«Пора», – сказал сам себе Вадим и вышел из машины.
По обе стороны от крыльца стояли небольшие керамические вазоны с мохнатым можжевельником. Вадим коротко постучал в дверь, никто ему не ответил, вытащив носовой платок, он обернул им дверную ручку и повернул ее, дверь оказалась не заперта. Он вошел в номер и тут же прикрыл за собой дверь. Свет горел повсюду – в комнате, в ванной, даже оставался включенным торшер у кровати.
Марта спала, по-детски подсунув сложенные ладони под щеку. Одеяло прикрывало ее до талии. Клетчатую рубашку она не сняла, только расстегнула, кожаные брюки валялись прямо у кровати. И тут Вадиму вспомнилось, как он в детстве, когда ему приходилось засыпать одному в доме, тоже оставлял свет включенным повсюду. Пружинисто ставя ноги, он приблизился к кровати, рука скользнула в карман. Девушка заворочалась, что-то пробормотала, а затем открыла глаза и тут же села на кровати, протерла глаза, на ее щеке отпечаталась маленькая пуговка манжета рубашки. Марта улыбнулась.
– Ты напугал меня, – она сказала это игриво, но вдруг вскрикнула, ее взгляд остановился на крепкой шелковой тесемке в руках Вадима.
Концы тесьмы были дважды обмотаны вокруг пальцев, а середины вполне бы хватило, чтобы обернуть шею девушки.
– Я стучал, было не заперто. – Вадим мял в руках шелковую тесьму-удавку.
Марта отодвинулась к спинке широкой кровати, прижалась к ней спиной, она не кричала, не пыталась сопротивляться, только смотрела на Вадима широко открытыми глазами. Щека ее подергивалась, подергивался вместе с ней и маленький отпечаток пуговицы с четырьмя дырочками. И Вадим не отрываясь смотрел на этот отпечаток.
– Не надо… – чуть слышно проговорила девушка.
Вадим дернул головой:
– Поднимайся.
Марта послушно и торопливо спрыгнула с кровати, она стояла перед мужчиной в белье и в расстегнутой рубашке, губы ее дрожали.
– Одевайся, – приказал Вадим и отошел к окну, глянул за занавеску.
На стоянке в свете фонарей поблескивали лаком пять автомобилей, среди них и его внедорожник. Марта уже натянула на себя кожаные штаны, продела в рукава куртку и ждала, что ей скажут делать дальше.
– Сумку забирай и ничего в номере не оставляй, больше мы сюда не вернемся.
Девушка кое-как запихала в спортивную сумку вещи, закинула ее на плечо. Вадим крепко взял ее за локоть, прошептал в самое ухо:
– И без глупостей.
– Я все сделаю.
– Номер оплачен?
– Господин Цирюльник оплатил.
– Ясно. Открывай дверь. Сама. Ключ брось на кровать.
Марта беспрекословно повиновалась. Вдвоем они подошли к машине.
– Садись на переднее сиденье.
Вадим забрался за руль, запустил двигатель и задним ходом, чтобы не терять времени на разворот, выехал на шоссе. Уже с дороги он увидел, как в освещенном холле появился хозяин мотеля. Приложив ладони ко лбу, он прижался к стеклу для того, чтобы посчитать машины на стоянке.
– Куда мы? – осторожно, чтобы не злить мужчину, спросила Марта.
– Помолчи, – Вадим сказал это и плотно сжал губы.
Девушка прижимала к себе сумку и испуганно смотрела на бегущую под колеса дорогу.
– Родители у тебя есть? – через пару километров поинтересовался Вадим и протянул пачку сигарет.
– Я никому ничего не скажу, я вас не видела и не знаю, – Марта вытащила ногтями сигарету и прикурила.
– Я не об этом тебя спросил, – одной рукой Вадим щелкал зажигалкой, второй выворачивал руль на повороте.
– Я уже три года не звонила им.
– А я два, – неожиданно произнес Вадим.
Машина преодолела подъем и съехала на еле заметную каменистую дорожку, идущую в гору. Двигатель замолчал. Вадим открыл дверцу.
– Выходи.
– Зачем?
– Я сказал, выходи.
Марта поставила сумку на сиденье и выбралась из машины, колени у нее подгибались, сигарета дрожала в пальцах.
– Забери сумку, – Вадиму пришлось самому повесить спортивную сумку на плечо девушке, – вперед.
Марта, оскальзываясь на камнях, шла и постоянно оглядывалась, боясь встретиться с Вадимом взглядом, смотрела на землю. Дорожка завернула за скалу. Небольшая площадка, а за ней обрыв, дно которого терялось в темноте ночи. Сомнений не оставалось, Вадим заранее выбрал это место, чтобы привести ее сюда. Марта остановилась за три шага от обрыва, руки ее бессильно опустились, ремень сумки соскользнул с покатого плеча.
– Мы уже пришли? – еле шевеля губами, спросила она.
– Дальше не поедем, – зло и нервно ответил мужчина, взял Марту за плечи, развернул к себе.
Она была податливой, как манекен. Смотрела не в глаза, а над плечом Вадима, на одинокую звезду, чуть поднявшуюся над далекой вершиной. Мужчина вытащил из кармана шейный платок, девушка вздрогнула, вспомнив удавку. Платок лег ей на глаза, узел врезался в затылок.
– Не надо… – шептала она, пытаясь опуститься на колени.
Темнота угнетала ее, лишала последних остатков воли. Слезы пропитали тонкую шелковую материю, и одна из них скатилась по щеке. И тут Марта ощутила, как Вадим целует ее в губы, в первое мгновение она замерла, а затем ответила ему. Девушка боялась остановиться, прервать этот странный, непонятный поцелуй, потому что была уверена, что с ним окончится и ее жизнь. Вадим оторвался от нее первым, отстранил, взяв Марту за плечи одной рукой, что-то торопливо сунул в карман ее куртки и разжал пальцы.
Девушка стояла, напряженно прислушиваясь, но не могла понять по звукам, что происходит. Шуршали камешки, свистел в вышине ветер, шелестели листвой деревья. Где-то далеко коротко просигналил автомобиль. Она не знала, сколько времени прошло, прежде чем осмелилась негромко позвать:
– Эй…
В ответ вновь шелестели деревья и свистел ветер.
– Эй! – еще раз чуть громче позвала она, вытянула перед собой руки, сделала пару шагов, ее растопыренные пальцы ни на что не натыкались.
Тогда Марта сорвала с глаз мокрую от слез повязку. На площадке она была одна. Сумка сиротливо лежала на отполированном дождями камне. Одинокая звезда уже миновала горный пик и светила с другой его стороны. Марта сунула руку в карман и вытащила то, что бросил в него Вадим. На ее ладони лежала немного помятая начатая пачка сигарет, зажигалка, черная шелковая удавка и блестящий, похожий на маленький желудь, пистолетный патрон.
Марта глубоко вздохнула и бросилась к дороге. Выбежав на осевую полосу, она увидела, как вдалеке мелькнули габаритные огни внедорожника.
«Как две зажженные сигареты в ночи», – подумала она.
В Цюрих Вадим вернулся раньше, чем его ждали. Порфирьева и ребят он отыскал в баре аэропорта, те расположились за стойкой. Начальник охраны Хайновского ни о чем не стал расспрашивать, только вопросительно посмотрел на Вадима, тот чуть заметно кивнул.
Порфирьев сделал знак бармену и придвинул к Вадиму стопку бренди.
– Выпей, полегчает.
В подмосковной резиденции главы России было так тихо, что даже слышалось гудение мухи, пытавшейся пробиться сквозь идеально вымытое стекло гостиной в сад. Президент сидел на террасе, перед ним на деревянном столе лежала папка с бумагами. Рука с чернильной авторучкой застыла над строчкой в документе. Хотя бумаги, прежде чем попасть на стол, проходили через десятки чиновников, в них неизменно попадались огрехи и даже орфографические ошибки.
Президент поднял голову. На первый взгляд парк был пуст, но только для человека неосведомленного. Тот же, кто прошел школу спецслужб, мгновенно мог понять, где расположились охранники.
«Один за деревом, второй – не виден из-за кустов. Прикрывает дорожку».
Помощник, как всегда, появился тихо, шел с достоинством, лишь в последний момент негромко кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание.
– Разрешите? – он остановился перед ступенями и прижал к груди кожаную папку.
– Проходи.
Помощник поднялся на террасу и сел напротив президента.
– Ваша завтрашняя речь. – Папка легла на середину стола.
Президент пролистал страницы, наугад прочитал несколько абзацев.
– Правильные слова, но они… – задумался, – бесцветные.
Помощник развел руками, мол, по-другому официальные доклады не пишутся.
– Какие вести из Берна? – как бы между прочим поинтересовался президент, но чувствовалось, что ответ на этот вопрос волнует его больше, чем содержимое папки.
Помощник ожидал, что его спросят, и в то же время боялся вопроса.
– Машина Хайновского была остановлена в тоннеле неподалеку от австрийской границы, чемоданчик, с которым он ехал, забрали.
– Кто остановил и кто забрал? – Президент, как человек, прошедший хорошую бюрократическую школу, легко разбирался в нюансах официального словоблудия. – Нормальным языком говори.
– Я думаю, что это сделал Бондарев. Больше на связь он не выходил.
– Где он сейчас? Можешь не отвечать, вижу, что не знаешь.
– Я предлагал ему сразу же объявиться в нашем посольстве, но он…
