Николай уцепил тонкую пленку из натурального латекса где-то а районе носа и разорвал. Посиневшее вздувшееся лицо покойного выглядело кошмарно, а рот был открыт, словно в нем застрял предсмертный крик.
Но сомнений не было: ничего общего с человеком на фотографии труп не имел. Даже не похож был вовсе.
— Я хотел бы переговорить с той девушкой, на сцене, с брюнеткой, — начал Николай.
— У нас не принято… — ответила официантка, недоброжелательно глядя на него.
— Вот, — он достал из кармана визитную карточку, которую ему давеча дал шеф рекламного агентства. — Я — продюсер.
— О… — вежливо отреагировала официантка.
— Мне нужна модель для рекламного ролика. Впрочем…
— Я смогу передать, — поспешно сказала официантка. — Катя — очень хорошая девушка, очень талантливая, наверняка в вашем рекламном проекте все будут от нее просто в восторге, закончила она также поспешно, но немного неискренне.
— Вот и передайте, что я хочу с ней познакомиться, — Николай повертел в руках визитную карточку и положил ее обратно. — А разве ее Катя зовут?
— Через несколько минут она закончит выступление, и у нее появится перерыв, — сообщила официантка, мельком взглянув на часы. — Я ей скажу…
* * *
— Мне передали, что меня хочет видеть спонсор, — жеманно произнесла стриптизерша, усаживаясь за столик напротив Николая.
При близком рассмотрении стриптизерша не так уж и походила знаменитую актрису.
— Я здесь выступаю, чтобы не потерять форму, — девушка небрежно махнула рукой в сторону сцены. — А так у меня масса контрактов…
— Вот как?
— Между прочим, — девушка гордо подняла подбородок, — я заняла первое место на конкурсе «Мисс Вселенная».
— Да неужели?
— Ну, это, конечно, не та «Мисс Вселенная», которая… Наш конкурс назывался «Мисс Вся Вселенная»…
— Серьезный конкурс, — Николай покачал головой. — а где он проводится?
— В моем городе… Я ведь из курортного города приехала, — девушка не стала уточнять, из какого.
— Что ж, — Николай делано вздохнул, — Раз вы так заняты…
— Вовсе нет, — поспешно возразила девушка. — Я ведь уже два года в Москве живу, — добавила она доверительно. — Дома меня все знали. Но там карьеру не сделаешь.
Четыре ресторана и один ночной клуб. Даже своего телевидения нет. Правда, в газете несколько раз мои снимки печатали, но там качество плохое… В смысле, качество бумаги… Я была бы непрочь поработать с вами… Если, конечно, контракт окажется выгодный.
— У вас уже есть опыт работы? — сурово спросил Николай.
— Ну, несколько фильмов, знаете, для взрослых… — Вот тебе на, — заключил он глубокомысленно. — А как насчет «Шоу двойников»?
— Конечно… — почему-то смущенно заверила она.
— Но ведь съемки так и не были закончены. Какая-то неприятность случилась с актером?..
— Вот и я думала, что все накрылось, — живо ответила стриптизерша. — Но на прошлой… Нет, позапрошлой неделе как раз досняли последний эпизод. Там я…
Любовная сцена с космонавтом.
— Ого.
— Или астронавтом, — девушка пожала плечами. — Он был сначала в таком костюме…
Потом он его, конечно, снял… — она смущенно потупилась.
— На позапрошлой неделе? — переспросила Николай.
— Ну, конечно.
— А вот, — Николай достал фотографию, которую дал ему клиент. — Вы с вашим партнером. Случайно не с тем, который космонавт?
— Откуда у вас этот снимок? — удивленно спросила стриптизерша.
— Это ваш партнер? И вы ли на этой фотографии, та самая, которую обнимают?
— Нет, вовсе нет… То есть да, конечно, да. Мне пора, — девушка нервно посмотрела на часы. — Через десять минут мой выход. А вы до сих пор ничего не сказали про контракт…
— А кто это, вы мне скажете?
— Давайте после встретимся? — предложила она. — Я как раз днем отсыпаюсь после выступления…
— Можем попробовать отоспаться вместе, — мечтательно произнес Николай, но девушка уже убежала.
— Уф! — Борис Андреевич, которого преданные ему люди называли Хозяином, а недруги — БАГом, вроде как по-английски BUG, клоп, насекомое, на что он отвечал — если и БАГ, то большой, или Биг Баг, что значит на американском сленге «важная «шишка», устроился поудобнее на белом сиденьи из натуральной кожи. Сам он тоже был в белом летнем костюме. Борис Андреевич Грушницкий любил белый цвет. Он вообще любил чистоту.
В смысле, гигиену.
Водитель выключил мигали и слился с потоком машин на Рублевском шоссе. Водитель знал, что шеф предпочитает решать серьезные вопросы в дороге, и если они приедут в Жуковку раньше, чем закончится разговор, то окажется сердит. Поэтому водитель больше не торопился, он был сообразительный паренек.
— Мы с тобой всегда неплохо ладили, Евгений Мартынович, — Грушницкий вздохнул.
— Разве что-то изменилось?
— Эх, Мартын, Мартын, — БАГ чуть даже обнял его за плечи, — Если бы я собирался тебе предъявить… Ты же знаешь мои связи? Ты же понимаешь, тебе против меня не выстоять… Эх, если бы мне только в голову пришло, что-то тебе предъявить…
— Говори яснее, — напомнил собеседник, и довольно брезгливо стряхнул его руку со своего плеча.
— Мой человек пропал. А ведь ты обеспечивал его дорогу в Цюрих. А вместе с ним и все деньги…
— С твоим человеком не было никаких проблем. Он прошел таможню, а в Цюрихе взял такси и уехал… как мне доложили.
— Проблемы, Мартын, проблемы — оказались есть, — человек, любивший белый цвет, вздохнул. — Парень пропал, а ведь это не только моя, но и твоя забота.
— Я ведь не в ответе за твоего парня, — Евгению Мартыновичу явно не нравилось, что собеседник называет его, словно кота «Мартыном», но он привык мимикрировать, то есть принимать правила игры той среды, в которой находишься. И поэтому он не подал вида. — Если твой человек удрал вместе со всеми деньгами — как раз не моя забота. Но я готов подождать — какие счеты между друзьями, верно?
— Только ты был в курсе, что он везет деньги.
— Так что? Уж не думаешь ли, что я такой идиот? Уберу твоего человека, чтобы стащить чемодан с долларами? Долларами, которые мне же и предназначались? Зачем?
Куда я их потом дену? Положу в собственный гроб?
— Ох, люблю я тебя Мартын, умеешь вразумительно ответить. Ну, прямо как брата люблю. Получается, Сынок дал деру, прихватив с собой этакий бумажник? — БИГ БАГ развел в стороны руки, чтобы продемонстрировать, какого размера бумажник, с огромный чемодан. — Но на Сынка это не похоже, — заключил он совершенно другим тоном.
— И я бы никогда не поверил, что найдется придурок, который решит тебя кинуть, — задумчиво произнес Мартын.
— Читал? — хозяин вдруг приподнял зад и извлек из-под себя газету, на которой благополучно сидел. — Вот, обведено карандашом.
— Я не силен в немецком, — Мартын мельком взглянул на шрифт.
— А, ну, конечно, — хмыкнул Хозяин. — Вот здесь написано про забытый в цюрихском аэропорту чемодан. Представь себе, в чемодане оказалась куча баксов.
Догадываешься, чьих?
— Ну, конечно, — собеседник облегченно вздохнул. — Его подловили в самолете.
— О трупе ничего не сообщается, — как бы между прочим заметил Б. А. Г.
— Каком — трупе?
— Если Сынок не забрал чемодан в аэропорту, его должны были ликвидировать в самолете, верно?
— В общем-то да, — нехотя согласился Мартын. — Впрочем, слишком грубо. Труп на борту наделал бы много шума…
— А как бы поступил ты? — Борис Андреевич поднял одну бровь. — Предположим, я назначаю операцию — летит тип с чемоданом баксов. Деньги надо изъять. Твои действия?..
— Надо подумать…
— Детали не нужны, говори в принципе!
— Конечно, не в самолете… Проследить до гостиницы…
— А если он сразу из аэропорта поедет в банк?
— Самолет приземлился вечером, все банки были закрыты.
Кроме как в отель, ему некуда податься.
— Ты недооцениваешь Сынка, — ухмыльнулся Хозяин. — У него, живого, деньги не отобрать. А убийство в гостинице наделало бы не меньше шума и попало на первые страницы газет. Вот, смотри, какого-то черножопого пришили из-за наркотиков прямо в госпитале. И ни слова про смерть бизнесмена из России. Я поручил, мне просмотрели все местные газеты.
— Женщина, — коротко сказал Мартын.
— Что?
— Он мог привести в номер женщину. Женщину легче всего подослать для такой работы.
— Нет, ты меня не убедишь, — Хозяин отрицательно покачал головой, а потом, вздохнув, достал из кармана жевательную резинку «Орбит» и сунул в рот пол упаковки. Он, по настоянию врачей, бросал курить — Хоть ты и специалист по бабам… Где бы Сынок успел ее подцепить? С блядями он принципиально дела не имел, уж я-то его знаю.
