Все, все под этим небом — иллюзия».)
Ухватив Салли за ногу, Джон поднял его и теперь держал над пропастью. Блондин размахивал руками, пытаясь освободиться. Тщетно.
— Ну что, Салли? — спросил Метрикс, глядя весельчаку в глаза.
Тот побледнел, хотя все еще пытался сохранить остатки самообладания.
— Поцелуй меня в задницу, — выдавил он.
У Джона вдруг появилось дикое желание поставить этого парня на дорогу и дать ему такого пинка, чтобы тот летел до Канады. Но это было слабостью. Обычной человеческой слабостью, которой подвержены все люди. Только, одни реже, а другие чаще.
Он вздохнул.
— Ты ведь слышал меня?
— Пошел ты к такой-то матери, Метрикс, — ощерился блондин.
Джон почувствовал усталость. Неожиданно заныло избитое тело. Мускулы требовали отдыха, которого он не мог им дать. И Метрикс вдруг осознал: ему нельзя отпускать Салли. Как бы этого ни хотелось. Независимо от того, скажет тот правду или нет. В общем-то Джон понимал это и раньше, но сейчас ощущение безысходности стало отчетливым и глубоким. Он понял, что ему придется убивать, убивать и еще убивать. Возможно, столько, сколько он не убивал за всю свою жизнь. А за безысходностью пришли равнодушие и апатия. Да. Ему придется убить их всех. И честь здесь ни при чем. Просто так нужно. Он, Джон Метрикс, шагает по вырытой кем-то колее и не может свернуть с нее, как бы ему ни хотелось. Не он контролирует ситуацию, но она держит его, затягивая все глубже, по мере того как Джон бредет все дальше и дальше по кривой дорожке убийства.
(Пошел ты к такой-то матери, Метрикс. Да, Джон, пошел ты к такой-то матери. Пошел ты. Пошелтыпошелтыпошелты.)
Он стал старым. Слишком старым. И он снова подумал о том, как же ему ненавистна эта работа. Убивать людей. Работа — убивать людей. О, боже… Прямо помощник бога на земле. Только ты отнимаешь жизни. Метрикс усмехнулся. И Салли испугался этой улыбки. Злой и горькой.
А дальше Джон начал говорить слова, из которых складывались фразы, а, слушая эти фразы, блондин трясся от страха все больше и больше.
— Ты надоел мне. Вы все надоели мне. Ты все расскажешь мне, Салли. Все. — Голос Метрикса звучал пусто и ровно. Не человек — машина. Наверное, такой голос мог бы быть у электрического стула, умей он говорить. Фразы складывались в мозгу Джона, распадались на слова у губ и выплевывались ими, страшные, как серебряные пули. Они вонзались в уши Салли и снова собирались во фразы в его голове. — Самое главное для тебя сейчас… знаешь что, Салли? Гравитация. Ты умеешь летать, а, Салли?
— Подожди, подожди, Метрикс! — торопливо забормотал блондин. — Постой! Ты не можешь убить меня! Нет, не можешь! Я нужен тебе! Я что-то знаю!!!
Казалось, Джон не слышит его. Пустые глаза уставились на Салли, но, глядя ему в лицо, они смотрели в глубь человека. В мозг. Смотрели и не видели. Блондин испугался. Крик застыл у горла ледяной сосулькой. На мгновение ему оказалось, что Метрикс вообще не видит ничего. Ни его, ни пропасти, ни сияющего в ночи города. Ничего.
— Где она? — спросил Джон. Он, действительно, был похож на сомнамбулу.
— Я не знаю, — заорал блондин, стараясь отогнать тот дикий безотчетный ужас, который завладел им. — Я не знаю, но… Послушай, Метрикс, послушай. Кук знает! А я знаю, где Кук! Я скажу тебе, где Кук! Слышишь, Метрикс? Я скажу, где Кук!
— А я и сам знаю! — засмеялся Джон. — В мотеле «Санспот»…
(Лицо блондина вытянулось еще больше, приняв мертвенно-синюшный оттенок.
Джон, ты выиграл. Ты опять выиграл, мать твою. Иди-ка ты, Джон…)
— …Помнишь, Салли, я обещал убить тебя последним?
— Да, Метрикс, помню! Ты сказал, — блондин почти визжал на какой-то невероятно высокой ноте, — ты сказал, что…
— Я тебя обманул, — перебил его Джон и разжал пальцы.
Салли рухнул в пропасть. Несколько секунд слышался его протяжный крик, а затем все смолкло.
Некоторое время Метрикс смотрел в бездонный мрак, покачивая на ладони белый брелок.
(«Да, он вновь готов к действию. Верно. Убивать, ты готов убивать.
Да, я готов убивать, потому что иначе убьют меня… и Дженни. Самое главное — Дженни. Эти ублюдки сделают ЭТО.
Да. Они могут это сделать. Но ты убьешь их.
Да. Я убью их.»)
Джон повернулся и пошел по дороге к машинам…
* * *
Восемь часов пятьдесят девять минут до…
Керби сидел во вращающемся кресле, просматривая толстые папки, высящиеся на его столе.
Кто-то похитил Джона Метрикса. Пока нет никаких сведений о его гибели. Стоило сопоставить информацию, и несложно было догадаться — это именно похищение. Конечно. С целью? С целью заставить Джона совершить что-то очень серьезное. Но что? И кто задумывает акцию?
Керби отложил очередное досье и взял новое.
«Арабский фронт национального спасения»,
— гласила надпись на обложке.
Генерал даже не открыл папку. Дьявол! Можно целый год перелистывать эти бумажки и все равно ничего не найти. Остается ждать, пока пропустят через компьютер лицо и пальчики того парня, что валялся в спальне Дженни.
В дверь постучали.
— Да, входите.
Керби вытер лоб и передвинул папки на край стола.
Дерьмо собачье!
В кабинет вошел невысокий крепкий человек в форме со знаками различия капитана военной разведки.
Генерал потер лоб и вздохнул.
— Нашли что-нибудь? — спросил он, глядя красными усталыми глазами на вошедшего.
— Пока по погибшему пусто, — ответил тот, — наши люди этим занимаются.
— Поторопите их, — сказал генерал. — Мне нужна эта информация, и чем быстрее, тем лучше.
— Да, сэр, — кивнул капитан, — мы ждем ответа в ближайший час.
— Как только узнаете что-то, сразу ко мне на стол.
— Да, сэр.
— Что-нибудь еще? — Керби внимательно смотрел на капитана.
— Так точно, сэр. Мои парни нашли кое-что.
— Вы можете говорить конкретно? — раздраженно перебил его Керби.
— Конечно, сэр. Нам удалось установить, что в случае всех трех убийств на месте происшествия был замечен один и тот же человек. В случае с Лоусоном его видел почтальон, развозящий утренние газеты, с Форестоном — управляющий магазином, с Беннетом — трое рыбаков. Мы составили фоторобот и пропустили через компьютер.
Чувствовалось, что капитан гордится проделанной работой. Керби заметил это и улыбнулся.
— Отлично, капитан. Ваши парни — молодцы. Информация получена?
— Да, сэр.
Капитан положил на стол несколько фотографий и тонкую папку.
— Он бывший «зеленый берет». Уволен по ранению. Воевал во Вьетнаме, в Корее. Дважды награждался. Серебряная звезда и Пурпурное сердце. Послужной список и вся информация содержится в досье.
Генерал кивнул.
— Спасибо. Это, действительно, отличная работа.
— Благодарю, сэр. Я свободен?
— Да, — Керби придвинул к себе папку и фотографии.
— Капитан! — окликнул он уже направившегося к двери военного. — Как только «засветится» второй парень, сразу ко мне.
— Да, сэр.
— Идите.
Капитан вышел, плотно прикрыв за собой двери.
Керби прочел имя на первой странице, —
«Абрахам Кук»
— и взял одну из фотографий. Со снимка на него хмуро смотрел абсолютно лысый негр с безразличным лицом и темными равнодушными глазами. Керби напряг память, пытаясь отыскать какие-нибудь сведения об этом человеке. У него, действительно, была феноменальная способность запоминать всех, с кем он хоть раз сталкивался в жизни. Несколько минут Керби сидел молча и неподвижно, затем вздохнул.
Нет. Он не знает этого человека. Их жизненные пути не пересекались. Нет.
Генерал отложил карточку в сторону, открыл папку и углубился в чтение…
…Синди стояла у перевернутого «порша», обхватив руками плечи и задумчиво глядя перед собой. Каблуком туфли девушка чертила странный узор в пыли. Заметив приближающегося Метрикса, она удивленно осмотрела пустую дорогу за его спиной.
— А где Салли?
— Салли? — переспросил Джон и спокойно добавил: — Я его отпустил.
— Да? — с сомнением посмотрела на него Синди. — Ну, наверное, он очень просил.
— Нет, — пожал плечами Метрикс и добавил: — Наоборот, хотел остаться, но я его уговорил.
— Понятно, — вздохнула девушка. — Теперь мы остались без машины.
— У нас есть машина, — возразил он, кивнув на перевернутый «порш».
Подойдя к автомобилю, Джон уперся в него плечом и, напрягшись, вернул «порш» в нормальное положение. Машина, конечно, пострадала, но, учитывая, что выбор все-таки был небольшой, и Синди, и Джона она устроила. Забравшись в машину, Метрикс повернул ключ в замке зажигания. Двигатель заскрежетал, но заработал, выплюнув из выхлопной трубы черное облако. С первого же взгляда стало понятно: «порш» долго не протянет, да и у полицейских внешний вид машины мог пробудить вполне понятный интерес.
