– Зак, ты все знаешь, – Реяс генетически был не способен молчать дольше двух минут.
– Это вопрос?
– Типа того… Объясни мне, дружище, что мы тут делаем?
– В Ираке или тут?
– А «тут» – это не в Ираке?
– Тут мы обеспечиваем безопасность периметра.
– Я помню, что сказал лейтенант… Я вообще… Мой вопрос был… Как это… Риторическим…
– О-о-о, ты знаешь слово «риторический»…
Еще один пинок по сиденью.
– Побереги военное имущество, боец…
– Просто мне интересно, зачем нас запихнули в эту вонючую дыру! На базе было так хорошо. На рейде даже чуть-чуть постреляли. Я думал, что и до меня очередь дойдет и я, наконец, всажу свинца в какого-нибудь урода… Меня готовили для боя. А что мы делаем? Сидим в какой-то помойке… Я уже провонял насквозь… Даже не помыться толком. Жрем сухпай… Тут ничего не происходит!
– Так может и не происходит, потому что мы тут…
– Чего?
– Я говорю, что ты должен стойко переносить тяготы и лишения службы… Для нас, простых солдат, война не бывает пятизвездочной. Только для пятизвездочных генералов… И вообще, Реяс, ты что? Сомневаешься в бесконечной мудрости наших стратегов?
Ожила рация. Вызывал командир.
– «Дельта-42»…
Родион вдавил тангету.
– На приеме.
– Доложите обстановку.
Докладывать было нечего, о чем, собственно, и было доложено. С момента, как рота «Дельта» была неожиданно перекинута с ФОБ «Лоялти» на север Багдада, на старый военный объект Саддама, не произошло ничего, достойного внимания. Мальчик, бросивший камень в «Хаммер» – не в счет. Вообще-то, Реяс был не единственным, кто задавал вопрос «зачем мы тут». Этим вопросом задавался и Родион, но к подобным вещам он научился относиться проще и сам себе отвечал так: он служит в армии, где его основная работа – выполнение приказов начальства. Им приказали выдвинуться – они выдвинулись. Командирам виднее. Если генералы решили, что в этом районе нужно присутствие войск, значит так и будет.
– Меня больше волнует вопрос не «зачем», а «почему»… – Зак решил поделиться своими мыслями с напарником.
– А в чем разница?
– Почему мы прибыли на неподготовленный объект? Где инженерные части?
– Зак, не ты ли минуту назад говорил о тяготах и лишениях?
Родион ухмыльнулся – а ведь действительно… Тяготы и лишения…
Взвод находился на объекте два дня и все эти два дня свободные от боевого дежурства занимались выгребанием куч мусора и наведением порядка во внутренних помещениях. Стремительно рос перечень необходимого оборудования и материалов, которые старший офицер на объекте, капитан Майкман, планировал запросить у командования в ближайшее время. Пустующий бункер служил прибежищем бездомных, а также источником благополучия для местных жителей. Спустя какое-то время после того, как армия Саддама перестала существовать и бункер опустел, из помещений вынесли все, что могли вынести. Вынесли после того, как вырвали из креплений, – кое-где в стенах зияли дыры и выбоины.
Вокруг бункера стоял забор, но его справедливо посчитали недостаточно прочным и высоким. Нужны были насыпные блоки, с помощью которых забор бы стал в три раза толще и во столько же раз выше, защищая от попаданий пуль и гранат, закрывая внутреннюю территорию от любопытных взглядов с крыш и окон верхних этажей окружающих бункер домов. Правда, оставалась еще труба. Она, конечно, была заминирована, но первым пунктом в своем списке капитан написал «запросить решение командования на снос». Написал и тут же зачеркнул, написав «оборудовать под наблюдательный пункт» и поставил большой знак вопроса. Минуту спустя вопрос о наблюдательном пункте был также решительно зачеркнут. Офицер справедливо рассудил, что, в случае заварушки, башня, как наблюдательный пункт, первой попадет под огонь боевиков, а операция по эвакуации наблюдателей неизбежно приведет к еще бо́льшим потерям… В итоге остался пункт «запросить разрешение командования на снос».
Внутренние помещения бункера требовали самой простой мебели. Пока не были завезены кровати, бойцы пользовались спальниками. Единственное, что было взято с собой при выезде с «Лоялти», был генератор и большой бак горючки дня него. От генератора запитали несколько компьютеров для командного пункта. Командир роты и его заместитель расположились в отдельной комнате, в которой сохранилась мебель – два тяжелых металлических стола, твердо стоящих на массивных пружинных основаниях. Эти столы были единственным, что не удалось выкорчевать жителям окрестных домов. Видавший виды генератор периодически почихивал, но пока крутил, щедро делясь вырабатываемым электричеством с радиостанцией, гибкую антенну которой забросили на крышу и прижали парой массивных кирпичей.
– Эй, Реяс…
– Чего?
– Сегодня был хороший день.
– Точно.
– Ну что, поехали? – Павел быстро забрался в уже знакомый салон «Буффало» и хлопнул ладонью по соседнему креслу. – Вперед! Нас ждут великие дела!
– Вот только забраться бы… – Леонид поднимался по лесенке и кряхтел, подтягиваясь на поручнях одной рукой – во второй он держал камеру. За спиной болтался рюкзак.
Павел не бросил товарища, борющегося с силой тяжести. Ухватив оператора за лямку рюкзака, он практически втянул его внутрь броневика.
– Уф… Спасибо.
– Не стоит благодарности. Это моя работа!
– После такого обеда самое время устроить тихий час…
– Точно. Или два… Но боюсь, что нас не поймут, мой сытый друг. Только не вздумай цыкать зубом! Можно только сыто отдуваться.
– Ну что, мальчики, вы готовы? – в салоне появилась Надя.
– Всегда…
– …готовы, – в один голос ответили «мальчики».
– Ну и ладушки. Идем по графику. Сейчас… два часа дня. Андрей сказал, что если все будет хорошо, через час доберемся до места.
– Вот это вот «если» меня всегда смущало, – заметил Леонид.
– Ну так мы где, Леня? На войне, – хлопнул его по колену Павел, – а на войне, знаешь как…
– На войне как на войне.
– Что об этом сказал бы… э-э-э… Цицерон?
Оператор на секунду задумался, а потом торжественно продекламировал:
– In rebus bellicis maxime dominatur fortuna!
– И что это значит? – спросила Курочкина.
– «В делах военных наибольшую силу приобретает случайность»…
– Ну вот видишь, сам же все знаешь! О, поехали…
Броневик заурчал дизелем и двинулся к воротам базы, следом за двумя «Хаммерами», маневрируя меж бесконечных ангаров и бесчисленных контейнеров, поставленных друг на дружку. За окнами медленно проплывала техника. Десятки цистерн, грузовиков, инженерных машин. Большое впечатление произвели пять танков, стоявших в плотном строю. Рядом с ними трудяги-«Хаммеры» выглядели недомерками.
– Шикарная у них столовая, да? Огромная такая… И еды столько, что глаза разбегаются. Я поняла, что жутко проголодалась только в тот момент, когда туда зашла! Интересно, у них на всех их базах так? Это сколько же они тратят на все это… Я как-то слышала историю про американцев, что солдаты отказались выходить на службу из-за того, что у них кончилось фисташковое мороженое! Представляете? Ну ведь чушь же, да?
– Конечно чушь, – Павел махнул рукой, – не может быть такого! Кто вообще это придумал, что…
– Ну да, я и говорю! – Курочкина перебила собеседника. – Глядя на это гастрономическое великолепие, я поняла, что у американской армии фисташковое мороженое не может закончиться!
– А… Ну да… Это тоже верно… – кивнул Павел.
Надя была на удивление разговорчива и благодушна. Видимо, сказывался тот факт, что ею и ее группой никто не командовал.
– О да… – Леонид закатил глаза, – когда зашли, я прямо обалдел. Стадион! Натуральный стадион! И как там прохладно было… Я не хотел уходить.
– Конечно… Объемы поставок, конечно, потрясают. На базе размещено… Сколько… Две? Три тысячи человек? Все здоровые, розовые, волосатые мужики. И все хотят кушать.
– Женщины там тоже были, – с некоторой ноткой язвительности заметила девушка.
– Ну да, это я в глобальном, так сказать, смысле. Женщины, конечно, тоже. Здоровые, розовые и…
– Ну, все, – Леонид глядел в окошко, – ворота. Я расчехляюсь.
– Давай, сделай материала на перебивки.
Оператор достал и включил камеру. Двое бойцов, сопровождающих группу, машинально помахали в объектив. Один из них пересел к заднему окну, чтобы следить за тем, что происходит «за спиной» колонны. Сержант Портнов, ответственный за репортеров, ехал в головной машине.
Когда до шлагбаума, отделяющего территорию базы от «агрессивной внешней среды» осталось метров пять, броневик резко качнуло и он встал. Затем начал сдавать обратно.
– Почему мы встали? – Надя закрутила головой, пытаясь понять причину задержки.
Солдат, сидящий в начале салона и смотревший вперед, задал короткий вопрос по рации. Через секунду ему ответили и он стал что-то быстро объяснять пассажирам, но его комментарии уже не потребовались – ответ был за окном. На территорию ФОБ въезжал конвой.
