Первая совместная командировка была у них в Африку. Там три бандита захватили семью дипломата из одной европейской страны, вывезли на остров, требовали самолет, деньги и наркоту. Как Платов с отрядом разобрались с этой тройкой, и вспоминать не интересно, но тогда Хук отличился. Огромный негр, мышца на мышце, орал, что, если б этот белый был без оружия, он бы его разорвал в клочья. Хук отбросил автомат и пошел в рукопашную, один на один…
Позже Полковник, узнав об этом, собрал отряд и стал чистить их в хвост и в гриву, а ведь он всегда очень спокойный и выдержанный, Полковник. Отругал, приказал отряду покинуть кабинет, а Платова оставил. Бойцы выходили и сочувственно смотрели на него. Когда за вышедшими закрылась дверь, Полковник сказал: «А этот парень ничего, представление напишем на орден, ты не против?»
Много потом чего еще было…
Так, Пирожников успокоился, заснул, Хук встает, его очередь сменить на посту Циркача. Встал и Платов.
– Поспи еще, у меня все равно бессонница. Я Циркача подменю.
Хук хмыкнул в ответ:
– Командир, с бессонницей дома сидят, а не в энтомологические экспедиции ездят.
– Ладно тебе зубоскалить. Я ведь к тому, что завтра на тебя большая нагрузка ляжет.
– А что, кому-то бездельничать выпадет?
Платов вздохнул:
– Всем достанется. Всем…
В ранние часы ресторан почти всегда пуст.
А в этот день здесь вообще ни единого посетителя. И те, кто приехал сейчас сюда на двух джипах, – они вовсе не собираются занимать места за столиками и заказывать официанткам еду и выпивку. Тем более официанток в ресторане тоже нет.
Хо Дыг сам встречает гостей – Чандлера и других офицеров базы. Впрочем, что значит – встречает? Ему разрешено стоять у деревянного мостика, ведущего с берега к платформе, на которой покоится его заведение, и кланяться американцам. Чандлер приезжает сюда редко, но Хо Дыга узнает и тоже кивает ему. Низко над рекой пролетает вертолет – так низко, что вода покрывается мурашками. Потом он поднимается, делает круг над рестораном.
– Никого? – спрашивает Чандлер одного из офицеров.
– Так точно, никого. Ресторан закрыт до обеда по санитарным требованиям – это вполне обычная практика. В обед мы его откроем, чтоб ни у кого не возникло никаких лишних вопросов.
Чандлер согласился:
– Правильно. Хозяин в курсе дела?
– В общих чертах.
– Надеюсь, он проверенный человек?
– Мы кормим его. Он вполне лоялен к нам, все время на виду, ни с кем никаких контактов.
– Хорошо. Теперь выводите.
Последняя фраза касалась русского летчика Ивана Бабичева, все еще сидевшего в джипе. Его вывели, и процессия пошла через мостик к ресторану.
Настил со стороны реки проложен вдоль всего здания к дальнему его крылу. От воды его отделяет крупная металлическая сетка, и еще он дважды перегорожен высоким металлическим частоколом – дальше проход только через калитку. Она сейчас открыта, возле нее стоит часовой. Пять шагов – и еще одна калитка, опять с часовым. Охраняет нечто, закрытое тяжелым жалюзи. Возле него – красная кнопка.
Чандлер нажимает на нее, но ничего не происходит. Один из свиты поясняет:
– Кнопка действует, только когда часовой вставит ключ. – Часовой подходит и вставляет ключ в замаскированную скважину. – Теперь – пожалуйста.
Чандлер опять нажимает кнопку. Сначала поднимается жалюзи, и становится видна железная решетка. Еще одно движение часового – решетка уходит в воду, открывая доступ к небольшой комнатке.
Офицер тут же поясняет:
– Когда решетка опущена, нельзя подплыть под камеру снизу.
Чандлер, офицер, русский пилот и его охранники входят в комнату. Решетка поднимается, закрывая их.
– Это не камера, – говорит подполковник. – Это прямо-таки номер-люкс с видом на воду. Я так понимаю, путь, по которому мы сюда попали, единственный?
– Да, ни с суши, ни с воды, ни с воздуха сюда больше никак не добраться.
– Вот видите, Бабичев, – Чандлер поворачивается к русскому летчику. – Вас здесь никто не потревожит. Райские условия! Я вам в чем-то даже завидую. С пищей вопрос решен?
– Да. Она будет поставляться через часового. Ему будут готовить даже русский борщ.
Чандлер еще раз осматривает камеру. Столик, стол, кровать. На столе – газеты, журналы, плетеная корзинка с фруктами, даже транзисторный приемник.
– Чего здесь не хватает, Бабичев? Говорите, не стесняйтесь. Может, вы на особой диете или какие лекарства нужны, а? Мы выполним ваши капризы, если они будут в пределах разумного. Вы ведь должны выглядеть… Прекрасно выглядеть!
Бабичев отвечает хмуро:
– Язвы нет, в еде я не привередлив.
– А в питье? Пива? Мы можем это позволить, немного, но…
– Я не пью пиво.
– Вот и хорошо.
Чандлер делает знак офицеру, тот отдает команду часовому – и решетка уходит в воду. Все, кроме русского летчика, выходят из камеры, возвращаются по тому же настилу к машинам. Чандлер задерживается у часового, наблюдая, как решетка вновь поднимается и опускается жалюзи. Говорит удовлетворенно:
– Ну что, очень даже надежно.
Платов лежит на взгорье и смотрит на шоссе. Это уже не бетонная одноколейка, а стратегическая дорога. Метров на двадцать по обе стороны от нее выкорчеваны и спилены деревья, интенсивность движения такая, что за пять минут наблюдения он ни разу не видел шоссе пустым.
Пирожников лежит чуть ниже – ему приказано не высовываться. С его позиции дорога видна через кустарник.
– Послушайте, ну что за проблема? Выждать, когда нет машин, один рывок – и все! И мы на другой стороне. Или по одному. Вы, допустим, наблюдаете, мы раз, раз…
– В каком месте? – спрашивает Платов.
– Да хотя бы здесь. Полсотни метров, это раз плюнуть.
– Пятнадцать секунд, – сказал Платов. – Никак не меньше. Надо же еще под ноги смотреть, тут коряги, рытвины. Это во-первых. А во-вторых… – и командир протянул лейтенанту бинокль. – Взгляни влево от гевеи.
– Гевеи? – переспросил Пирожников.
– Ну это… Самое высокое дерево, которое отсюда видно.
Лейтенант не сразу, но разглядел людей в зеленых, под цвет листвы, накидках: трех вьетнамцев и одного белого.
– Скрытые посты, – пояснил Платов. – Американцы усиливают их своими офицерами. Ну так что, побежишь здесь? Скажу сразу: они могут стоять и правее, и левее. И без каких-нибудь определенных дистанций. Где им покажется, что дорогу перебежать можно, там и устроят засаду.
Пирожников вернул бинокль командиру:
– И что же теперь?
– Перебираться на ту сторону. Только свои варианты не предлагай, ладно? А то отвлекаться на объяснения приходится…
Хук оказался слева от Пирожникова так неожиданно, что лейтенант вздрогнул от его голоса:
– Триста метров справа – тоже пост, командир, но уже на нашей стороне. А вот дальше – деревня. Не маленькая, базарчик возле дороги, площадка для автостоянки, люди крутятся. Отсюда к ней пятьсот метров, если по прямой. Однако – пост. Его обойти в принципе несложно, но… – Он бросил взгляд на Пирожникова. – Там болото и сухой кустарник. Если хлюпнем или треснем… Жалко, что Циркач промазал, да? Взял бы чуть ниже…
Платов тоже посмотрел на лейтенанта, но сказал Хуку:
– Шуточки у тебя, однако… Нам вместе задачу решать, друг без друга не обойтись. Пойдете с Пирожниковым в спарке, тихо и аккуратно. Тихо и аккуратно, да, Пирожников?
– К деревне пойдем? – не понял Женька.
– К ней, родимой. Там нам прятаться и бегать не надо будет, там другую роль придется сыграть. Но главное сейчас – не хлюпнуть и не треснуть. Ты уж постарайся, товарищ лейтенант…
Рынок расположился прямо вдоль дороги. На шестах висели гроздья бананов, дымили жаровни с рыбой. Отряд Платова открыто вышел на обочину и шел к рынку, когда в десяти метрах от них притормозил автобус. Из него высыпали американские солдаты, подбежали к старику, продававшему ананасы. Тот большим ножом стал очищать плоды от кожуры, резать их на куски. Из ананасов лился сок. Солдаты ели фрукт согнувшись, чтоб не замочить форму.
На отряд Платова никто не обращал внимания. И все же Циркач разговаривал с Пирожниковым на английском.
– Знаешь, почем тут ананасы, бананы, лимоны?
– На кой мне это? Мы же ничего покупать не будем…
– А знать надо. Даже то надо знать, берут тут американцы сдачу или продавцам на чай оставляют.
– Зачем знать?
– Чтоб не выделиться и не запомниться широкой русской натурой.
Отряд пересек дорогу, прошел краем рынка, начал преодолевать зону вырубки, чтоб зайти в джунгли, когда прямо по ходу его движения возникли два вьетнамца. Здесь, скорее всего, был расположен их пост. В тени кустарника лежали их рюкзаки и пустые консервные банки. Один из вьетнамцев сделал рукой предупредительный жест и хотел что-то сказать, но Платов опередил его:
– Все нормально? Ничего подозрительного не замечали?
