Ашот уже сидел у стола. Ее журнал проверял. Что ищет? Глаза злые. Нахмурился. А старик к печке прилип: чай пьет, греется. Завидев Нину, Ашот привстал:
— Помешали мы тебе? Верно, правду говорят: незваный гость, как внезапная болезнь.
— Не ждали, это верно. Ну, а насчет помехи зря, — смутилась Нина.
— Как же! Тут нас один из твоих знаешь как облаял. На «косе». Стыдно повторить, — рассмеялся старик.
— Олег?
— Не знаю, как его зовут. Но грубиян редкий, — подтвердил Ашот.
— Ничего не поделаешь, в тайге от хороших манер все отвыкаем. Не до них, — покраснела Нина.
— Не обращайте вы на него внимания, Олег не только с вами такой. Со всеми! Житья никому от него нет. Язва — не человек. Ни с кем ужиться не может, — пожаловалась повариха.
— Ладно. Какое нам дело до его характера? Дело свое он знает. Работает здорово. Да и неизвестно, кто кому из нас помеха. Мы ему или он нам. Не до выбора. Да и заменить некем, коль уйти захочет. Нечего хаять его, — оборвала повариху Нина.
Та замолчала. Губы подобрала в обидчивый комок.
— Как работается тебе? — глянул Ашот на Нину.
— Глянь, какой улов! — Распахнулась дверь в будку, весь в снегу и в хвое, ввалился Олег.
— Куда ты! Отряхнись. Не в берлогу прешься. Люди тут живут, ирод! — загородила ему дорогу повариха.
Олег снял шапку, сбил с нее снег. И, не обращая внимания на повариху, прошел к столу.
— Во! — показал он двух белок, енота и горностая, болтавшихся на ремне.
— Это как же ты их успел? — удивился Ашот.
— При чем здесь я? Взрывом их оглушило. Вот и вся охота! Подобрал около шурфа. Голыми руками, — хохотал парень.
— Да спрячь ты свои трофеи! Увидит Акимыч, беды не оберешься, — отмахнулась Нина.
— Бить вас некому, — нахмурился дед Василий. И, зло отодвинув стакан с чаем, закурил. Недовольно косился на Олега.
— А за что нас бить? Скажи спасибо, что сами целы. Подумаешь, зверюги пострадали! На то и плодит их тайга, чтоб хоть какую-то пользу человеку давали!
— Ну, нашел и радуйся — только молча! — оборвала его Нина.
— Сколько тебе сегодня еще взрывов нужно сделать? — нарушил наступившую паузу Ашот.
— Два. Одиночные.
— Где?
— Неподалеку. Вот здесь, — указала она на карту.
— Перед взрывом проверяешь места?
— А то как же? Аммонит не по воздуху в шурфы попадает. На наших плечах.
— Это мне известно. Да только жалобы на твой отряд есть.
— От Акимыча?
— Не только, — посуровел Ашот.
— Кто ж еще недоволен? — удивилась Нина.
— Свои ребята. И топографы, и сейсмики.
— Не верю!
— Почему? Вот топографы говорят, что взрывы вы у них чуть не на пятках проводите. Не даете будку перевезти. Торопитесь. А сейсмики — свое. «Косу» не проверяете! Это почему? Зачем такая спешка?
— А это потому, что мы на профиль не гулять — работать ездим. И время бережем. Каждый взрыв — деньги. Отдыхать некогда. За это не платят нам. И так погода не балует. Потому, как погожий день выдается, наверстываем. Пусть и другие не отстают. Топографы в любую погоду работать могут. А мы — в безветрие. Им ли обижаться? Пусть шевелятся побыстрее, — вмешался Олег.
Ашот слушал молча. Он знал, что в чем-то прав этот парень. Но в то же время его бесили тон, наглость, цинизм.
— Ладно. Пойдем проверим, как подготовились к взрыву, — глянул Ашот на Нину и вышел из будки. Женщина шла следом. Еле успевала.
— Чуть тише, — попросила она Ашота. Тот замедлил шаг и подождал. Они пошли рядом.
— Устала?
— Нет.
— Я вообще спрашиваю. Измоталась на профиле?
— Привыкла уже.
— Поругался я с твоим. На базе. Говорил?
— Нет. Сама поняла. Да только зря. Не за что его.
— Не за что? Вот и он так! Тоже — не за что!
— Не надо, Ашот! Все прошло. Забыть пора бы! Ведь я все понимаю…
— Не могу! Не могу забыть. И простить не могу! — повернулся он к ней.
— Он ни при чем!
— Я знаю, кто виноват! Знаю! — Ашот пошел быстрее.
— Погоди! Здесь взрывать буду! Вот!
Ашот, тяжело дыша, вернулся. Трудно в себя приходил. Внимательно оглядывал место вокруг. Осмотрел готовый шурф. Прикинул все. И расстояние от «косы» до будки, до сейсмостанции. Глянул на ровную линию профиля. Вроде все в порядке. Место взрыва уже обнесено флажками.
— Ну что ж, давай работай. Только без грязи, без жалоб. И еще. Прежде чем взрывать, пару выстрелов из карабина сделай. Это для лесника. Спугни его зверюг. Чтоб сбежать успели. Глядишь, меньше кляуз будет. Тебе же проще. Хоть и не предусмотрено, а надо. Не трудно же! Минут за двадцать до взрыва. И «косу» проверяй. Для верности. На сейсмиков не полагайся. Ты обязана тоже за этим следить. Да и спокойнее будет. Сама не успеваешь — пусть рабочие сходят. Поняла?
— Я-то поняла. Да не всегда на это время есть. Да и люди устают. Сам знаешь. Натаскаются за день ящиков с аммонитом, к вечеру не до проверок. Еле ноги до будки доносят.
— Ничего. Ты ведь не из жалостливых. Этим никогда не отличалась. И на своем настоять умела. Иль годы изменили?
— Ашот, я прошу тебя, давай забудем, какой я была…
— Пробовал. Ни черта не получается. Ну да что толку! Ладно. Пошли назад.
— Ну что, получила ценные указания? — ухмыльнулся Олег, завидев возвращавшихся Ашота и Нину.
— Давай аммонит к шурфу, — буркнула та и вошла в будку.
Ашот задержался. Подошел к Олегу.
— Пойдем-ка поговорим, — предложил неожиданно.
— Говорите.
— Давно в отряде работаешь?
— Это вам Терехина скажет.
— Я у тебя спрашиваю. Или только хамить умеешь?
— Год. Что еще интересует?
— Кто тебя направил?
— Сюда, что ли? После армии, как только курсы закончил. Как и все. Или не знаете?
— Отчего же? Знаю. А теперь послушай! Язык свой будешь распускать дома с друзьями! Если они у тебя имеются. Здесь же, на профиле, придержи его! Предел знай. Не один работаешь. Прежде чем сказать или спросить что-то, думай. Если сам не сможешь — заставлю.
— Как начальник?
— Как мужик мужика! Понял?
— Понял. Как не понять?
— Ну а коль понятливый такой, знай еще одно: если от тебя в присутствии женщин или старших непристойность услышу, пеняй на себя!
— А что сделаешь? — усмехнулся Олег.
— Язык в обратную сторону вставлю. А теперь живо иди работать, — прикрикнул Ашот, посуровев.
Олег, удивленный такой переменой тона, молча послушался.
Нина облегченно вздохнула, увидев, что Ашот и старик уходят. Можно будет все забыть и снова спокойно приняться за работу. Она хотела спросить, сколько дней они пробудут на профиле, но не успела. Главный геолог и проводник ушли, не попрощавшись.
В этот день Ашот побывал у топографов. В четырех отрядах. Говорил с каждым. Зашел и на сейсмостанцию. Там до вечера пробыл. Посмотрел на прокладку «косы». Проследил, как принимают взрывы от отрядов взрывников. Говорил с проявительницами, с начальниками и техниками сейсмостанции. Заходил в будки к рабочим. Все замечал. Запоминал. А когда стемнело, пришел к радисту на сейсмостанцию. Слушал.
Голос профиля… Сегодня был нелегкий день. У всех. Топографы просили у базы топоры. Про запас. О чем думали раньше! Почему сами не получили на складе? Теперь торопят. Требуют. А эти? Тоже топографы. Что у них? Три километра за день сделали! Очень неплохо. И ничего не просят. Молодцы. Хорошо собрались. Взрывники взволнованы. У них сегодня хороший день. Вон как сводку
чеканят! Скупо. Но какие данные! А это — Старовойтов. Трактор просит прислать. Уже отработал площадь. Пора менять место. Дальше продвигаться. Надо будку перевозить. Ценный мужик! Вот таких бы побольше. А это? Она… Кольнуло в груди. Ашот постарался не подать вида. И слушал молча. Тоже порядок. Еще на день работы. «Значит, переезжать будет сразу после Старовойтова. Хорошо управилась», — подумал Ашот.
Умолкли рации. Кончился день. Засыпала растревоженная тайга. Еще часа два — и заснут геологи. В будках и в палатках. В спальных мешках они забудут о прошедшем дне. Завтра все повторится снова.
— А где вы будете ночевать? — опросил радист Ашота.
— У нас, конечно. На станции. И тепло, и уютно, — ответил за Ашота начальник сейсмостанции.
— Я не один. Самому и в спальном мешке хорошо. Но старику тепло нужно. Найдете ему место?
— Да, трудный вопрос, — мялись сейсмики.
— Одному куда ни шло. Но второго… ума не приложу, куда девать.
— Ладно. Не надо. Пойдем к взрывникам. У них я видел пустую палатку. Там и заночуем.
— Так пусть дед туда идет. А вы с нами. Ведь он не заблудится, — предложил радист.
— Нет. У нас с ним все пополам. Давно. Да и опаздывать нельзя. Пока не заснули, надо успеть.
— Жаль. А то «пульку» расчертили бы! Вчетвером в преферанс — здорово! — не отступал радист.
— Потом когда-нибудь.
— А жаль, — вздохнул начальник сейсмостанции и, провожая Ашота, извинился: — Ты не обижайся. Мужики спят. Некого даже подвинуть. Но ты ж еще наведаешься к нам?
