10
Ветер рвал полог походной палатки. Под порывами воздуха та издавала приятный хлопающий звук.
Отряд разбойников из тридцати человек остановился на короткий привал в одном дневном переходе от Вавилона.
Несмотря на крайнее недовольство Себекхотепа, организация похода прошла успешно. В намеченный срок все было готово к, возможно, самой главной задаче в нашей жизни. На рассвете второго дня мы покинули лагерь и двинулись на северо-восток в сторону столицы меж двух рек. Большинство находилось в крайне взволнованном и приподнятом настроении. Особенно новички. Ведь они пополнили наши ряды ради легкой и богатой жизни, а тут сразу такое дело, сулившее всяческие земные блага. Я тоже испытывал нечто подобное. Однако к естественному волнению примешивалось еще одно чувство — тяжесть от прошлого.
Нахмурив брови и поджав губы, я сидел в нашей палатке, устремив невидящий взор в пол. Я готов был полностью погрузиться в себя, когда почувствовал прикосновение руки к левому плечу.
— О чем ты думаешь? — Бастет вплотную подсела ко мне.
— Хм?
— Ты выглядишь мрачным. Что с тобой?
— Все нормально, — мне удалось выдавить из себя улыбку.
Бастет сузила глаза:
— Да нет, не нормально. У тебя на лбу это написано. Волнуешься?
— Есть такое. Но не думаю, что это основная причина.
Она чуть крепче сжала мое плечо:
— Тогда, может, расскажешь или мне пытать тебя каленой бронзой?
Я издал смешок:
— В общем, это странное ощущение. Чем ближе мы подходим к Вавилону, тем глубже я погружаюсь в мрачные думы. Мне кажется, это связано с прошлым, каким бы омерзительным ни была его последняя часть.
— Ты считаешь свое недавнее прошлое омерзительным?
— То, что связано с Вавилоном, — поправил я.
— А-а, и?
— Но не вся моя жизнь в этом городе состояла из одних разочарований. Были и приятные, счастливые моменты… друзья… — я отвернулся. Возникла неловкая пауза, после которой я закончил мысль. — Видимо, воспоминания о прошлом тяготеют надо мной.
— Ты жалеешь о нем? — ее голос прозвучал мягко, но в нем угадывалось желание получить от меня честный ответ. Он прозвучал не сразу.
— Нет, — наконец смог произнести я, — не жалею. Ведь если бы не произошло то, что произошло, я бы не оказался здесь.
— Вот и хорошо, — она чмокнула меня в щеку, а затем поднялась, — так, что выкинь все из головы и сосредоточься. Скоро мы будем на месте, — Бастет откинула полог и вышла наружу.
Вскоре до меня донесся ее гневный возглас — кто-то из разбойников забыл привязать верблюда к колышку.
«Она права. Не время раскисать. Тем более по такой глупой причине».
Но от чувства того, что мой жизненный путь делает некий символический круг, готовый вот-вот замкнуться, избавиться оказалось не так просто.
Тряхнув головой, усилием воли я сбросил с себя оцепенение и поднялся, расправляя плечи. Доспех Азамата слегка сковывал, хотя я начинал постепенно привыкать к нему. Левая рука, пережившая атаку мощных челюстей гиены, перестала беспокоить, что радовало. Но я по-прежнему не мог ею владеть, как раньше. Бастет оказалась права — ничего тяжелее кубка с вином поднять не смогу. Но сейчас это не имело значения. Ведь я мог крепко держать меч правой рукой. Нубийка сдержала обещание и научила парочке приемов. Этого все еще недостаточно, чтобы называться воином, но лучше, чем ничего.
Одернув полог, я вышел следом и тут же столкнулся лицом к лицу с Себекхотепом.
— Доброго вам дня, господин, — сдержанно поприветствовал он.
Я, молча, кивнул. Разговор с египтянином никак не вписывался в мои планы, но, похоже, сам он так не считал.
— Позвольте обратиться.
— Сейчас не подходящий момент для разговора, — попытался уйти от навязчивой беседы я, но мне это не удалось.
— Поверьте, я бы не стал обращаться к вам по пустякам.
Я вздохнул:
— Тогда выкладывай и побыстрее.
Накрашенные глаза Себехотепа превратились в мелкие щели. В этот момент он, как никогда раньше, напоминал потревоженную кобру, которая готовится к прыжку. Во всем его виде сквозила слабо прикрытая неприязнь к моей персоне. Не стану кривить душой — я питал к нему такие же нежные чувства.
— У вас есть план дальнейших действий, господин? Что мы предпримем, когда окажемся под стенами города?
Я пожал плечами:
— Встанем возле городских стен, вышлем лазутчиков.
— А потом?
Я окатил его ледяным взглядом:
— А потом будет видно. Быть может, мы уже опоздали, и город разграблен. Тогда останется надеяться, что хетты не вынесли все подчистую. Если же нам повезет, и мы прибудем вовремя, то направим Хатти своих посланников с предложением помощи.
— Вы уже знаете, кто это будет?
Тут я не сдержался:
— Ну, уж всяко не ты.
Однако Себекхотеп даже бровью не повел:
— Я веду к тому, господин Саргон, что следует подойти к выбору гонцов крайне осмотрительно, дабы их приняли, и при этом мы не нарвались на неприятности.
Я скрестил руки на груди. Порывы ветра трепали мои непослушные волосы:
— С удовольствием выслушаю твои предложения.
— О, я уверен, вы сможете решить данный вопрос и без моей помощи, — египтянин отвесил едва заметный поклон, — но я бы посоветовал вам не отправлять к хеттам нашу госпожу, — он взял мимолетную паузу, а затем добавил, — даже если она сама изъявит желание поехать.
Я вскинул правую бровь. Рассуждения Себекхотепа показались мне, как минимум, любопытными. Бросив быстрый взгляд в сторону Бастет и, убедившись в том, что она занята проверкой снаряжения, я поманил пальцем Себекхотепа в палатку.
Опустившись на циновку, я молвил:
— Говори.
Египтянин сел напротив, поджав под себя ноги:
