— Здравствуй, дядь Коля, — неторопливо подошел к тренеру Кубик. — Дельце у меня. Вот и заехал. — Пошли, Игорек, — обернулся он, не заметив протянутой руки. — Да, Петрович, а что, когда долг мне вернешь? — уставился в глаза воспитателя.
— Ка… а, долг, да ты понимаешь, резину вот взял новую, то-се, поиздержался… — отмахнулся Петрович.
— Понимаю, как же. Резина — дело хорошее, однако, твое, — отозвался Кубик. — А пять штук уже полтора года висят. Проценты набирают. Ну ладно, с процентами, а вот деньги, ты уж извини, надо отдать. Желательно сейчас, — он дернул уголком рта, крайний срок, завтра.
— Да ты чего, Вова?.. — поразился привыкший к обычной беззубости паренька тренер. — Я тебе говорю, сложности.
— Ты не мне о сложностях говори, а себе, — отрезал Кубик. — А машина у тебя хорошая, красивая, гладкая, как ладья. Ты ее береги, а то, не ровен край, сгорит.
Петрович замер: — А чего ей гореть-то?
— А я знаю? — удивился в ответ Кубик, холодно глядя в блеклые глазки Петровича. — Всяко бывает, пацаны там со спичками баловаться будут, или проводку замкнет. Да мало ли?
— Ладно. Телефон мой знаешь, дядь Коля, завтра позвони, договоримся, когда смогу подскочить, забрать, — он легонько повел плечом, отодвигая с дороги ошарашенного тренера.
— Круто ты с ним, — изумился шагающий рядом с приятелем Абрек.
— Жук он, даже жучило. На талонах и то экономил. Про остальное вообще молчу.
Дверь в бухгалтерию, расположенную на втором этаже, отворил без стука, однако, и не рывком. Ровно и уверенно, словно шел домой.
— Здравствуйте: — Произнес он, глядя на сидящую за столом даму. Поднятый в прическу, обесцвеченный до состояния сухого бессмертника волос, толстые упитанные щеки, неуловимый взгляд за блестящими очками.
Тетка косо глянула на вошедшего и продолжила разговор по телефону.
Вовка замер, ожидая окончания беседы. Однако разговор затянулся. Блондинка обсуждала вчерашний поход с кем-то в ресторан.
Выждав приемлемую паузу, Кубик негромко кашлянул и внимательно глянул на продолжающую беседу бухгалтершу.
Досадливо дернув уголком ярко красных губ, та прикрыла трубку и уставилась на посетителя.
— Берсентьев, получить призовые, — коротко проинформировал Вовка.
— Завтра, — отрубила мадам, собираясь продолжить беседу.
Тяжелая рука штангиста легла на телефон. — Почему? — в голосе Кубика возникла легкая хрипота викинга.
— Что вы себе?.. — она бросила трубку и уже со злостью посмотрела в лицо надоедливого клиента: — Выдача по четвергам. С трех до пяти.
Брови воина сомкнулись на переносице: — Деньги есть? Почему завтра?
— Не положено. И не хулигань, — словно щит выпятила та грудь пятого размера.
— Сейчас, — он уже не шутил. Рука, все еще сжимающая телефон, чуть сжалась. Громко хрустнул пластик японского аппарата.
Абрек, стоящий у стойки с приказами, поежился. Такая волна силы и железной уверенности в своем праве шла от его приятеля.
Похоже, и женщина уловила нечто, исходящее от безответного обычно спортсмена.
Едва сумев оторвать глаза от его застывшего лица, медленно, словно во сне, открыла кассу, вынула документы и отыскала расходник. — Сорок восемь тысяч, — выложила на стойку купюры.
Кубик сгреб деньги и криво расписался в бумажке.
Отошел в сторону и принялся пересчитывать.
Телефон коротко и хрипло звякнул.
Кассир подняла трубку и, с ненавистью глядя в Вовкину спину, отозвалась.
Судя по всему, звонила все та же собеседница. Отвечая на заданный вопрос, дама, не сумев перебороть чувство мести, громко произнесла: — Да так. Ничего серьезного, неудачник один. Держали его из жалости, а тут возомнил из себя чемпиона.
Однако тирада прошла мимо цели. Невозмутимо сложив деньги, Вовка кивнул приятелю и вышел в коридор. Однако, проходя мимо стенда, вдруг замер и взглянул на расписанный от руки лист ватмана.
"Поздравляем с рекордом", — значилось в заголовке.
Пробежал короткую заметку, в которой спортобщество чествовало нового чемпиона России.
— Погоди, — он вчитался. — Салиев? Сто семьдесят семь? Ну-ну, — зашагал по знакомому коридору, не дожидаясь товарища. Подошел к дверям, и заглянул в пустой зал. — Айда, — кивнул он Абреку.
— Поможешь? — оглядел стоящую на помосте штангу и снял замки. — Вон тех два по двадцать пять, и маленький, повесь, — попросил он, навешивая груз со своей стороны.
Снял куртку. Покрутил корпусом, отжался, размял руки и замер возле штанги.
Недолгий настрой, подход.
Кубик охнул, вынося прогнувшийся гриф к груди, глубокий присед, и вот уже, покраснев от натуги, он встал во весь рост, с поднятым вверх снарядом.
— Раз, два, три, — просчитал Абрек, глядя на ноги спортсмена. — Взят.
Грохот отпущенной штанги сотряс зал.
— Есть, — коротко рванул рукой Кубик. — Хрен вам, а не рекорд.
Подхватил куртку и двинулся к выходу. Озадаченный Абрек двинулся следом, пытаясь на ходу сложить общий вес блинов и штанги. Они уже вышли на крыльцо, когда он, наконец, удивленно произнес: — Так ведь… сто восемьдесят?
— А то, — одышливо и, вместе с тем, с глубокой гордостью отозвался Вовка. — Пусть знают наших.
В пустом зале, над откатившейся в сторону штангой, стоял задумчивый тренер и напряженно думал, где ему отыскать недостающую для возврата долга сумму.
Поездка в спортобщество принесла не только моральное удовлетворение. Общение с жуковатым тренером напомнило Вовке еще об одном старинном знакомом.
Хитроватый, услужливо-улыбчатый мужичок, с которым свела его спортивная судьба на борту авиалайнера, летевшего из столицы колыбели европейской цивилизации.
Билетов в эконом-класс на всех не хватило, и пришлось взять несколько мест в первом салоне. Жребием выпало почувствовать себя нуворишем Вовке.
Вот именно там и случилось нечаянное знакомство. Сидящий рядом с габаритным штангистом попутчик был сама любезность. Он с видимым восхищением расспрашивал о спортивных достижениях, мимоходом поинтересовался суммой призовых, а под конец поездки ненавязчиво намекнул, что имеет доход с торговли антиквариатом… И в случае необходимости мог бы помочь заработать спортсмену сумму, куда большую, чем та, которую получил Кубик за попадание в финал кубка…
Ничего особого. Просто передать посылочку… Адресат с готовностью приедет за ней в любой аэропорт объединенной Европы. Нужно лишь засунуть ее подальше в перевозимый командой багаж. Даже если бдительные таможенники и отыщут ее, конкретного хозяина вычислить не смогут.
Сообразить, что ему предлагают поучаствовать в обычной контрабанде, и вежливо отказаться у Владимира ума, конечно, хватило. Однако, Борис Борисович, как звали случайного доброхота, не расстроился. Поцокал языком, выразив сожаление непрактичностью его молодого знакомого, и всучил твердый картонный квадратик визитки.
— Всегда рад помочь, — раскланялся антикварий, сияя вставным фарфором на прощание.
Эту карточку и отыскал Вовка в развале тренировочного барахла, сложенного в большой разноцветный пакет, лежащего в его, не занятой еще никем, кабинке.
Приятели неторопливо шли по тихой, безлюдной улице.
— Ты точно знаешь, что он пойдет на сделку, — поинтересовался Абрек, когда Вовка поведал ему свой план.
— Да сто к одному… — стрельнул Кубик взглядом вслед симпатичной девушке. — Ох, какая… — с вовсе несвойственными ему плотоядными интонациями протянул он. — Хороша, Маша, да… Нам некогда. Так, о чем я? Ага, — он смущенно шевельнул метровыми плечами. — Взять, он, конечно, возьмет. Вот только, заплатит ли нормальные деньги, это вопрос. Жук тот еще…
— Ну, хорошо… А если он на контору стучит? — с сомнением предположил Игорь. — Антиквариат их тема. Особенно такой. Вроде, как достояние государства.
— Ага, пусть они мне за ваучер сперва заплатят, — огрызнулся Кубик. — Нет, если ты против, давай сдадим. Толик рыжий им применение живо отыщет.
— Да не против я… — поморщился Абрек. — Просто, опыт подсказывает, в бизнесе каждый второй барабанит, как пионер. А там, что, иначе?
— Не заложит, если выгода будет, — раздумчиво протянул Вовка. — А мы ему тогда леща кинем. Мол, это так, часть, так сказать, пробный шар.
— Поманить, конечно, можно. Но сдавать нужно все. И сваливать, — принял решение Абрек. — Повтори-ка фамилию этого делопута. Попробую его по своим каналам пробить. Что за зверь такой…
— Слушай… — Кубик уставился на приятеля ошалелым взглядом. — Я вот про захоронку ляпнул. Ну, типа замануху для торгаша. А в голове, словно выключатель щелкнул. И так все живо увидел. Словно… Ну не объяснить. Давай я лучше тебе своими словами расскажу, что вижу?
— Давай присядем, что ли, — оглянулся Абрек. — Вон, скамейка. В тенечке, — он шагнул к притаившейся под сенью полувекового клена скамье.
