– В настоящее время за селом ведет наблюдение отдельная мобильная офицерская группа спецназа ГРУ под командованием подполковника Разина, – объяснил полковник Разумов. – Ваши «подснежники» уже настроены на ту же волну, что и группа Разина. С позывными определитесь на месте. Режим произвольный… У Разина позывной – «Волга». В распоряжение подполковника вы не поступаете, но, по возможности и по необходимости, координируйте действия. Можете даже действовать вместе, но аккуратно… Впрочем, Разина учить аккуратности не надо… Точные координаты места высадки получите уже на подлете к району. Кажется, спецназовцы вам уже подобрали площадку. Но это знают вертолетчики… Ваш вертолет крайний… Вон тот… С Богом, ребята…
«С Богом» лететь, конечно, всегда легче и безопаснее… Впрочем, сейчас в Чечне уже не сбивают вертолеты. Тем не менее, командир выбрал такой маршрут, что нам в иллюминаторы ни одно село разглядеть не удалось. Даже отдельных строений не видели. Сначала леса и поля, потом горы… Правда, несколько раз на глаза попадались дороги, на которых, практически, не было движения.
Скоро вертолет стал набирать высоту и полетел впритирку к склону хребта. Такой рискованный полет продолжался довольно долго. И только когда второй пилот вышел к нам, знаком показывая необходимость готовиться к десантированию, мы заподозрили, что высаживаться придется прямо на склон. Для спецназа ГРУ такая высадка, может быть, и привычна. Нам же такая перспектива пришлась не по душе – при такой крутизне прыжок необходимо будет проводить с большой высоты, и вероятность сорваться была довольно велика. Но возражать здесь было некому, и потому я промолчал.
Второй пилот приготовился открывать люк. На часы посмотрел – еще пара минут полета…
– Высота… – перекричал он звук двигателя. – Еле забрались… Скажи спецназу, пусть больше так не дурит… В следующий раз не полетим… Здесь садиться нельзя… Не взлетишь потом… Винтам за воздух зацепиться не удастся. И так на предельных оборотах держимся…
Люк распахнулся. Перед нами было покрытое снегом плато, над которым, на высоте всего метра в полтора, летел вертолет. Здесь высаживаться было удобно. Мы пролетели до противоположного края плато, где нас встречали три человека в камуфляже. Вертолет сделал небольшой круг, завис, и через пару минут мы уже пожимали руки парням из военной разведки.
– Майор Паутов… – представился старший, непомерно широкоплечий и крепкий офицер с мрачным лицом. – Отдых, думаю, вам не нужен… Сразу двинем, чтобы засветло до места добраться… Дышать в высокогорье тяжело, поэтому в пути лучше не болтать…
Меня, признаться, смутило то, что идти придется по снегу.
– Следы нас не выдадут?
Паутов улыбнулся. Недоверие к его опыту – это следствие ревности одного офицера, представляющего молодой спецназ, к другому офицеру, представляющему спецназ знаменитый, и попытка первого самоутвердиться на ошибке второго. Неловко это у меня получилось, и я, сообразив это, попытался улыбнуться. Но у меня у самого, наверное, физиономия была не менее мрачной, чем у майора Паутова, и потому улыбка моя порадовать никого не смогла.
– Работаем по ту сторону хребта. В зеленой зоне… Там следов нет… Нынешняя зима нам помогает, как и боевикам, впрочем… – сказал Паутов, и, не дожидаясь моей реакции, первым двинулся по едва заметной тропе – спецназовцы проложили ее, на плато поднимаясь…
* * *
Я воевал в здешних местах в первую чеченскую… Вернее, не в здешних, даже далеко отсюда, если брать по меркам республики… Тогда, в декабре девяносто четвертого, мы даже на БМД [12] по уши закапывались в грязь… Что же говорить о другом транспорте… Танки, и те в грязи вязли… Погода не баловала – кавказская зима выдалась слякотной и дождливой… Сейчас, в ноябре, в горах можно было ходить без проблем, но ниже все равно было сыро и слякотно, а тяжелая облачность создавала мрачное впечатление, будто я вернулся в ту войну, так бездарно проигранную разваленной армией и ее вороватыми генералами…
Мы спустились в боковую долину, и как только вышли на тропу, окруженную с двух сторон кустами и редкими деревьями, как ноги сразу начали скользить по грязи.
– Давно такая погода? – поинтересовался лейтенант Димка у одного из офицеров разведки.
– От рождения… – пошутил капитан по фамилии Ростовцев.
У меня был знакомый с такой фамилией, танкист. И потому фамилию я сразу запомнил.
– От чьего рождения? – не оборачиваясь, спросил майор Паутов.
– От всего… От моего, от твоего, от рождения этих гор, от рождения Чечни… Сколько помню, в это время года здесь никогда ясно не бывает…
– Бывает… – возразил замыкающий группу лейтенант, кажется, по фамилии Сосненко. – В прошлом году в ноябре солнышко хорошо припекало…
– Не знаю… – отмахнулся Ростовцев. – Я в прошлом ноябре в госпитале лежал… Заноза в бедре застряла, и загноилась… Пришлось операцию делать…
– Какого калибра заноза? – спросил я, сообразив, о чем речь.
– Обычный здесь – 7,62 [13]…
* * *
Как мы ни торопились, все же пришлось сбавить скорость из-за скользкой тропы, и пришли мы на импровизированную базу спецназа, если ее так можно назвать, уже в темноте, умудрившись так ни разу и не упасть, хотя попыток к этому у каждого из нас было много. Ночь темная выдалась, и хотя в долинах ночи всегда темнее, чем на возвышенных местах, здесь еще и горы тучами обложило, отчего темно было вдвойне.
В палатке горел маленький походный примус – нас встречали горячим чаем. Чай – это роскошь для боевых условий!.. Не думаю, что военные разведчики себя каждый день чаем балуют. Но им, видно, хотелось продемонстрировать свое гостеприимство и, что уж греха таить, слегка прихвастнуть…
Подполковник Разин принял нас сдержанно, и я не понял – от природы он суховат в обращении, или что-то ему не понравилось в нашем присутствии. В принципе, допустить второе я тоже мог, и даже мог понять. Группа разведчиков нашла село, нашла пленника, но вдруг появляется кто-то, кто желает завершить всю работу. Любому нормальному человеку, тем более профессионалу, станет обидно. А это может помешать дальнейшему сотрудничеству. И, чтобы обиды этой не было, мне пришлось разоткровенничаться с подполковником Разиным.
– Фамилию пленного старшего лейтенанта не знаете, товарищ подполковник?
– Не знаю… Давай, на «ты» перейдем… В такой обстановке, когда ползаешь больше, чем пешком ходишь, вежливым быть трудно…
– Согласен, – кивнул я. – Поползаем вместе… Но я вернусь к пленнику… Есть подозрения, что этот пленный старший лейтенант – мой младший брат…
– Понял… – теперь кивнул Разин. – И потому тебя сюда…
– И поэтому тоже…
– Значит, не только поэтому… – сделал вывод Разин, но вопросов задавать не стал, вновь проявив сдержанность.
Наверное, он все же от природы такой. Но поставить его в известность все-таки необходимо, чтобы потом не возникло недоразумений.
– Его подозревают и в дезертирстве, и в сотрудничестве с террористами, и в соучастии в убийстве сотрудников дагестанского ФСБ… И только я один смогу с ним договориться… Если будет какое-то обострение, он никого, кроме меня, не послушает… Разве что еще нашу маму, но ее в горы не привезешь и ползать не заставишь… Вот поэтому я здесь… Ты не в обиде, что посторонние силы вмешиваются в твою операцию?
Разин коротко улыбнулся.
– Во-первых, я человек военный… Потомственный военный… И дед был, и отец был… И знаю, что такое приказ… «Подъем в сорок пять секунд, в школу шагом ма-арш!» С детства это помню, и обиды свои сдерживать умею…
– Значит, есть все-таки обида…
– Было непонимание… Теперь его нет… И возражений я не имею… В такой ситуации с удовольствием выступлю «вторым номером»…
– С тобой, подполковник, приятно работать… Но я еще про третью причину не сказал… – вообще-то это была не причина, а следствие, но Разину это знать было не обязательно. – Мы как раз были заняты в испытаниях нового оборудования. И сейчас испытания будем продолжать… В боевых условиях… Испытываем мы новую технику, которая должна скоро поступить на вооружение армии, и в первую очередь, наверное, к вам, поскольку испытания проводит Управление космической разведки ГРУ… Лейтенант Димка!
Лейтенант сразу оказался рядом с палаткой.
– Тащи технику…
Показывал я все Разину сам. И получалось гораздо лучше, чем на последнем учебном занятии. Я еще тогда знал, что, успокоившись и взяв себя в руки, а я всегда успокаиваюсь и беру себя в руки, когда начинается большая и серьезная работа, у меня все получится. Я легко вышел на связь со спутником, и, чтобы не вводить координаты, которые в памяти, естественно, не держал, сначала открыл карту, на которой мы тренировались накануне вечером. С нее я собирался выйти в режим on-line. Но Разин внезапно сильно заинтересовался записью всего, что происходило вчера, и попросил показать картинку еще раз.
