— Что здесь происходит? — рявкнул Нарышкин, не узнав собственного голоса.
В помещении повисла напряженная тишина. Девушки потупили глаза в пол, а парни испуганно переглянулись.
— Мне повторить вопрос? — тем же голосом произнес майор.
Один из солдат, встал с места и дрожащим голосом пробормотал.
— Это мои одноклассницы, приехали поздравить меня с Днем рождения.
На лице одной из девушек проскользнула легкая ухмылка, но она сразу отвернулась.
— Боец, тебе не кажется, что ты выбрал не лучшее место для встречи выпускников, — обратился Нарышкин к новоявленному имениннику. Тот молчал, внимательно изучая ногти на руках.
— Звони, прапорщику Нестеренко, чтоб приезжал сюда и как можно быстрее, — скомандовал Нарышкин.
— Товарищ, майор, может, мы как-нибудь договоримся, — еле выдавил из себя другой участник застолья.
— Не понял, сынок, это ты мне сказал? — удивился Нарышкин и подошел ближе к солдату. Тот сразу же встал с места и опустил голову. Одна из девушек, которая в отличие от других проявляла внешнее спокойствие, встала с места и непринужденным голосом сказала:
— Ну, вы тут разбирайтесь, а мы поедем по домам.
Она схватила свою сумку и поспешила на выход.
— Не торопись, детка, — обратился к ней Нарышкин, — я запер ворота. Сейчас приедет их начальник, — он указал пальцем на солдат, — Вот тогда и разъедитесь по домам.
— Поработали, называется, — пробубнила вторая, — Я, как чувствовала, что не стоит сюда приезжать.
В это время один из дежуривших контрактников уже позвонил Нестеренко.
— Товарищ, прапорщик скоро будет, — обреченным голосом доложил он майору.
— Ну, вот и хорошо, — продолжил Нарышкин. — А теперь, чтоб не было скучно ждать начальника, берем в руки авторучки и пишем объяснительные записки на мое имя.
Нарышкин вытащил из папки чистые листы бумаги и раздал их солдатам.
Ждать Нестеренко пришлось недолго, через двадцать минут с улицы раздался звонок.
Нарышкин спустился вниз открыть дверь. На пороге стоял Нестеренко, у него были налитые кровью глаза, желваки на скулах играли не переставая, кулаки были сжаты так, что на фалангах пальцев аж побелела кожа. В этот момент Нарышкину даже стало жалко прапорщика, но принцип есть принцип.
— Проходите, товарищ прапорщик, полюбуйтесь на своих подчиненных, — Нарышкин пропустил его вперед, а сам последовал за ним.
Нестеренко буквально вбежал в комнату и, не дожидаясь, пока его догонит Нарышкин, с размаху ударил первого попавшегося солдата по лицу. Когда, он был готов нанести удар второму, Нарышкин схватил его за руку и тихо прошептал:
— Ты что, Сережа, в тюрьму хочешь?
Майор усадил прапорщика на стул, собрал объяснительные и аккуратно сложил их в папку. Прапорщик, не моргая смотрел на своих подчиненных, постепенноуспокаивая собственное дыхание. Затем, он перевел взгляд на Нарышкина и спросил:
— Товарищ, майор, мы можем поговорить наедине?
— А что ж не поговорить, конечно, можем, — охотно согласился майор. Они вышли в соседнюю комнату.
Нарышкин молчал, а Нестеренко никак не мог собраться с духом, чтобы начать разговор. Наконец, он вымолвил:
— Сколько?
— Чего сколько, — не понял Нарышкин.
— Сколько вы хотите, чтобы замять это дело?
— Мне не нужны деньги, я хорошо зарабатываю, — спокойно ответил Юрий.
— Тогда как мы сможем закрыть эту тему или Вы, таким образом, решили мне отомстить за отказ от сотрудничества?
— Что ты Сережа, я никогда никому не мщу, это не в моих правилах. Просто я привык добиваться поставленной цели любой ценой. В основном, стараюсь добиваться ее по — хорошему, но когда упираюсь в стену непонимания, то использую любую выгодную для себя ситуацию, — ответил он и улыбнувшись, спросил, — Ну как на счет того, чтоб поработать по одному судну.
— А что, у меня есть выбор, — спросил Нестеренко.
— Выбор всегда есть, Сережа.
— Когда вы мне отдадите объяснительные? — вновь спросил прапорщик.
— Ты еще не ответил на мое предложение, — напомнил Нарышкин.
— Я согласен, — после непродолжительного колебания с тяжелым вздохом ответил Нестеренко, — Что я должен сделать.
— Вот так-то будет лучше, — вновь улыбнулся Нарышкин и продиктовал название судна.
Незаметно пролетела очередная неделя. Чтобы не привлекать внимание к каким-то конкретным судам, Нарышкин взял за правило, каждое утро интересоваться у оперативного дежурного теплоходами, ставшими на рейд и теми, которые уже прошли Керченский пролив. Услышав долгожданное известие, что теплоход «Беркен» на подходе к порту, он забежал в кабинет и, не снимая куртки, стал звонить в подразделение «наружного наблюдения». По его заданию группа должны была работать в течение месяца, поэтому никаких технических накладок не должно было произойти. Получив от них положительный ответ, он долго колебался, напомнить прапорщику Нестеренко о наблюдении за судном, или лучше убедиться в его надежности и дождаться пока тот позвонит первым.
Нарышкин в течение часа, как лев в клетке, ходил из угла в угол по кабинету, тем самым, порядком раздражая работавшего за своим столом Рыбакова.
— Ты можешь не маячить перед глазами?
— Извини, но я жду очень важного звонка, — оправдываясь, ответил Нарышкин, но все же сел на стул и стал нервно стучать костяшками пальцев по столу.
— Ты думаешь, я так смогу сосредоточиться, — вновь обратился к нему Рыбаков.
— Может, ты сходишь куда-нибудь на встречу, — с надеждой спросил Нарышкин.
— Ага, сейчас. Может, мне в отпуск сходить, чтоб тебе не мешать, — огрызнулся Рыбаков, — Мне к концу дня нужно план мероприятий на полугодие закончить.
Юрий, сидя за столом, зажал ладони между коленями и, монотонно покачиваясь на стуле, стал смотреть на телефонный аппарат.
Рыбаков снисходительно посмотрел на товарища, усмехнулся, и вновь погрузился в работу с документами.
Наконец, раздался долгожданный телефонный звонок.
— Это прапорщик Нестеренко, — услышал Нарышкин недовольный голос начальника ПТН, — К интересующему вас теплоходу двигается вдоль береговой линии неопознанное судно среднего класса.
— Что значит неопознанное, — уточнил майор.
— Неопознанное, потому что на нашей заставе сегодня никто отход не брал, — пояснил прапорщик, — учитывая, что оно идет со стороны Кривой косы, возможно, оно зарегистрировано на заставе Седово.
— Спасибо, Сергей, — поблагодарил его Нарышкин и добавил, — Продолжай наблюдать за судном и по любому изменению ситуации сразу мне звони.
Нестеренко ничего не ответив, положил трубку.
Нарышкин, не выпуская трубки из рук, сразу же набрал номер дежурной смены в порту.
На его удачу, ответил лейтенант Перфильев.
— Леша, наше судно, стоит на рейде, — вместо приветствия сообщил майор.
— Это для меня не новость, — серьезно ответил лейтенант, — Что нужно?
Он умышленно говорил сухо и, никак не обращаясь к собеседнику, дабы не привлекать внимания сослуживцев.
— Когда вам принесут паспорта моряков с этого судна, посмотри, нет ли там матросов с грузинскими фамилиями. Если будут, изыщи возможность сообщить об этом мне или моему коллеге, — Нарышкин перевел взгляд на сидевшего рядом Рыбакова и сразу же положил трубку.
— Виктор, мне нужна твоя помощь.
— Что на этот раз? — отложив документы в сторону, спросил Рыбаков.
— Да, пустяк, — стараясь казаться более беззаботным, начал пояснять Нарышкин, — Если вдруг в мое отсутствие, позвонят из отделения порта и в любом контексте сообщат грузинскую фамилию, ты спустись на проходные, где сидит пограничник и жди когда из порта выйдет моряк с такой фамилией.
— Дальше не продолжай, — перебил его Рыбаков. Он сложил руки на груди и, покачиваясь, на стуле, добавил, — А потом я должен буду поймать первое попавшееся такси и следуя твоему примеру, преследовать этого моряка по городу за свой счет, пока тот не вернется на судно.
Он засмеялся, всем своим видом показывая, что такой план ему не приемлем.
— Как раз дальше тебе ничего не нужно делать, — возразил Нарышкин, — ты выйдешь через проходные вслед за ним, это и будет сигналом для «наружки». Дальше они сядут ему на хвост и поведут по городу. На этом твоя миссия закончится.
— Ну, это еще, куда не шло, — согласился Рыбаков, хмыкнул и опять начал перебирать документы. Затем он поднял глаза на коллегу и серьезным тоном спросил:
— А что тебя так интересуют эти грузины?
— Ты знаешь, не могу еще для себя сформулировать, что меня беспокоит, но интуиция подсказывает, что именно здесь «собака зарыта».
— Да, интуиция — это серьезный аргумент, — улыбнулся Виктор.
Ожидание очередного звонка показалось Нарышкину целой вечностью. Хотя, он прозвучал всего через пятнадцать минут.
