«…Ну, вот и здорово! — Подумал он с облегчением. — Теперь-то точно выберемся!..»
Но…
Он не стал выбиваться из сил, и плыть по поверхности моря…
Александр чувствовал, что в его баллонах еще был кислород, и его было достаточно, чтобы проплыть это расстояние под водой…
Он опять увлек за собой раненого, опять нырнул почти к самому дну, и уже точно зная направление, размеренно загребая ластами, поплыл к спасительному берегу… И теперь, буквально с каждым пройденным метром он видел, как поднимается к поверхности морское дно — суша была уже совсем близко… …16.50, пополудни… …Он плыл под водой, буксируя за собой спасенного, до самого последнего момента. До того момента, пока не понял, что уже может просто идти по дну ногами…
И Александр поднялся на ноги…
Он стоял уставший до нельзя, и смотрел на берег, до которого теперь оставалось не больше пятидесяти метров, а морская вода колыхалась у него чуть-чуть пониже груди…
И тогда Туарег сорвал с лица маску, выплюнул загубник акваланга, и проорал во всю глотку:
— Дошел!!! Я дошел!!!
Эх!.. Знал бы он тогда, как опрометчивы и преждевременны были его слова радости…
Отпустив, наконец, своего спасенного, Александр сбросил с плеч ненужный теперь уже опустевший акваланг, снял и отбросил в сторону ласты, и поволок раненого на берег… …Снять с раненого акваланг мешала стальная стрела, выпущенная из подводного ружья, и пробившая насквозь человеческое тело чуть-чуть повыше правой лопатки…
И тогда Туарег, зная, как действует на раны соленая морская вода, в которой много йода, притопил немного своего спасенного, и потянул смертоносный металл на себя…
Тело не желало отпускать стрелу…
Так всегда бывает… Вынуть из раненого нож или штык, бывает очень непросто… Человеческая плоть никогда не отпускает просто так посторонний метал, волею судеб попавший в нее — она всегда сопротивляется… Да только не в этот раз… Усилия Александра были не напрасны, и, в конце концов увенчались успехом — стальная стрела оказалась зажатой в его руке, а вода окрасилась небольшим бурым облачком крови…
Теперь уже ничего не мешало стянуть с раненого шлеи акваланга, что Туарег и поторопился сделать…
Еще через минуту, он выволок раненого на берег…
Посидев минуту на прибрежном песке, чтобы перевести дыхание, Александр стянул с лица раненого маску, и…
Совершенно обалдел…
Видимо он пришел в сознание от боли, когда Александр вынимал стрелу… На него смотрел страдальческим взглядом Сергей Кабанов…
Александр поднял глаза к небу, и произнес:
— Воистину велик Аллах, и дела его!..
— Ну что смотришь, друг детства?.. — Прохрипел еле слышно по-русски Сергей. — Не того спас? Так оставь меня на хрен, и уходи!..
— Ладно… Придется тебя спасать!..
Александр не понял ни слова из сказанного, но теперь он уже не думал и не собирался отступать…
Пройдясь по широкому дикому пляжу, он дошел до его кромки, где росли какие-то чахлые кустики и такая же чахлая травка, побродил там несколько минут, и вернулся к раненому, неся в руке два зелено-серых пучка…
— А сейчас, старый друг, я буду тебя лечить…
Он вынул из ножен, закрепленных на голени, свой нож аквалангиста, и аккуратно отрезал от гидрокостюма Сергея всю правую сторону вместе с рукавом, он шеи, до подмышки…
Он стянул эту часть с руки Сергея, и открыл рану…
А дальше…
Дальше пошло какое-то первобытное священнодейство…
Нет, не зря Александр прожил среди туарегов столько лет, и не зря учился этому врачеванию у Амаль…
Он стал жевать горькую траву, а затем сплевывал эту, грязно-зеленую кашицу прямо на рану, проталкивая ее внутрь, в плоть… Сергей стонал, но был настолько обессилен, что не мог не то, чтобы отбиваться от этого варварского врачевания, но даже и говорить…
Закончив с травой, Александр встал на ноги, прихватил с собой маску Сергея, отошел на несколько метров в сторону, и расстегнул свой гидрокостюм…
Через минуту он уже снова присел рядом с Сергеем, и стал поливать его рану теплой мочой…
— А-а-а-а! — Вскрикнул Сергей. — А-а-а-а! С-сука!
— Терпи! — Проговорил Александр сурово. — Через несколько минут тебе станет легче, и ты сможешь идти! А идти нам придется долго!.. …Они разговаривали на разных языках — Сергей по-русски, Александр по-французски — и совершенно не понимали друг друга, но… Сергей чувствовал, что его старый друг, которого он, волею судеб, записал себе во врага «№ 1», теперь совершенно бескорыстно пытается его спасти, и не сопротивлялся, а только шептал негромко:
— Если вытащишь меня отсюда, Саня, я тебе все отдам!.. Все, что у меня есть!.. Деньги — это мусор, бумага!.. За нее дружбу не купишь!
— Молчи! — Отвечал Александр сурово, не понимая русских слов. — Молчи, и набирайся сил! У нас есть еще два-три часа, а потом, когда стемнеет, и уйдет солнце, мы пойдем в оазис… Туда, где стоит мое племя…
— У меня же здесь машина есть, Саня… — Проговорил устало Сергей, которому после врачеваний Туарега стало заметно лучше. — Только я не знаю где она… Но она здесь, на берегу… Ее надо поискать…
Да только…
Эх! Если бы Александр тогда вспомнил кроме картинок из своей жизни еще и русский язык…
А Сергей…
Видимо он был в таком шоке, что никак не мог вспомнить хотя бы несколько фраз по-английски…
— Молчи, идиот! — Проговорил Александр и свел брови на переносице. — Молчи и набирайся сил!
Он посмотрел по сторонам, поднял глаза к небу, потом посмотрел на циферблат часов, и сказал, скорее для себя, чем для Сергея:
— Еще пару часов, и мы пойдем в пустыню…
— Там… В море… Я оставил в лодке твою Амаль…
Услышав одно единственное знакомое слово, Александр наклонился к самому лицу Сергея, и проговорил, роняя каждое слово, словно это были камни:
— Ты, сволочь, не смей даже называть это имя своим поганым ртом! Я тебя спасу, гад, но если с Амаль что-то случится… Я тебя убью!..
Нет… Они не понимали друг друга…
И это было настоящей бедой обоих… …19.00, вечер… …А потом пришел спасительный вечер, когда раскаленное солнце ушло, наконец-то, ночевать в барханы…
Странное дело, но за это время, благодаря врачеваниям Александра, Сергей настолько пришел в себя, что смог встать на ноги…
А Туарег…
Зная, или вернее догадываясь, какой сложный им предстоит путь пешком среди барханов, сумел соорудить для обоих обувь…
Толи врожденная русская смекалка помогла ему в этом, толи военный опыт легионера…
Правда… Ему еще раз пришлось вернуться в море, туда, где он сбросил с себя акваланг, и понырять минут пятнадцать-двадцать, но свои ласты он все же нашел…
А затем…
Вооружившись ножом, он за пять минут соорудил две пары обуви для себя и Сергея, отрезав от ласт лишнее, и оставив только резиновые «башмаки», которые без всего остального теперь очень напоминали со стороны самые обычные калоши…
Александр критично посмотрел на «дело рук своих» и сказал тихо:
— Ну, вот… Это, конечно, не туфли от «Baldinini», но в нашем случае — это все равно лучше, чем босиком… …А потом пришел момент, когда он посмотрел на часы, и решительно поднялся на ноги:
— Все! 19.00! Пора в путь!..
Он помог подняться Сергею, и они отправились в свое «одиночное плавание» по пескам Аравийской пустыни…
***17 июня 2008 г.
Москва. Аэропорт «Домодедово»…
Я ничего не знаю!..
…13.10, пополудни… …Они не встретились в Хургаде видимо потому, что летели в одном самолете в разных классах: Варвара — в экономическом, а Павел Черепанов и двое его спутников — в бизнес-классе… …Павел дожидался своих спутников, пока они получат немногочисленный багаж сидя на диванчике, и тут увидел Варвару, которая, всего с одной сумочкой медленно, словно во сне шла к стойке таможенного контроля…
Павел вскочил с места так резво, словно у него под задом в одну секунду вырос здоровенный гвоздь, и подскочил к женщине:
— Варя!!! Вы здесь?!! Вы же были в Москве!!! А где дети? Сашка, Сережка?!! Что вы вообще здесь делаете?!! — Он буквально засыпал ее вопросами…
И только потом взглянув в лицо понял, что случилось что-то очень серьезное…
Зная Варю уже, без малого, десять лет, и повидав ее в разных житейских ситуациях, Павел знал наверняка, что у этой, хрупкой с виду женщины, довольно жесткий и волевой характер, и она очень редко показывала свои эмоции на людях…
Но сегодня…
Ее припухшие и покрасневшие глаза говорили о том, что Варя плакала… И плакала совсем недавно! Может быть даже несколько минут назад…
— Варя! Что случилось! — Он схватил ее за плечи, и развернул к себе. — Вы почему здесь?
Девушка посмотрела на Павла так, словно только сейчас заметила:
