Я увидел его ствол — огромная винтовка «маузер». Она больше не была направлена мне в лицо, дуло смотрело слегка в сторону, напоминая, однако, что за выстрелом дело не станет.
Теперь я увидел и девушку: малышка сидела, согнувшись в три погибели, тоже с натянутым на голову капюшоном. Был виден круглый приоткрытый ротик, как у аквариумной рыбки, которая смотрит в стекло и мечтает вырваться на свободу.
Я протянул им пакет:
— Вот еда.
— Кидай, — махнул он стволом винтовки.
— Там бутылка с кока-колой. Разобьется.
— Тогда давай сюда! — сказал он нетерпеливо.
Я подошел ближе. Теперь было видно, что кожа вокруг губ у него покрыта прыщами. Наконец он сказал:
— Стой!
Я остановился и протянул пакет.
Он протянул руку как будто для рукопожатия. В этот момент мы с ним впервые встретились взглядами, и я внезапно его узнал. Где-то в глубине глаз подростка, который сейчас стоял передо мной, горел обиженный, агрессивный взгляд Яна-малыша. Такой же, как был у него в то самое время, когда арестовали Вибекке Скарнес и забота о нем на целые полгода легла на наши плечи. Детская припухлость и мягкость исчезли, черты лица стали резкими, четкими, и только выражение сжатых губ было все тем же.
Он схватил пакет, бросил взгляд внутрь и повернулся к девчонке, которая жадно потянулась к нему, открыл бутылку колы и отпил большой глоток, пока она дрожащими пальцами пыталась разорвать упаковку батончика. Другой батончик она дала Яну-малышу, который принялся его жевать, ни на секунду не выпуская меня из поля зрения. Потом он вновь поднес бутылку ко рту.
В этот момент я мог бы сделать попытку. Броситься на него, схватить оружие и попробовать выкрутить его у него из рук. Но я этого не сделал. Вероятность, что кто-то из нас пострадает, была слишком высока.
Я спиной чувствовал, что полицейские в лесу под нами зашевелились. Я знал, что те из них, у кого на прицелах были приборы ночного видения, могли следить за каждым нашим движением. И я не хотел давать им ни малейшего повода, чтобы начать атаку.
Сам же я был на удивление спокоен. Два подростка, уплетавших сухой паек, напомнили мне голодных щенков. Как будто именно для этого они и спрятались тут — подкрепиться в самый последний, отчаянный раз, чтобы хватило сил смотреть в глаза реальности.
Пока они ели, я заметил, что винтовка уже не зияет дулом в мою сторону, а просто висит у него на плече. Но все же он в любую секунду мог схватить ее и мгновенно навести на меня снова.
— Ты помнишь, как здорово нам было в Бергене… Ян?
— Меня зовут Ян Эгиль!
— Ян Эгиль, — исправился я. — На рыбалку ездили, в горы в походы ходили. С Сесилией…
— И что? — сказал он угрюмо.
— Ну… была же у тебя хоть какая-то причина вызвать сюда именно меня?
Он непроизвольно дернул головой и уставился на меня огромными, полными слез глазами. Он сглотнул и кивнул. А через пару секунд сказал мучительно сдавленным голосом:
— Вы были хорошие.
— Ты нам тоже нравился, — кивнул я в ответ.
Он промолчал, и я продолжил:
— Отличное тогда было времечко. И мы очень хотели, чтобы у тебя все было хорошо. Вот поэтому-то Ханс и придумал отправить тебя сюда. Все мы желали тебе только добра.
Его губы задрожали, и я увидел, как он крепко сжал их, чтобы не выдать себя.
Я осторожно подбирал слова:
— Но… Все вышло не так, как мы хотели, да?
Он коротко кивнул. Одинокая слеза скатилась по щеке и застыла там.
— Но что бы там ни случилось… неужели ты так и будешь тут прятаться с… Как зовут твою подружку?
Я видел, что он изо всех сдерживается, чтобы не вступить со мной в разговор. Тогда я повернулся к девчонке:
— Послушай-ка, скажи мне, как тебя зовут?
— Силье, — раздался тоненький голосок.
— Ты же хочешь домой, разве не так?
Она не ответила. Я снова обернулся к Яну Эгилю:
— Место тут ужасное, а ночь будет длинная и холодная. Вы же не будете сидеть тут под дождем всю ночь?
Он упрямо не отвечал.
— Я могу твердо пообещать тебе одну вещь, Ян Эгиль. Что с тобой поступят по справедливости.
Он презрительно фыркнул.
— Точно говорю. Это я тебе гарантирую. Ты, возможно, не в курсе, но с тех пор, как мы с тобой расстались десять лет назад, я больше не работаю в службе охраны детства. Я теперь частный детектив. Сыщик. Обещаю тебе, что мы разберемся во всей этой истории, в которую ты влип. А я не из тех, кто бросает слова на ветер. Вместе мы разберемся в том, что действительно произошло, и ты получишь любую помощь, какая тебе только понадобится. Никто тебя зря за уши таскать не станет!
Было такое чувство, что за моей спиной принялись ликовать все мои кредиторы, — я видел, что мой призыв достиг цели. Слово «детектив» для него оказалось ключевым, именно оно запало ему в душу, и он произнес его таким же немного удивленным тоном, что и остальные люди, которым я говорил, кем работаю:
— Д-д-детектив?
— Да, — улыбнулся я. — Варг Веум, частный детектив. Офис находится на Страндкайен, напротив Рыбной площади. В следующий раз, как будешь в Бергене, — милости прошу!
— Но полиция…
— У полиции своя работа. И учти, тебе сейчас семнадцать, так что охрана детства тобой больше не занимается. Тебе, разумеется, нужен адвокат, тут уж можешь быть уверен. У тебя там, внизу, нет врагов, Ян Эгиль! Все хотят тебе только помочь.
Дождь почти совсем прекратился. Я снял капюшон, чтобы он мог видеть мое лицо.
— Ну? Что скажешь? — Я протянул руку. — Дай винтовку, Ян Эгиль. И все кончится. Мы сможем вернуться в деревню, зайти в дом, переодеться в сухое и перекусить чем-нибудь горяченьким. Как? Неплохо звучит?
Я видел, что он просто разрывался от противоречивых чувств. Но я знал, что попал в яблочко, что мысль о том, чтобы провести всю ночь в промокшем, холодном и темном лесу без пищи (кроме той, что они уже съели), — эта мысль не уживалась с тем, что я ему пообещал: сухой одеждой, крышей над головой и горячей едой. Ему было не устоять.
Он посмотрел на Силье. Она возбужденно закивала.
И тогда он вскинул руку. С винтовкой.
Я схватил ее за ствол и потянул — теперь оружие было у меня. Но я сделал пару шагов в сторону — на случай, если он передумает.
Я повернулся к склону и крикнул, сложив руки рупором:
— Это Веум! Все в порядке! Мы идем!
Через короткое время мне ответил голос ленсмана, звенящий металлом из-за мегафона:
— Хорошо! Ждем!
— На меня наденут наручники? — спросил Ян Эгиль.
— Нет-нет, это не понадобится, — ответил я, снова повернувшись к нему.
— Конечно, не понадобится! — сказала Силье. — Ведь это я сделала!
— Что ты… — начал я.
— Заткнись, Силье! — перебил меня Ян Эгиль.
— Но я…
— Заткнись, я сказал!
Я отошел на несколько шагов.
— Я так полагаю, мы поступим, как договорились, да? Спустимся в деревню, переоденемся в сухую одежду и как следует обо всем поговорим. Так будет лучше, правда?
— Да я только хотела сказать… — начала Силье, заплакав.
— Молчи!
— Ну-ну, — вмешался я. — Пошли, что ли, вниз?
Ян Эгиль и Силье уставились на меня, как будто они объединились против строгого отца, сурового учителя, требовательного священника. Оставалось радоваться одному — я успел забрать оружие.
Я улыбнулся и сделал приглашающий жест.
— Пошли. А то я себе задницу уже отморозил.
Они не засмеялись и не улыбнулись, а только кивнули и двинулись вниз по склону. Я отошел в сторону, пропустив их вперед.
— Пойду сзади, — бросил я небрежно.
Они и не подумали возражать.
Молчаливой унылой колонной мы спустились с осыпи, прошли мимо валежника и вошли в лес. Подойдя поближе к месту дислокации, я снова крикнул:
— Мы идем! Силье и Ян Эгиль впереди, я за ними!
— Отлично, Веум! — ответил Стандаль уже без мегафона.
Они набросились на нас внезапно. Впереди я услышал глухой звук возни и понял, что Силье отшвырнули в сторону, а полицейские навалились на Яна Эгиля. До меня донесся звук защелкиваемых наручников.
— Ва-а-а-а-а-арг! — отчаянно взвыл сквозь темноту Ян Эгиль, вертясь во все стороны. — Ты сказал, что наручников не будет!
Я прыжками преодолел расстояние до них.
— Да не нужны наручники! Оружие у меня!
— Кто тут полицейский, ты или я? — грубо ответил ленсман. — Мне новые побеги не нужны.
— Да черт возьми! Это же дети!
— Ему семнадцать. Он отвечает за свои поступки.
— Но я же пообещал ему!
— А кто ты такой, чтобы раздавать тут обещания?
— Идиоты чертовы!
Его лицо оказалось прямо перед моим.
— Берегись, Веум, а не то мы и на тебя наручники наденем!
Я оглянулся по сторонам. Мы стояли, сбившись в кучу посреди леса. Силье укрылась под крылом Грете, которая косилась на меня из-за ее плеча. Она предостерегающе посмотрела на меня и медленно покачала головой, как бы прося больше не лезть на рожон. Вокруг нас стояли уставшие, злые полицейские. Ян Эгиль не сопротивлялся. Он почти повис на руках у двух инспекторов, прикованный к одному из них наручниками.
