– Я победила! Ты и не представляешь, как это увлекательно! – В руке у Даши дымилась чашка кофе. Она поставила его на столик перед Олегом. – Решила тебе пока не мешать, ведь ты же хотел подумать; рыжий предложил сыграть в «стратегию», ну мы и начали... Я подобные игры знаю, включилась быстро, и что оказалось? Рыжий только в компьютерах мастак, а вот просчитать даже знакомую игру он не может! Они же все однотипны! Я просчитала и – выиграла!
– Просчитала?
– Да! Все стратегии одинаковы: «опасность» в виде врагов появляется только тогда, когда человек заигрался сам с собой. Я предположила, при каком количестве моих фигурок – войск, городов, ремесленников – будут появляться противники. А после двух нападений – стала вычислять и их совокупную силу, и место их появления. Не нужно быть здесь даже гением, нужно просто внимание. Я – победила. Компьютерные мальчики меня дико зауважали: это новая игра, и еще никто из них не победил так быстро. Похвали меня!
– Молодец.
– Ты неискренен и совсем не душевен. – Присмотрелась к Олегу:
– Ты чем-то озадачен, Данилов?
– Немного.
– Кому-то звонил?
– Да. Зуброву.
– И – что?
– Пусто. Не он.
– Не пойму, ты раздосадован или обрадован?
– И то и другое. Приятно, когда человек остался достойным.
– А ты... не ошибаешься?
– В Сашке? Нет. Он бывал зол, нетерпим, жесток, алчен, но никогда – бесчестен. Да и актер из него никакой.
– Иногда нужда заставит – и люди актерствуют мастерски.
– Для этого мир нужно понимать как сцену. А для Сашки мир – большое приключение. По крайней мере, таким он был для него раньше.
– А теперь?
– Теперь не знаю.
– Ты в нем уверен?
Данилов задумался, произнес печально:
– Времена меняются. А с ними люди. Я уверен в себе. А Сашка... Возможно, он что-то выбрал. Но если я ошибся, выбрал он это не теперь. – Данилов взглянул за окно. – А лучше бы... Лучше бы он растил цветы.
– Ты загрустил, Данилов?
– Просто вспомнил океан. Есть в нем что-то от вечности.
– Я позвоню папе?
– Попробуй.
Даша взяла мобильный. Набрала один номер. Тщетно. Другой. Потом еще один.
Подняла на Олега растерянный взгляд:
– Никто нигде не отвечает.
Олег только кивнул.
– Похоже, ты знал, что так и будет. – Даша помолчала, вздохнула:
– Да и я догадывалась. И что теперь делать?
– Искать «золотой ключик». И – ехать на папину рабочую квартирку. Ведь над чем-то он там работал!
– Верно. Там нас точно никто не найдет! И еще – про квартирку знали только папа и я. Он догадается, где меня можно искать. Правда?
– Может быть.
– Подожди, Олег... Но ведь нас уже по телику показали.
– И не один раз.
– Теперь нас же любой может узнать! И что тогда?
– Ты переоцениваешь людей. Многих никто не интересует, кроме самих себя.
– Но есть же другие?
– Другие слишком привыкли к телевизору, чтобы отойти от него хоть на минуту. Ну что, поехали?
– Ага. А если Лену... Если у нее, – Даша наморщила лоб, подбирая слово, – засада?
– На месте разберемся.
Заскрипели ступеньки, в мезонин поднялся Рутен. Губы его были растянуты в улыбке.
– Ну как, дозвонились?
– Частично. Программу оставляешь?
– Диск?
– Да.
– С дорогой душой. Гонорар?
Олег отсчитал еще шесть бумажек. Рутен вздохнул, провожая пухлую пачку.
Сказал, скривившись:
– Добавить бы надо.
– Тебе не совестно, мальчик? – возмутилась Даша. – Программку ведь не сам составлял, составить – у тебя мозгов не хватит, ты даже в «стратегии» не игрок, значит, украл где-то! За час девять сотен наварил, мало?
– Кому как. Только вот ты, девушка, видно, крепко своему бывшему хахалю насолила, раз он вас через телеящик разыскивает. – Рутен ухмыльнулся. – А за конспирацию и штуку-дру-гую запросить не грех! Думаю, папик тот – человечек с боль-ши-и-ими возможностями... А если я возьму и «стукну»?
– Ну ты и... – начала было Даша, но Олег оборвал ее:
– Так что же не стукнул?
– Там то ли получишь деньги, то ли кинут. А вы – вот они. Ну что? Полторы штуки – и разошлись. Я – могила.
Олег одним движением выдернул из наплечной кобуры пистолет и, держа оружие так, чтобы ствол был направлен парню в живот, вынул из бокового кармана глушитель и стал неторопливо накручивать.
– Могила, говоришь? – скривил губы Олег. Побледневший Рутен попятился, уперся худыми лопатками в стенку:
– Вы... Вы... Я же ничего... Я...
– Олег, ты что... – перепуганно произнесла Даша, но Данилов ее, похоже, не расслышал.
– Имя! Фамилия! Возраст! Профессия! – рявкнул Олег.
– Игорь Михайлович Руденко, девятнадцать лет, студент, – на выдохе пролепетал Рутен.
Данилов набрал на работающем компьютере несколько слов, нажал «enter».
– Как ты понял, Игорь Михайлович, почта ушла. И уже пришла по назначению.
И даже если с именем, фамилией и прочим ты бессовестно наврал, найти тебя по огненным вихрам и страсти к околокомпьютерным игрищам будет нетрудно в ваших палестинах. И не в ваших тоже. Найти и стереть. Уяснил?
– Я же пошутил... – Парень икнул и замолк.
– Хочешь историю, рыжий? Из жизни? – Олег улыбнулся одними губами, а взгляд оставался ледяным. Добавил с кривой ухмылкой:
– Бесплатную.
Рыжий хлопал белесыми ресницами над жидкими водянистыми глазками и потел.
Даже если бы он хотел, то не смог бы произнести ни звука.
– Значит, хочешь? Ну так слушай. Пригласили как-то одного нашего академика, большого спеца по судостроению, в Норвегию. Аховым гонораром прельстили за консультацию. Что-то у них там не ладилось с гребным винтом для какого-то «утюга». «Утюгами» во времена недалекие именовали ледоколы. Так вот: то ли вразнос винт шел, то ли – воду бестолково расплескивал и байду эту многотонную не толкал, то ли мал он был для такой громадины, то ли велик, – неведомо. Да и не важно. Не работала машинка, и все. Пришел наш специалист в сухой док, походил, посмотрел, покумекал, взял молоток и с маху врезал по винту раз, другой, третий. Добавил: «Гнуть, дескать, здеся и под этим вот углом. И все будет в ажуре». И – пошел в кассу, за деньгами. Случился тут один злоречивый и завистливый коллега, съязвил во всеуслышание: «Удар молотком стоит триста тысяч долларов?!» А наш спокойно отреагировал: «Удар молотком стоит один доллар, остальные двести девяносто девять тысяч девятьсот девяносто девять долларов – за то, что знаю, где ударить».
И это – не притча, мой юный друг. Это – чистая правда. Чтобы просто решать сложные вещи – нужно долго-долго учиться. И тогда ты сможешь получать щедрое и заслуженное вознаграждение. А когда ты наезжаешь с шантажом на загнанную в угол девчонку и ее усталого спутника – это, во-первых, неэтично и не по-джентльменски, во-вторых, глупо и, в-третьих, – опасно. Смертельно опасно.
Данилов подошел к парню вплотную, уперев ствол в живот:
– Стукачей с детства не переношу! Ощущаешь, насколько?
Губы у парня тряслись, из глаз потекли крупные слезы.
– Олег! – крикнула Даша, двинулась к Данилову, но он остановил ее взглядом. Улыбнулся, взял пистолет за ствол, вложил ребристую рукоятку парню в ладонь:
– Ну? Вот он, твой шанс. Будешь испытывать судьбу?
Тот заплакал почти навзрыд, отпихнул оружие...
– Пожалуйста... Я не хотел.
– Значит, понял мой рассказ правильно. – Данилов убрал пистолет в кобуру.
– Я знаю, куда ударить. Я прилежно этому учился.
Обернулся к Даше:
– Зачехляй ноутбук и – поехали.
Девушка кивнула. Данилов снова повернулся:
– Без обид?
Рутен энергично закивал.
– Расплатились мы как договорено, побудь щедрым, друзей пивком угости, куртуазность прояви, девчонок не забудь. – Олег чуть поморщился:
– Хотя, на мой ретроградный взгляд, пацанка с пивом – это хуже «девушки с веслом». Ну да о вкусах или хорошо, или ничего. Да, и напоследок, Рутен, запомни раз на всю жизнь: шантаж – самый опасный вид вымогательства и заканчивается чаще всего фатально для инициатора. Ибо никакого иного пути, как уничтожить источник беспокойства, у серьезных людей нет. Хорошо запомнил?
– Да.
– Повтори.
– Это... очень... опасно.
– Это не очень опасно, это смертельно опасно, рыжий. – Олег улыбнулся вдруг спокойной, обаятельной улыбкой:
– Учись, студент, пока я жив! И – живи до ста лет. Без обид
Шоссе ровно стелилось под колеса. Олег вел автомобиль сосредоточенно, но изящно.
– Ну ты и жесток, Данилов! – нарушила затянувшееся молчание Даша.
– Разве?
– Да он чуть штаны не обмочил со страху! . – Как думаешь, заложит нас?
– Нет. Слишком напуган. Да и... Не думал он нас закладывать. Хотел просто «на понт» взять. Денег хотел.
– Денег всегда меньше, чем людей, которые их хотят. От этого все неспокойствие в мире и проистекает.
– Ага... Теперь проповедник проснулся.
– Пастор.
– То-то бедного рыжего запастеризовал, пастор! Лучше всякого Пастера.
