Стреляли, судя по звукам, из минометов. А коль так, то враг находился где-то совсем рядом. Минометы, как известно, далеко не стреляют. Осколки и комья мерзлой земли защелкали и загрохотали по машине. Мотор взвыл и умолк.
— Что? — спросил Звягин у шофера, стараясь перекричать грохот взрывов и звуки выстрелов. — Что случилось?
— Не знаю! — прокричал в ответ водитель. — А, черт!.. Не заводится! Похоже, подбили нас, вот что!
— Всем покинуть машину! — приказал Звягин.
Он схватил Катю за руку и почти насильно выволок из автомобиля. Что делали в это же самое время шофер и адъютант, его не интересовало. Сейчас его волновала только собственная судьба да еще — судьба Кати.
Вывалившись из машины, Звягин тотчас же упал на землю, увлекая за собой Катю.
— Надо подальше от машины! — прокричал он. — Ползком! Не поднимая головы! В какую-нибудь воронку! Ты поняла?
И, не дожидаясь от Кати ответа, пополз. Девушка, как могла, ползла рядом. Вскоре они доползли до воронки и вдвоем в нее свалились.
— Цела? — спросил Звягин.
— Да, — испуганно ответила Катя. — Ватник вот только порвала…
Она была одета в ватник и ватные стеганые галифе. На Звягине был добротный полушубок.
— Да и черт с ним, с ватником! — ответил Звягин. — Не до него! Лежи и не высовывайся! Видишь, как стреляют!
Минуты три Катя лежала молча, затем испуганно спросила:
— А что случилось? Что происходит? Где мы?
— Черт его знает! — зло ответил Звягин. Он помолчал и добавил: — Стреляют со всех сторон! В ловушку мы угодили! Похоже, окружили нас.
— Так чего же мы здесь лежим? — спросила Катя больше удивленно, чем испуганно.
— А что нам делать, когда и головы не поднимешь? — все с той же злостью ответил Звягин.
— Надо организовать оборону, — неуверенно предложила Катя. — Командовать надо.
— Кем? — ощерился Звягин. — И как?
— Но вы же командир… Вы должны знать…
Звягин хотел что-то ответить, но не успел, потому что буквально ему на голову вдруг свалился человек. Это оказался адъютант.
— А, вот вы где! — выдохнул он. — А я уж думал, что не найду вас в этой чертовой круговерти.
— Что происходит? — спросил у адъютанта Звягин.
— Воюем, — почти спокойно ответил тот. — Слышите — стреляют? Значит, воюем… А там, вдали, слышите частую стрельбу? Думаю, это наши прорываются из окружения. Туда нам и надо. К своим.
— Да, туда… — не слишком уверенно произнес Звягин. Он осторожно выглянул из воронки и тотчас же упал на ее дно.
— Что такое? — с тревогой спросил адъютант.
Катя испуганно вскрикнула.
— Ничего, — ответил Звягин, тряся головой. — Чуть не зацепило… Вот ведь как шмаляют. Из всех видов оружия! Головы не высунешь!
— Все равно надо к своим! — упрямо повторил адъютант. — Они — там, а мы — здесь… Так не полагается.
— Сейчас, — сказал Звягин, и в его голосе ощущались и неуверенность, и тревога, и почти неприкрытый страх. — Сейчас и мы туда… Вот только перестанут по нам стрелять, и мы сразу же… А то ведь голову поднять невозможно.
— Туда нам надо! — упрямо повторил адъютант. — Немедленно! А то как же они без командира?
— Сейчас, сейчас… — повторил Звягин и не двинулся с места.
Адъютант внимательно посмотрел на него, но ничего не сказал. Он был подчиненным, ему по долгу службы полагалось находиться рядом с командиром дивизии и выполнять его приказы. Он и находился рядом, вот только никаких приказов командир дивизии не отдавал.
Вскоре стрельба почти стихла. Вдалеке, правда, по-прежнему трещали выстрелы и ахали взрывы, а вот вблизи было почти тихо.
— Товарищ полковник, — сказал адъютант. — Слышите — почти не стреляют. Значит, самый подходящий момент. Вот сейчас я разведаю, что и как, и мы короткими перебежками вперед. К своим…
Он осторожно высунул голову из воронки. Но почти сразу же ее и спрятал.
— Что? — спросил у него Звягин.
— Тише! — зашипел адъютант. — Немцы!..
— Но… — недоуменно произнес Звягин.
— Тише, тише! — повторил адъютант. — Авось не заметят.
Вверху раздались шаги и речь на немецком. Замерев и стараясь не дышать, Звягин, адъютант и Катя скорчились на дне воронки. Шаги и голоса стали отдаляться. Их не заметили.
— Ну, и что теперь? — спросил адъютант больше у себя самого, чем у еще кого-то. — Куда нам теперь?
— Теперь — выбираемся наружу и пойдем, — сказал Звягин. — Пока не начало светать.
— И куда же? — спросил адъютант.
— Там будет видно, — неопределенно ответил полковник и добавил: — Конечно же, к своим. Куда же еще?
— Ну… — так же неопределенно произнес адъютант и первым выбрался из воронки. Какое-то время его не было видно и слышно, но затем сверху раздался его приглушенный голос:
— Вылезайте из этой ямы! Немцев вроде поблизости нет!
Звягин помог Кате выбраться, затем вылез сам. Девушка дрожала — то ли от холода, то ли от испуга, а может, и от того, и от другого одновременно. Не отдавая себе отчета, она попыталась подняться во весь рост.
— А вот вставать, барышня, не нужно! — Адъютант дернул Катю за руку. — Лучше ползком. Так будет надежнее. Знать бы еще, в какую сторону ползти. А, товарищ полковник? По всем приметам туда, где стреляют. Там наши.
— Но там и немцы, — сказал Звягин. — Напоремся, чего доброго… Уж лучше туда. — Он указал куда-то в сторону.
— А там что? — хмыкнул адъютант.
— А там — будет видно, — неопределенно ответил полковник Звягин.
Вначале они ползли, затем — передвигались пригнувшись, а далее был лесок с деревьями и густым кустарником, где можно было передвигаться во весь рост. Ночь подходила к концу, занимался тусклый февральский рассвет, и уже можно было различить лица вблизи и отдельные предметы в отдалении.
— Я больше не могу, — сказала Катя. В ее голосе слышались слезы. — Я устала.
— Привал! — выдохнул Звягин. — Кажется, здесь мы в безопасности. — И он вопросительно посмотрел на адъютанта.
Тот в ответ лишь неопределенно передернул плечами, снял с шеи автомат, еще раз повел плечами.
Катя устало опустилась на мерзлую землю, на которой почти не было снега. Звягин присел рядом. Адъютант остался стоять, осматриваясь и прислушиваясь.
— А стрельбы-то почти не слыхать, — сказал он. — Тут одно из двух: либо наши все-таки вырвались из окружения, либо… А, товарищ полковник? Что вы думаете по этому поводу?
Звягин ничего не ответил. Он сидел, прислонившись спиной к дереву, его глаза были закрыты.
— Я так думаю, что прорвались, — предположил адъютант. — Потому что невозможно окружить и уничтожить целую дивизию за такой короткий срок. Это нереально. И в плен они сдаться не могли всем личным составом. Значит, вырвались из мешка. Без нашего участия. — Он
