.
— Я к Кулыму. Надо с ним переговорить. По поводу свадьбы в Арарате.
— Слушай, а не ты Летов? — Узнал браток. — Это ты ж вроде? Ты охранять будешь Арарат, да?
— О, уже в курсе. — Я улыбнулся.
— Ну так. — Улыбнулся и он. — Ты не серчай, что я так не приветливо поначалу. Сам понимаешь, че щас твориться, — кивнул он на разрушенный автоматными пулями фасад.
— Ничего. Ну так че? Отведешь к Кулыму?
— Ща, погодь, — браток все это время крутил в руках сигарету, хотел закурить, но теперь вернул ее в пачку. — У босса вроде был кто-то. Ща узнаю и скажу. Подожди пока в зале.
Браток отправился к Кулыму, а я вошел в Грааль. Буквально через пять минут он вернулся и сообщил, что Кулым готов со мной поговорить, провел к нему в кабинет.
Старик, привычным делом, сидел за своим столом, с кем-то разговаривал по сотовому. Я вежливо стал в кабинете, у двери, и Кулым жестом показал мне присесть. Я занял то же кресло, что и в прошлый раз.
— Привет-привет, Витя. Как жизнь молодая? — Спросил Кулым, когда закончил телефонный разговор.
— Идет потихоньку. А у вас как дела?
— Неплохо, — Кулым вздохнул. — Да только старые раны ноют. Артрит мучает, сучье племя… Ну ладно. Черт с ним, с артритом. Чего ты хотел-то? Че-то по поводу охраны? — Догадался Кулым.
— Вы тоже все знаете? — Спросил я.
— А как же. Я рад, что Евгенич придумал позвать тебя с мужиками. Вы — отличный, так сказать, нейтральный вариант, учитывая, какой контингент будет на свадьбе. Сам понимаешь, менты там тоже гулять будут. И никто не хочет, чтобы со стороны жениха гости пришли с пушками. Да и со стороны невесты тоже.
— Об этом я и хотел поговорить, — сказал я. — Я считаю, что пятнадцати человек, из которых только пятеро нормально вооружены — мало.
— Это еще почему? — Кулым свел седые брови, склонил голову немного набок.
— Думаю, что вас попытаются убить люди Михалыча.
— Глупости, — ухмыльнулся Кулым. — Михалыч попал в хорошую заварушку недавно. Эта побитая собака, хоть и не сдохла, но уползла куда-то зализывать свои раны.
О том, что именно Кулым устроил эту «заварушку» старик, конечно же, умолчал.
— Он залижет их гораздо раньше, чем вы думаете.
Старик снова хмыкнул. Недоверчиво покачал головой.
— Что ты хочешь, мальчик? Зачем пришел? Чего добиться от меня собираешься?
— Больше вооруженных людей от вас. Пусть ваши парни будут с оружием на свадьбе.
— Это исключено, — холодно ответил Кулым. — Я дал слово, что ни единой пушки мои в Арарат не возьмут.
— А люди Седого?
Кулым поджал губы. Видимо, ему не особо нравилось, что я назвал Седого по прозвищу.
— Ты хотел сказать Ивана Павловича?
— У его людей не будет оружия?
— Он вообще не будет присутствовать на свадьбе. Ни он, ни его люди.
— Вот как, — я задумался, откинулся на кресле и тронул подбородок. — Но Косой говорил иначе. Видать, врал.
— Я не могу отвечать за слова Вячеслава Евгеньевича. Но могу сказать, что лишнего оружия не будет. Эта свадьба — ключ к сытому и спокойному будущему для моей семьи. Без всего этого. — Развел он руками. — Без постоянной опасности, без риска быть пристреленным в собственном ресторане. Я не стану рисковать этим делом.
— Давайте так, — я вздохнул. — Вы не понимаете, что будет. А я вам говорю: на свадьбу придут вооруженные люди. Люди Михалыча. Они попытаются убить вас и тех ваших людей и родственников, до кого смогут дотянуться. Либо вы прислушаетесь ко мне, либо будете сами пожинать плоды своего неверия.
— Доказательства, Летов? Будут веские доказательства — я подумаю над твоими словами. Как ты докажешь, что они правда придут? А?
Не успел я ответить, как дверь без стука распахнулась. За ней стояла женщина далеко за сорок. Ярко одетая, накрашенная, с начесом, она держала в одной руке трехлитровую банку воды, в другой — пирамидку из медной проволоки.
— Папа! — Закричала женщина. — Я нашла, что тебе поможет!
— Ира, — вздохнул Кулым. — Ну давай не сейчас! Ну куда ты прешься со своими экстрасенсами? Не видишь, что ли, занят я! У меня люди!
— Нет, папа. Это важнее, каких-то там людей! Это твое здоровье!
Женщина вошла в кабинет, как в свой собственный. Важная, словно квочка, она бросила на меня надменный взгляд. Кивнув, сказала кратко:
— Здрасте.
— Здравствуйте, — ответил я, безэмоционально провожая ее взглядом к Кулымовскому столу.
Рослая и полноватая, она носила довольно высокий, для своего возраста, каблук. Черную в блестках блузку женщина сочетала с черной же юбкой, несколько более короткой, чем полагается носить в таком возрасте. Полноватые ноги женщины обтягивали колготки со стрелкой. Колготки полнили ее еще сильнее. Яркий макияж доканчивал образ молодящейся женщины в возрасте.
М-да уж. Если эта женщина называет Кулыма папой, возможно это мать Марины? Жена его сына, что ли? Потому что о том, что у Кулыма есть дочка, я не слышал. Знал только о внучке.
А Марина, кстати, явно была совсем не в мать, если
