Юноша открыл дверь и вошел первым. И тут же они услышали крик и звук упавшего тела.
Следом на террасу ворвался Родион.
— А ты мне не верил, — сообщил он маленькому сыщику, выглядывавшему у него из под руки.
В плетеном кресле сидел Вильгельм, патологоанатом. Из переносицы, как раз между бровей, у него торчало оперение короткой стальной стрелы.
Арбалетной стрелы.
Родион догадывался, какие цифры выгравированы на наконечнике, который сейчас находился внутри черепа.
— Ничего не трогайте до приезда милиции! — завопил Юрасов.
Родион не обратил на его слова ни малейшего внимания. Равно как и Сашка, который лежал на полу в глубоком обмороке.
Быстро и аккуратно Родион оглядел террасу, по пути указав сыщику на одно из опрокинутых кресел, следы от сигаретного пепла на полу, потом прошел внутрь дома.
В комнате хозяина стояла пустая бутылка водки, две чашки, из которых пили кофе.
— Сначала мирно беседовали, — прокомментировал Родион. — Вышли покурить на террасу, тут он и выстрелил.
Род подошел к лежавшему на полу юноше, возле которого суетился маленький сыщик — брызгал в лицо водой и похлопывал по щекам.
— Бруно курил? — спросил Родион.
Юноша пришел в себя, но пока бессмысленно хлопал ресницами.
— А это что такое? — Род подошел к убитому и присел на корточки.
Обернув руку носовым платком, попытался разжать пальцы мертвеца. Наконец, ему удалось рассмотреть, за что тот ухватился в последние мгновения перед смертью.
— Вызывай милицию, — согласился Родион, выпрямляясь. — Думаю, им будет на что посмотреть.
— Повторяю, я никогда раньше не видел Вильгельма, и этой ночью находился в двадцати километрах, не менее, от его дома, — в который раз повторял Родион лысому следователю.
— Брат потерпевшего утверждает, что он провел ночь с Бруно Ковальским, а не с вами, судя по документам, Родионом Лобовым.
— У этого брата мозги не на месте. Как, впрочем, и некоторые другие органы, — возразил Родион.
— Однако вы приехали в город, чтобы встретиться с потерпевшим?
— Он тогда еще не был потерпевшим, а всего лишь подписал заключение о смерти Валентина Семеновича. Там говорилось, что произошло самоубийство. Я был уверен, что суицидом и не пахло. И теперь — вот доказательство, — Родион сделал рукой широкий жест.
— Где доказательство? — осторожно переспросил следователь.
От следователя пахло лосьоном для бритья, зубной пастой и застарелым табачным дымом. Сам он, вроде бы, не курил, наверное просто подолгу сидел в прокуренном помещении.
— Ремешок, который убитый сжимал в кулаке. Я знаю, откуда он.
Следователь посмотрел вопросительно.
— Есть такие небольшие мужские сумочки, последнее время они снова вошли в моду. Для документов, денег и всякой мелочи. Их носят, накинув на запястье ремешок. Именно такой ремешок. Значит, он держал «визитку» в руках, пока кто-то у него ее силой не вырвал. Наверное, после того, как всадил ему стрелу в голову.
— Вы видели такую сумочку у потерпевшего?
— Да я и самого потерпевшего, этого Вильгельма, при жизни ни разу не видел.
— Тогда почему вы утверждаете, что у него была эта, как ее, «визитка»?
— Наверное, мне лучше начать с самого начала, — предложил Родион.
Следователь кивнул.
— Некоторое время назад тут у вас, неподалеку, в лесополосе, — Родион умышленно употребил последнее слово, чтобы не выглядеть романтиком, рассказывающим сказки, — был обнаружен неопознанный труп. По заключению специалиста, а конкретно — Вильгельма, причиной смерти явилось самоубийство. А спустя сколько-то дней неподалеку от того места, где был обнаружен висельник, — Род смутился, так как слово «висельник» явно позабавило следователя. — Так вот, неподалеку был найден автомобиль. Установив владельца «Форд Эскорта», связались с его женой. Она-то и опознала в человеке, покончившим с собой, своего мужа. Кажется, я ничего не упустил?
— Продолжайте.
— Возникают два вопроса…
— Всего-то навсего? — вдруг улыбнулся следователь.
Родиону показалось, что его не воспринимают серьезно. Впрочем, это беда всех профессионалов, когда кто-то из посторонних пытается выполнять их работу.
— Да, пока что всего два вопроса, — твердо ответил Род. — Во-первых, почему Вильгельм не сообщил жене висельника, — теперь уже он сознательно употребил это слово, — что тот является Валентином Семеновичем, а попросту, его приятелем еще с юношеских лет, и у которого не далее как нынешним летом он, Вильгельм, гостил вместе со своим братом Александром.
— Вот именно, что же он ничего не сказал? — добродушно переспросил следователь.
— Не забывайте, труп лежал в морге пару недель вовсе неопознанным.
— Безобразие, — лысый покачал головой. — А какой второй вопрос?
— Куда делись документы и деньги Валентина Семеновича, которые он хранил, я знаю, вот в такой маленькой сумочке с ремешком?
— И это все?
— Разве — мало?
— Ну, если пошел такой консилиум, — следователь веселился от души, — Попробую вам возразить, коллега. Вы ведь тоже частный сыщик, как и второй свидетель? — следователь махнул рукой в сторону коридора, где ожидал своей очереди Юрасов.
— Не имею чести, — отрезал Родион.
— А как же ваше удостоверение?
— Охрана пунктов обмена валюты, — пояснил Род.
— Вот ведь Россия, нелепая страна, — следователь подмигнул.
— Живи вы в Лондоне, где-нибудь на Бейкер-стрит… Или на худой конец окажись старушкой-провинциалкой в той же Великобритании…
— Намеки на Конан Дойля и Агату Кристи неуместны… — Родион гордо выпрямился, сидя на казенном стуле.
— Полагаете? Ну, тогда беру свои слова обратно. Что же касается двух вопросов… Начну со второго. Осмотр трупа на месте его обнаружения проводил я, лично, в присутствии понятых и с участием судебно-медицинского эксперта. Никакой сумочки с деньгами там не было. Кстати, и Вильгельма Ивановича там тоже не было. Наш сумедэксперт — вчера только со студенческой скамьи. Но парень башковитый… Это — ответ на ваш другой вопрос. Первым осматривал труп судмэдэксперт, он и подписывал протокол. А вскрытие, которое проводил Вильгельм Иванович, лишь подтвердило, что характер повреждений, в результате которого наступила смерть вышеозначенного лица, свидетельствуют, что мы имеем дело с самоубийством. Поэтому, ввиду отсутствия события преступления, уголовное дело не могло быть возбуждено. А вот почему патологоанатом не сообщил жене погибшего, чей труп он вскрывал… Может, какие-нибудь чисто этические причины ему помешали?
— Но ведь документы пропали, у Вильгельма в черепе находится совершенно посторонний предмет, а Бруно Ковальский…
— Наконец-то, — следователь всплеснул руками. — А я все сижу и жду, когда мы наконец подойдем к Бруно Ковальскому, куда он пропал и почему вы и этот юноша, брат убитого, провели ночь в чужом доме?
— Мне представляется, все выглядело так, — Родион решил не обращать внимания на насмешливое выражение лица у собеседника. — Когда Вильгельм с братом гостили у Валентина Семеновича, то рассказали ему о том, что Бруно Ковальский зарабатывает неплохие деньги на своем, мягко скажем, экзотическом бизнесе, а патологоанатом ему помогает, поставляя, опять скажем уклончиво, сырье. Валентин Семенович решил прибрать дело к рукам и вложил в торговлю всеми этими кошмариками деньги. Но то ли другие дела не пошли, то ли Валентин надеялся на быструю прибыль, только он оказался в долгах. Поэтому и приехал сюда, чтобы потребовать кредит с Бруно Ковальского. Но вместо этого получил веревку на шею, причем, полагаю, патологоанатому не составляло большого труда обставить убийство так, чтобы молодой судебно-медицинский эксперт, как вы сами сказали, только что со студенческой скамьи, принял это за суицид.
— Очень интересно, — следователь покачал головой.
— Мотив ясен, — продолжал Род. — Бруно не хотел или не мог вернуть деньги. Для Вильгельма приработок, который он имел, переправляя Бруно различные органы, которые отрезал у несчастных мертвецов, оказался важнее старинной дружбы.
— Да, деньги портят людей, — следователь покачал головой. — А документы в сумочке, вы полагаете, они куда дели? — и следователь с любопытством посмотрел на Родиона.
— Документы понадобились Бруно. Думаю, он одурачил не одного Валентина Семеновича и теперь не прочь сменить образ, так сказать.
— Ну-ка, поясните, — приказал следователь, теперь уже без намека на улыбку.
— Я же провел целую ночь в его лавочке, — небрежно заметил Родион. — Думаю, там все рассчитано на показуху. Кое-кто мог вложить деньги, решив, что это выгодно.
— Значит, Бруно решил стать Валентином? — следователь снова развеселился.
— Вот именно. Среди вещей, которые выдали жене, есть кольцо желтого металла с красным камнем. Бруно носил рубин в золоте, никогда с ним не расставался.
