PRESS.RU
По прошествии двух месяцев после исторической встречи двух лидеров Российской Федерации некий мужчина средних лет, с наружностью скорее обычной, чем примечательной, устало потер покрасневшие глаза, зевнул и выключил компьютер. Объем усвоенной информации был настолько велик, что едва укладывался в голове.
Было поздно. За окном виднелись огни ночной Москвы. Тишина в квартире стояла такая, что звенело в ушах.
Мужчина с наслаждением потянулся и зевнул. По идее, ему следовало потерять сон, аппетит и покой после того, что он узнал, однако он с самым невозмутимым видом соорудил себе бутерброд с сыром, включил чайник и, пока вода закипала, постелил постель. Не прошло и получаса, как он мирно спал под теплым одеялом, подоткнув под голову скомканную подушку. Сказать о нем, что он спит как дитя, мешала четырехдневная щетина на его физиономии.
Если верить документам, то звали его Глебом Георгиевичем Грином, во всяком случае, на данном этапе карьеры. Примерно с двадцатипятилетнего возраста он постоянно менял паспорта и обитал в среде, где принято скрываться под вымышленными именами и фамилиями. Теперь ему было далеко за тридцать, и он начал забывать, как звали его в прошлом. Иногда чудилось, что вообще никак. Господин Никто. Человек Ниоткуда. Однако, назвавшись таким образом, он рисковал прослыть сумасшедшим. Нет уж, лучше быть Глебом Георгиевичем Грином. При всем при том, что некоторым людям эта фамилия казалась странной.
Когда его спрашивали, а не приходится ли он родственником тому Грину, который сочинил «Алые паруса», он обычно отвечал отрицательно, но уточнял без тени улыбки, что, вполне возможно, является прямым потомком Гринева из «Капитанской дочки».
Такая же путаница происходила с биографией Глеба Грина.
До недавних пор он занимался шпионажем, но не в Службе внешней разведки РФ, не в войсковой разведке и не в контрразведке ФСБ, а в том самом таинственном УФО, которое возглавлял уже знакомый нам генерал Верещагин. Его карьера в Управлении завершилась после приема в свиту президента в качестве то ли консультанта, то ли личного телохранителя, то ли специалиста по особым поручениям. Официально он звался советником Президента Российской Федерации, что, впрочем, никоим образом не объясняло, кто же он такой и чем занимается на самом деле.
Нить судьбы связала Грина со всемогущим премьер-министром летом 2001 года в небольшом поселке на берегу Черного моря. Брали банду Умара Хазаева по кличке Хассан. Начинали горячие чеченские парни с незаконного захвата нефтяных скважин, которые потом перепродавались втридорога, а закончили угоном автобуса со старшеклассниками, ехавшими из детского лагеря отдыха. Мальчишек и водителя отпустили, а дюжину симпатичных русских девчонок вместе с парой девушек-вожатых прихватили с собой, намереваясь перепродать в Турцию. Потом об этом случае много писали в прессе, но снимков с места событий не публиковали, а во время телерепортажей брошенный автобус снимали издали. И правильно, что издали. Внутри все было залито кровью, а девочки… Нет, даже бывшему спецназовцу, много повидавшему на своем веку, было страшно вспоминать, во что садисты превратили девочек, предвкушавших, как они возвратятся домой и будут рассказывать там о своих летних приключениях. Никуда они не вернулись, ничего никому не рассказали. Последнее, что они видели, это автобус, заваленный трупами, и бандитов с закатанными, как у мясников, рукавами…
Грин не знал, обкурились ли эти бандиты дурной анаши, или обкололись бешеным маковым молочком. Но то, что это были не люди, а звери, он знал наверняка. Сообразив, что по дороге им не прорваться, душегубы Хассана загнали автобус в лес, изнасиловали нескольких заложниц, а потом начали резню, работая острыми татарскими кинжалами. Того, что проделали они, не смогли бы и привычные ко всему патологоанатомы. Выколотые глаза, отрезанные уши, изуродованные детские грудки…
Девочки не кричали и не звали мам на помощь – им залепили рты прочным коричневым скотчем, каким перевязывают багаж. Во время резни ублюдки вели телефонные переговоры с краснодарским спецназом «Акула», делая вид, что торгуются и готовы сдаться. Прикончив всех свидетелей, стали уходить через перевал. Половину банды расстреляли с вертолетов, но Хассану с несколькими кровавыми мальчиками удалось скрыться. Обнаружили их лишь месяц спустя, далеко от места бойни, в Крыму. Украинские власти самостоятельно брать их не могли или не хотели, а потому предложили России самой разобраться с боевиками. Для операции было выделено подразделение, в котором служил Грин…
Безымянный поселок утопал во мраке южной ночи. В этих трущобах из ракушечника и саманного кирпича проживали крымские бомжи, преступники и члены экстремистских татарских организаций; здесь же находили приют российские бандиты и террористы, скрывающиеся от правосудия. По виду поселок напоминал цыганский табор. По сути же это был разбойничий лагерь. Чтобы не разворошить это осиное гнездо и десятки таких же гнезд, свитых в округе, спецназу было приказано взять Хассана с его головорезами тихо и быстро, пока народ спит.
Двенадцать лучших бойцов, принимавших участие в задании, выдвинулись на место в полночь. Два джипа и микроавтобус оставили в низине, в укромном месте, за стеной старого полуразрушенного коровника. Разобрав оружие и боеприпасы, разбились на две группы по шесть человек. Тропинками, петлявшими между хижинами и огородами, поднялись на пологий склон холма. Подлезли под забор из ржавой колючей проволоки, натянутой на столбах в незапамятные времена. Посредине вытоптанной площадки стоял одноэтажный дом из шлакоблоков, крытый кусками ржавой жести и рубероида. Справа темнели постройки хибар с плоскими крышами. Собак в поселке не держали, а бродячих давно отловили и сожрали местные жители. Было тихо.
Бойцы Грина залегли вокруг дома, отрезав Хазаеву пути к отступлению, и стали ждать сигнала заместителя начальника симферопольского управления СБУ майора Дедюшко. Два окна, выходящие во двор, казались почти темными. Электричество в поселок проведено не было, жильцы домов пользовались керосиновыми лампами, на ночь занавешивали окна тряпками, едва пропускавшими тусклый свет. Со стороны моря доносились далекие пьяные голоса, распевающие «Лаванду». На горизонте виднелись огоньки барж и пассажирских теплоходов. Они словно парили во мраке, потому что море сливалось с небом, и было непонятно, где одно переходит в другое.
Грин, занявший позицию метрах в тридцати от крыльца, лежал животом на земле и грыз сухую пахучую травинку. Жесткая земля, разогретая жарким солнцем, медленно остывала. Спать Глебу не хотелось. Ему не терпелось добраться до живодеров.
Утром его бойцы получили камуфляжную форму, позавтракали в закрытой столовой для депутатов областной Рады и даже вздремнули в гостинице с окнами на узкую речушку, наполненную водой цвета навозной жижи. Проснулись все бодрыми, как на парад. Облачившись в новые коричнево-зеленые камуфляжи и семикилограммовые панцири, поверх которых были натянуты жилеты, до отказа набитые боеприпасами, выехали в район боевых действий.
И вот теперь, лежа с широко раскинутыми ногами и локтями, упертыми в землю, Грин думал, что хорошо бы послать автоматчиков на крышу одного из сараев. Оттуда, сверху, можно контролировать все пространство перед домом. Но сараи выглядели трухлявыми; боец с полной экипировкой и в бронежилете проломит крышу, поднимется шум, начнется суматоха. Эффект неожиданности пропадет, и преступники, пожалуй, получат шанс скрыться. В группе захвата слишком мало людей: двенадцать бойцов, включая его самого, против пятерых вооруженных бандитов, которым терять нечего. Не самый лучший расклад, учитывая, что среди атакующих потерь всегда больше.
Днем обсуждалась идея подключить к делу оперативников ФСБ из области или сотрудников симферопольской милиции. Но этот вариант не годился. Здесь, в Крыму, порядки сложились особые, специфические. Все, у кого текла в жилах татарская кровь, были повязаны родственными отношениями. То, что знала милиция, знали и бандиты. Поэтому Глеб принял решение обойтись собственными силами. Как говорится, не числом, а умением…
Напутственная речь, произнесенная министром МВД России, не поленившимся связаться с Грином по телефону, была лаконична и выразительна.
– Умара Хазаева, – молвил он, – необходимо взять во что бы то ни стало. Такой мерзости не место на цветущей планете людей!
«Цветущая» планета не вызвала улыбки на плотно сжатых губах Глеба. Он был настроен очень серьезно. И понимал, что Хазаева упускать нельзя.
После угона автобуса Хассан и его приспешники долго скрывались в Крыму, но, наконец, решили, что можно возвращаться на родину. Украинские коллеги выследили их недавно, проверив информацию осведомителей. Пока подтягивался Грин со своими молодцами, за безымянным поселком велось скрытое наблюдение. Бандиты безвылазно торчали в своей хибаре, даже малую нужду справляли там, пользуясь ведрами. Жратву и питье приносили им сердобольные татарские женщины. Свежим воздухом криминальный квинтет дышал лишь по ночам; тогда же, под прикрытием темноты, опорожняли кишечники. Пробегутся трусцой до сортира – и обратно. Крысы, да и только. Грязные бешеные крысы…
