— А-а, — невольно протянул Аристов. — Понятно.
— Что вам понятно? — с негодованием спросила Вера. — Уж не думаете ли вы, что их похитил Мишель?
— Не думаю, — спокойно ответил ей Артемий Платонович. — Я думаю, что их похитил другой человек.
— Но кто же? — с надеждой посмотрела на него Вера.
— Это мы скоро узнаем. А пока, — поднялся Аристов, — давайте пройдем к вам и посмотрим, все ли на месте.
Комната Веры была открыта.
— Скажите, вы никогда не запираете дверь своей комнаты? — спросил Аристов, входя.
— Днем — никогда, — чуть растерянно ответила Вера. — В этом просто нет надобности.
— Комод тоже не запираете?
— Он был заперт, а ключ находился при мне.
— Он и сейчас при вас? — поинтересовался Артемий Платонович.
— Конечно, — ответила Вера. — Вот он, — вытащила она из накладного кармашка небольшой медный ключ, больше похожий на игрушечный.
— Хорошо. Покажите, где лежали письма.
— Вот здесь, в верхнем ящике, — сказала Вера и, открыв, выдвинула ящик. — Что это?
— Что? — подошел к комоду Аристов.
— Письма, — недоуменно посмотрела на него Вера. — Они на месте! Но я же не могла их не заметить! Я перерыла везде, даже там, где этих писем и быть не могло.
— Весьма странно, — покачал головой частный сыщик, рассматривая отверстие замка в ящике.
Вера облегченно улыбнулась:
— Так иногда бывает: положишь какую-нибудь вещь на определенное место, затем захочешь ее взять, а ее нет. Ищешь, ищешь, а найти не можешь. А потом, когда уже и не надеешься ее отыскать, эта вещь вдруг самым неожиданным образом находится. И лежит она на том самом месте, куда ее и положили. Говорят, так шутит черт, — промолвила Вера.
Но Аристову было не до шуток.
— Но черту, чтобы залезть в ящик, не нужна отмычка, — сказал отставной ротмистр, указывая на царапины вокруг замка ящика.
— Вы хотите сказать, что… Это невозможно! — воскликнула Вера.
— Уверяю вас, барышня, напротив, вполне возможно, — сдержанно заметил Аристов. — Царапины вокруг замочной скважины ясно указывают, что его вскрывали каким-то острым предметом. Предположительно гвоздем.
Тонкие девичьи ладони коснулись полыхающих щек.
— Какой ужас!
— Кто-то вскрыл замок, взял письма, прочитал их, а затем положил на место, — спокойно сказал Аристов, — полагая, что его трюк останется незамеченным.
— Но кто?
— Письма на польском языке… Следовательно, тот, кто может читать по-польски, — резюмировал свое короткое дознание Артемий Платонович.
— Я, кажется, догадываюсь кто, — задумчиво посмотрела на отставного ротмистра Вера. — Мадемуазель Петровская, вот это кто! Она знает польский язык.
Аристов с интересом посмотрел на Веру. К высказываниям влюбленной девушки нужно всегда относиться с осторожностью.
— Милочка, откуда вам это известно?
— Мне сказал об этом кузен. Ее мать была полькой.
— Ну, это еще ничего не доказывает, — осторожно заметил Артемий Платонович. — В семье они могли не говорить по-польски. Позвольте, я возьму эти письма?
— Да, конечно, — легко согласилась Вера. — Они в полном вашем распоряжении.
Аристов достал из ящика пачку.
— Вам не кажется странным, что лента, перевязывающая письма, будто ослабла? — после недолгого молчания произнес он.
— Нет. Она такой и была, когда я получила их, — несколько обескураженно ответила Вера.
— Вы уверены? — пытливо спросил Аристов. — Подумайте. Ведь те, кто брал у вас эти письма, могли вынуть несколько самых важных.
— Уверена, — твердо заявила Вера. — Лента выглядит точно такой, какой и была, когда я принимала письма из рук Семена.
— Хорошо, если так, — задумчиво ответил Артемий Платонович. — А кто это, ваш Семен? Случайно не тот молодец, что нашел письма и хочет за них награды?
— Да, именно он, — ответила Вера.
— Знаете что, — задумчиво сказал Аристов. — Было бы неплохо переговорить с ним.
— Хорошо, я пошлю за Семеном.
Артемий Платонович едва скрывал приподнятое настроение. Это была самая настоящая удача. Ах, как правильно он сделал, что остался в замке, почувствовав: здесь что-то должно произойти! Выходит, не оставила его интуиция и не притупился еще сыщицкий нюх!
Теперь нужен план действий.
Первое — снять мерки со следов Петровской и ее лакея. Ведь до чего же умны, бестии. Вместо того чтобы прятаться — решили быть на самом виду. Превосходный способ не дать себя найти.
Второе — надо как можно скорее сделать перевод писем. В Нижнем Новгороде живет довольно много поляков, так что, как появится Обличайло, он пошлет его туда с письмами. Впрочем, пристав нужен ему и здесь, в усадьбе Дагеров.
Третье. Преступники вернули письма. А из этого следует, что нужные письма в пачке отсутствуют. Впрочем, это только предположение, хотя его можно и проверить: ежели Петровская со своим хромым слугой скоро съедет от Дагера, выходит, они заполучили то, что им было надо. А если останутся, значит, самого важного они еще не отыскали.
И четвертое. Надо срочно поговорить с этим малым Сенькой, отыскавшим письма. Возможно, он, желая заполучить за них награду, подстраховался и вытащил часть писем из связки. Потому лента, обвязывающая пачку, и слабая. О том, что письма нашел именно он, знают еще Вера и Михаил. А раз знает Мишель, то знает и Петровская…
Размышления Аристова были прерваны стуком в дверь.
— Войдите, — разрешила Вера.
Дверь приоткрылась, и в проем просунулась голова лакея Петровской Прохора.
— Моя барыня спрашивают, можете ли вы ее принять? — пробасил он, кинув быстрый взгляд на Аристова.
Вера вопросительно глянула на Артемия Платоновича, и тот едва заметно кивнул.
— Передайте Валентине Дмитриевне, что я буду рада ее видеть, — с деланой улыбкой произнесла она.
Дверь закрылась, и через минуту в комнату вошла Петровская.
— Господин Аристов? — изобразила она удивление. — Как кстати, что вы здесь.
— А разве ваш слуга не доложил вам об этом? — чуть насмешливо спросил Артемий Платонович.
— Нет, — нимало не смутилась Петровская. — Моим слугам я разрешаю говорить лишь то, о чем я их спрашиваю.
— Присаживайтесь, — любезно предложила Вера.
— Благодарю вас, — села Петровская на свободный стул. — А я к вам с просьбой, милейшая Вера Михайловна.
— Вся к вашим услугам, дорогая Валентина Дмитриевна, — в тон ей ответила Вера.
Петровская удивленно приподняла бровь. Девушка уже не признавала ее превосходства и, видимо, перестала видеть в ней соперницу. Перемены в Вере несколько озадачили Петровскую, но она не подала и вида. Слегка улыбаясь, она ровным голосом произнесла:
— Ваш кузен сказал мне, что к вам попали письма на польском языке, похищенные, по-видимому, у моего жениха. Я была бы вам очень признательна, если бы вы показали их мне. Вы же понимаете, как мне это важно.
— Они у господина Аристова, сударыня, — с вежливой улыбкой ответила Вера, повернувшись к Артемию Платоновичу. — Я только что передала их ему. Если ему будет угодно, он вам их, конечно, покажет.
— Пан разумеет по-польски? — спросила отставного штабс-ротмистра Петровская.
— Нет, — ответил Артемий Платонович.
— А хотите, я вам переведу эти письма? — неожиданно предложила Петровская.
— Извольте, — протянул Аристов пачку писем, стараясь не показать, что обескуражен.
Петровская взяла пачку, развязала ленту и раскрыла верхнее письмо.
— «…Наши товарищи из Петербургского революционного центра подтверждают, — принялась негромко читать Петровская, — что провокатором является именно поручик Пушкарев. Как установил П.Р., это Пушкарев донес шефу корпуса жандармов князю Долгорукову о тайном обществе в Средневолжске. Необходимо как можно скорее совершить акт возмездия над предателем. Лучше всего поручить его устранение М… Полагаю, что он лучше всего справится с поставленной задачей. Смерть Пушкарева должна выглядеть естественной. Также необходимо сберечь П. Р. для последующего восстановления организации в Средневолжске…»
— Однако, — невольно вырвалось у Аристова.
— А хотите знать содержание этого письма? — спросила Петровская, пробежав глазами вторую бумагу. — Здесь некто Иероним сообщает Польскому центральному национальному комитету, что тайные организации в Нижнем Новгороде, Перми, Средневолжске и Саратове устраиваются по уставу иллюминатов: для вступающего в тайную организацию устанавливается продолжительный испытательный срок, в течение которого его постепенно вводят в круг идей и целей организации. Организации строятся по принципу двоек, когда каждый функционер знает только своего клиента и патрона…
— М-да-а, — озадаченно протянул Артемий Платонович. — В этом деле замешана политика.
