– Столики экономкласса расположены на второй линии от подиума, – пояснила «матрешка», – а бизнес…
– Я понял. – Стас потянулся к карману, вытащил деньги, попутно удачно продемонстрировал «Брегет» на запястье. – Бизнес, конечно. Сколько с меня?
В обмен на пятнадцать тысяч евро он получил открытку с изображением свечки, горящей в сугробе среди обрывков сена и пасущихся в нем птичек. На обороте он нашел номер своего столика и поздравления с Новым годом и Рождеством.
– Посмотрим. – Он вернулся на площадку и предъявил странной парочке открытку.
– Милости просим, – заулыбалась девушка, – проходите.
– Спасибо. – Стас обошел их и направился к двери, ведущей в зал.
Толпа собралась уже немаленькая, кто-то сидел за столиками, кто-то бродил между ними, кто-то говорил по телефону. Солидные сытые господа и дамы не обращали внимания на Стаса, смотрели без интереса и возвращались к своим делам. Раз оказался здесь, значит, хватило денег, раз хватило, значит, свой. Чего глаза таращить, надо дела делать, тем более что статус собравшихся обязывал. Но до Огаркова им далеко, здесь собрался первый уровень прислуги тех, кто реально решает вопросы «гармоничного и справедливого» распределения природных ресурсов. Господин вице-президент до этой шарашки не опустится, не тот уровень.
В центре зала был установлен самый настоящий подиум. Длинное возвышение простиралось почти до середины помещения и понижалось на конце «языка», как пандус. Пятый столик оказался у самого края платформы, Стас нашел свое место и уселся спиной к залу. Соседей пока не было, хоть и накрыто на троих. Начало действа откладывалось, Стас, чтобы не скучать, потянулся к меню, но в это время в кармане пиджака завозился мобильник.
– Мы внизу, – доложил Роман, – в подземном паркинге. Если что…
– Я понял, – ответил Стас, – как у вас?
– Нормально, – голос Романа звучал глуховато, тот говорил, словно сквозь зубы, – тут таких полно. Мы с краю стоим, сразу у выезда.
– Отлично. – Стас убрал телефон, открыл меню. «Закуски: икра кетовая, сервированная на льду, морской гребешок с овощными блинами и соусом из белых грибов, речная форель с пророщенной пшеницей и лимоном. Горячие закуски: жареный камчатский краб, стейк из осетрины с соусом шампань, холодная оленина, медальоны из косули…» Доконала его кулебяка с форелью, морепродуктами и икорным соусом. Стас, лихорадочно перелистывая страницы, добрался до винной карты: благотворителям предлагалась водка трех сортов, вино белое, розовое, красное, и шампанское.
«Я не понял, сейчас разве не пост? Или я что-то путаю?» – подумал Стас. Впрочем, вопрос при цене приглашения в пятнадцать тысяч евро считался неуместным. Цены на блюда могли вызвать сердечный приступ у любого нормального человека. Стас осмотрел зал – сегодня эта орава сожрет пару десятков квартир, предназначенных для ветеранов войны или сирот, и не подавится…
Над головой грянули колокола, раздались тягучие звуки торжественных песнопений. В зале мигом стало тихо, лица собравшихся приобрели напряженно-умильное выражение. Впрочем, мучения гостей длились недолго, раздались аплодисменты, которые постепенно усилились. Стас приподнялся на стуле и над головами людей заметил на подиуме группу из трех женщин. Как они не путались в своих бесформенных разноцветных тряпках из дорогой ткани, непонятно. Но быстро подошли к краю подиума, раскланялись, перекрестились на идеально ровный, со встроенными светильниками, потолок.
Ту, что шла первой, Стас узнал сразу. Алла Огаркова собственной персоной – щекастая, с круглыми голубыми глазами и длинными русыми волосами, заплетенными в косу. Все, как на фотографиях, только там придворные умельцы ретушировали ее слишком крупные передние зубы. Это придавало девушке сходство с перекормленным хомячком, при этом постоянно возводящим глазки к небу. Алла произнесла торжественную очень короткую речь и наконец объявила вечер открытым. Под бурную овацию она ушла в зал и уселась где-то далеко, в толпе приближенных. Стас механически глянул на «Брегет» – было уже четыре часа дня.
Вскоре мероприятие потеряло торжественность и скатилось к банальной пьянке. Стас заказал холодную оленину с можжевеловыми ягодами и брусничным соусом и стал неторопливо расправляться с мясом. За столиком он так и остался в гордом одиночестве, желающих присоединиться к нему не нашлось. Зато места экономкласса были заняты полностью, голоса гостей становились громче, где-то падала и билась посуда, носились официанты. Стас, расправившись с олениной, присматривался к следующему блюду. Кулебяка не давала ему покоя, раздражала и манила одновременно. Была не была, Стас допил водку и повернулся, чтобы подозвать официанта. Но не успел – снова раздались тягучие звуки, гости побросали приборы на тарелки и вытянули шеи, а официантов как ветром сдуло. Стас привстал и увидел, как по залу, кивая покрытой платочком головой, идет Алла Огаркова, а в руках у нее что-то тяжелое и прозрачное.
Гостям словно намазали филейные части скипидаром. Взмокшие от выпитого и от торжественности момента чиновники и бизнесмены кланялись Огарковой, как лакеи, целовали ручку и отбегали обратно за столик. «Что такое?» Стас ничего не видел в толпе, ничего не понимал, поэтому откинулся на мягкую спинку стула и ждал. Алла не торопилась, в сопровождении свиты она обошла половину зала у подиума, присела за один столик, затем за другой и двинулась дальше.
Оживление нарастало, самые нетерпеливые благотворители бежали наперерез Алле и ее свите. Поверх голов и склонившихся спин Стас разглядел двух мордоворотов в одинаковых темно-коричневых костюмах. Один телохранитель шел на шаг впереди «объекта», второй держался поодаль. Замыкали шествие две «матрешки», они тащили квадратную, похожую на аквариум, стеклянную емкость, уже почти наполовину забитую пожертвованиями. Публика в зале фантазией не блистала: в стеклянный куб сыпались доллары и евро. Аллочка обворожительно улыбалась очередному дарителю, кивала снисходительно и шествовала дальше. Огаркова была уже близко, Стас слышал ее визгливый, с истеричными нотками голос, даже чувствовал запах ее духов. От неловкого движения тарелка с остатками брусничного соуса упала, покатилась по полу и врезалась в ножку стола. Стас потянулся за посудой, столкнулся с метнувшимся на помощь неловкому гостю официанту и выпрямился рывком.
– Добрый день! Желаете сделать пожертвование в фонд строительства храмов и часовен для духовного окормления болящих деток? – Свита Аллы Огарковой окружила его столик. Один охранник громоздится за стулом гостя, второй смотрит над головами притомившихся «матрешек», на скатерти высится набитый деньгами стеклянный куб, и над всем этим заученно скалится бывшая сотрудница «ЭскортЭлита».
– Разумеется. – Стас запустил руку за лацкан пиджака, но запутался в подкладке, замешкался. Аллочка проявляла нетерпение, повела плечиком и обернулась к одной из «матрешек», прошептала что-то ей на ухо. Та хихикнула и округлила глаза. Аллочка медленно повернула голову и подалась вперед.
– Конечно, Алла Владимировна, – Стас держал сияющее в свете ламп колье за край цепочки, – прошу прощения, что не могу сделать взнос наличными. Я только сегодня утром прилетел из Тюмени…
– Ничего страшного. – Аллочка следила за движениями гостя, за цепочкой из белого золота с подвесками в виде трех орхидей в бриллиантах (а также сапфирах и аметистах), смотрела, как колье опускается на «подушку» из купюр. Следом тяжелыми яркими каплями упали серьги. Аллочка прикусила нижнюю губу и опустилась на стул напротив Стаса.
– Вы очень щедры, – проговорила она, – больные детки будут молиться за вас, чтобы вам сопутствовал успех в делах. Если вам угодно назвать себя, я передам их духовному отцу…
– Милостыня наша должна быть в тайне, и Отец наш, видящий тайное, воздаст нам явно, – Стас улыбнулся госпоже Огарковой. Она окинула дарителя откровенно оценивающим взглядом, поправила сбившийся на затылок платок и поднялась со стула.
– Будьте здесь, я смогу уделить вам время минут через сорок, – коснулась она руки Стаса кончиками пальцев с безупречным «французским» маникюром и поплыла по залу дальше. Стеклянный куб исчез со стола, охранники потеряли к Стасу всякий интерес.
Но не гости. Они пялились на него, как на павлина, затесавшегося в стаю ворон. По обрывкам разговоров и репликам Стас понял, что он пару минут назад сорвал джекпот. Из-за соседнего столика донеслось что-то вроде «я, дурак, не догадался…» и бурное выражение чувств запоздалого прозрения. Огаркова вместе со свитой обходила экономкласс, Стас уставился на стерильно-белую скатерть и мечтал провалиться сквозь землю. Он поминутно смотрел на «Брегет» – идеальный швейцарский механизм не врал, с момента отбытия госпожи Огарковой прошло всего семь минут. Надо срочно придумать себе занятие на оставшиеся полчаса. Кулебяка пришлась кстати, Стас сосредоточился на диковинном блюде, не забывая посматривать по сторонам. Внимание к нему ослабло, переключилось ненадолго – кто-то из гостей уже дошел до кондиции, и ему потребовалась помощь. Официанты и охранник под руки вывели из зала крупного седого мужика. Вернее, вынесли – сам передвигаться он мог только на четвереньках, что и пытался проделать, пока его волокли к выходу. Инцидент занял три с половиной минуты, кулебяка была съедена, и Стас почувствовал на себе любопытные взгляды.
