не думал о целом стакане водки. Только когда выпил его залпом, понял, что к чему.
Поперхнулся, кашлянул. Но при этом в голове прояснилось. Пьяным не стал, но подействовало. Только бы пьяницей не стать.
– Не станешь, – Матисс как мысли прочитал и повернулся к Кириллу, который стоял чуть в отдалении от нас. – Да кури ты уже! Скоро ведь сигарету съешь!
Кирилл от неожиданности даже выронил сигарету. Достал портсигар, со вздохом вытащил еще одну.
– Ты, кстати, обещал бросить!
– В следующей жизни обязательно, – и с наслаждением закурил, при этом дым не клубился вокруг Нукова, а почти мгновенно уходил куда-то под потолок, хотя там не было видно никаких вентиляционных отверстий, да и тишина стояла, и если бы что-то работало, было бы слышно. Черный дом славился своей таинственностью. – Как я понял, ты нашел, что должен был найти?
– Да. Это и в самом деле некий переключатель, который я задел совершенно случайно, когда мы с Алексеем занимались блокировкой его сознания. Самое интересное, я часто его видел в сознании других людей, но никогда не обращал на него внимания. Кстати, этот переключатель есть и у обычных людей, не Проводников. Вот, например, у Насти он есть, – и он даже сам удивился, сказав это.
– Не надо меня никуда переключать! – она прижалась ко мне. – Мне и так хорошо!
– И не буду, – дед Матисс улыбнулся. – Если я вмешаюсь, то вы можете потерять самое дорогое, что есть между вами.
– Что? – но я, кажется, догадался.
– Любовь! Вы потеряете любовь, превратите вашу жизнь в рутину. Зачем мне нарушать вашу идиллию и счастье?
Настя еще сильнее ко мне прижалась, и я не удержался, снова ее поцеловал.
– Военные узнают, – это был Кирилл.
– Узнают. Даже очень быстро, так как я лично им сообщу об этом.
Я удивленно уставился на деда Матисса:
– У нас есть определенные обязательства. Но на самом деле ситуация такова, что военным скоро будет не до моих открытий и тем более не до Алексея и Насти. Грядут события, когда последние станут первыми. Конечно, после всего они поймут, что случилось, но мир уже изменится и мы изменимся вместе с ним.
– Как-то витиевато ты объясняешься, – хмыкнул Кирилл.
– Как могу, – пожал плечами дед Матисс.
Я встал и сразу и сел. Голова ясная, а вот ноги ватные. Вот точно пьяницей стану!
– Не станешь. Просто у тебя отходняк. Мы ведь сработали без подготовки, без раскачки, а сразу в пекло, – он подхватил меня за локоть и резко поднял. С другой стороны Настя меня поддержала. – Может, еще водки?
Я усмехнулся:
– Споить меня решил?
Дед Матисс на это только усмехнулся и ничего не ответил.
В общем, мы так и ушли с некоторой недосказанностью и непонятными ответами на ненужные вопросы. Это я стал немного философствовать после встречи с дедом Матиссом.
А на самом деле я все-таки решил мучивший меня вопрос о том, есть ли кнопка у Проводников. Есть! И не только у них.
Но я так и не понял, откуда у меня появился этот вопрос? Эта мысль.
И моя ли это мысль вообще?
– Стоп машины! – проговорил я в рацию и почувствовал, как все десять машин встали как вкопанные.
На самом деле никаких проблем. Просто это моя традиция, минут на десять встать перед выездом из города. К тому же меня почти три месяца не было на дорогах. Следовало успокоиться, сбить мандраж, разложить весь поход по полочкам. Правда, никогда мои полочки не стыковались с самим походом. Всё всегда было не так, как думалось, но мы раз за разом постоянно думаем всегда о лучшем и хорошем. Без оптимизма на дорогах делать нечего.
В первой машине в Пустошь по договоренности туда рулила Нинель, ну а Настя собиралась заменить ее на обратном пути, ну, и я третьим в кабине, возле правой двери, чтобы выскочить в нужный и ненужный момент.
Все-таки как хорошо снова сидеть на этом неудобном сиденье в кабине тяни-толкая. Снова чувствовать дорогу и себя на этой дороге, как на море. Ведь можно сказать, что дороги Горского круга это как море, каждый выезд – событие, каждое возвращение – отдых на сердце. Отдохнул и снова в путь. И когда тебя отрывают от самого родного – от сиденья, кабины, запаха чечевичного спирта, урчания двигателей, то теряешь себя и, кажется порой, что жизнь кончена. Но как хорошо, что порой нам протягивают руку, не бросают нас окончательно, и снова солнце светит, птички поют и ты счастлив.
Я прижал к себе Настю, и мы крепко поцеловались:
– Можете забраться на багажник, я не против, – тут же проговорила Нинель. А ее глаза просто светились лукавством.
– Ну вот, весь пафос испортила, – правда, пафос был только в моих мыслях, но улыбнуться я улыбнулся, и уже серьезно в рацию: – Всем! Поехали! Третья штатная!
Двигатели соскочили с холостого хода, пошло сцепление, и тяни-толкаи плавно двинулись по дороге.
Проехали четвертое КПП, и вот мы уже на дороге вне города, где и начинаются владения…
Силы и в самом деле не ощущалось вообще. А вот тараканы были, и на самой дороге тоже. Разлеглись как коровы на лугу – я картинку видел. Но при приближении нашего конвоя метров за двести они успевали встать, деланно отряхнуться и вразвалочку сойти с дороги в сторону. То есть они и в самом деле не мешали нашему движению. Неужели все из-за меня? Присутствия бывшего, но Проводника в конвое? Как-то не очень верилось, но все равно было приятно…
Правда, хорошее настроение испортил Кирилл, сообщивший по рации:
– По моим сведениям, конкурент наш выехал на час раньше с пятого КПП.
– Это хорошо или плохо? – спросил я.
– В Пустоши мы не встретимся, это факт, но вот на обратном пути могут быть неприятности…
– Ну, будем верить в лучшее, – ответствовал я и чуть расслабился на сиденье.
Настя прижалась ко мне и, кусая ушко, очень тихо проговорила:
– Может, и вправду, а?
Это она про багажник? Конечно, мысль великолепная, но ответил я другое:
– Представь, когда у нас на это будет время!
Она стукнула меня в плечо и выпрямилась на своем сиденье. Ну, а Нинель хихикнула и тоже получила толчок от Насти.
Дальше ехали молча, без желаний…
Начинать рассказ о Пустоши с предложения «Кто назвал это место Пустошью, потерялось в истории» я не буду. Во-первых, банально, а во-вторых, с названием «Пустошь» все еще банальней.
Когда въезжаешь на дорогу в Пустошь,
