Ознакомительная версия.
В общем, жена Руденко была не только истинной хранительницей семейного очага, но и своеобразным антистрессовым средством. Даже если он приходил домой, предварительно уговорив на работе бутылку любимого портвейна, Маргарита Ивановна хмурилась, смотрела на мужа, как мать на проказника-сына, но через несколько минут становилась по-прежнему радушной. Единственным ее недостатком было то, что по свойству своей натуры она многое спускала с рук ребенку, который находился в том возрасте, когда все дети начинают проявлять стремление к самостоятельности, порой избытычное. Здесь уже приходилось подключаться Семену Семенычу, хотя большей частью воспитанием сына в этой семье занималась жена.
Маргарита Ивановна проводила Милославскую на кухню. Из ванной периодически слышалось фырканье, жалкое подобие песни, которую трудно было распознать, поскольку исполнитель отличался полным отсутствием музыкального слуха. Тем не менее, по голосу Яна легко узнала в неудавшемся вокалисте своего приятеля. Он снимал стресс после работы, наслаждаясь теплыми струями воды, ниспадающими из висящей над ним лейки душа.
– Сема-а, – ласково протянула Маргарита Ивановна, постукивая в дверь – к тебе гости.
– Кто, е-мое?! – перепуганно воскликнул Руденко. – Меня нет дома! Одного дня в состоянии покоя, мать их, побыть не дают!
Очевидно, Три Семерки предположил, что это его коллегии по работе пришли лишить его права на отдых, сообщив о внезапно произошедшем ЧП, в котором он лично непременно должен был разобраться. Такое случалось регулярно, даже по ночам, поэтому реакция Семена Семеныча являлась вполне объяснимой.
– Три Семерки, да это я, Яна! – успокоила взволнованного друга Милославская, крикнув из кухни.
– Фу-у-у! – облегченно вздохнул тот и плюхнулся в ванну, судя по послышавшимся звукам многочисленных брызг, упавших на пол.
Женщины переглянулись и заговорщически захихикали.
– Сейчас кушать будем, – улыбнувшись, сообщила Маргарита Ивановна своей гостье.
В кастрюле на плите что-то кипело, булькало. На сковороде, до половины наполненной маслом, подпрыгивали румяные оладьи. Супруга Руденко заглянула в духовку – очевидно и там что-то готовилось. Милославской, регулярно застававшей подобную картину на кухне этой квартиры, давно стало понятно, почему живот Семена Семеныча с каждым годом все более округлялся.
Вскоре из ванной вышел раскрасневшийся глава семьи, единственным одеянием которого было широкое махровое полотенце.
– Сема! – произнесла с укором Маргарита Ивановна.
– Ну ты же мне халат не дала! – по-детски вытянув губы протянул Руденко.
– Так иди возьми! – женщина помешала большой длинной ложкой в кастрюле.
– Я же не знаю где! – беспомощно пробурчал Три Семерки.
– Разбаловала я тебя! – Маргарита Ивановна погрозила мужу указательным пальцем и пошла в комнату, Руденко шустро засеменил за ней.
Скрипнула дверца шифоньера, после чего послышался поток нравоучений, какое белье надеть, как правильно завязать халат и так далее. Яна в очередной раз подумала, что дома Семен Семеныч был окружен завидной заботой и вниманием.
– Ну что? – появившись на кухне, Руденко посмотрел на Милославскую и, барабаня пальцами по животу, уселся за стол.
– Настраивайся, Сема! – вздохнув, произнесла Яна. – Я пришла нарушить твое спокойствие.
– Ну, елки-палки, аппетит испортила! – сморщившись, протянул Три Семерки.
– Потому что это вопрос жизни и смерти! – серьезно объяснила гадалка.
– Ладно уж, выкладывай, коль пожаловала. Я же тебе никогда не отказывал!
– Руденко, ты настоящий друг! – Милославская привстала, чтобы шутливо пожать приятелю руку.
– О чем это вы тут договариваетесь? – хитро протянула Маргарита Ивановна, которая до этого момента наводила порядок в ванной после пребывания там Семена Семеныча.
– О рабо-о-те, – Руденко вздохнул разочарованно.
Пока Маргарита Ивановна накрывала на стол, Яна решила рассказать другу о сути своей просьбы.
– У тебя знакомые в ГАИ есть? – без заминки спросила она.
– Есть, а что? – заинтересовался Три Семерки.
– По номерным знакам машины нужно определить владельца автомобиля. Это возможно?
– Я-а-на Борисовна, – иронично протянул Руденко, – это же элементарно!
– Вот и хорошо, – с облегчением вздохнув, произнесла Милославская, – только вся сложность в том, что это нужно сделать сегодня, точнее сейчас.
– Имей совесть, Яна! – Семену Семенычу такое предложение по вкусу явно не пришлось.
– Позже это может стать просто бессмысленным, – настаивала гадалка.
Три Семерки виновато посмотрел на жену и, пожав плечами, произнес:
– Придется согласиться…
– Ради вас, Яночка, – Маргарита Ивановна посмотрела на Милославскую, – всегда пожалуйста. А теперь отставить все разговоры! – женщина сама села, наконец, за стол и дала команду приступать к трапезе.
В тарелках дымился борщ, приготовленный по оригинальному, раздобытому где-то хозяйкой дома рецепту. Маргарита Ивановна была поклонницей традиционных блюд, но готовила их просто исключительно и бесподобно. Семен Семеныч, звучно прихлебывая, страстно уничтожал содержимое тарелки и, даже получив несколько замечаний от жены, не умерил пыла.
Он первым съел борщ и, с довольным видом отставив тарелку в сторону, стал приглядываться к тому, что красовалось на закопченном стареньком противне, заранее вынутом его супругой из духовки. Милославская дивилась такому зверскому аппетиту приятеля, поскольку тарелки, в которые был разлит борщ, являлись довольно вместительными. Однако, судя по тому, с каким рвением он стал отламывать от запеченной в тесте курицы крупный окорочок, места в его желудке было еще достаточно.
Впрочем, эту особенность натуры Руденко Яна подметила уже давно. Маргарита Ивановна часто выезжала из города – то на дачу, то еще куда-нибудь. Перед отправлением она до отказа забивала холодильник, который, благодаря стараниям Семена Семеныча, в ближайшие же два дня был безжалостно опустошен. Три Семерки переходил на полуфабрикаты, начинал чаще наведывать Яну, чтобы та его подкармливала. Однако, она, в отличие от Маргариты Ивановны, редко осмеливалась взять на себя исключительно все обязанности по готовке, так как занятия кулинарией были вообще не в ее вкусе. И тогда в душе избалованного ленивца поневоле рождалась способность к кулинарному творчеству.
Вскоре ко второму блюду приступила и Маргарита Ивановна. Посмотрев на Милославскую, она удивленно воскликнула:
– Яна, а вы что же сидите?
– Нет, нет, спасибо, я уже сыта.
– Чем же вы сыты? – не понимала искренне ошарашенная женщина.
Чтобы успокоить заботливую хозяйку, гадалка ответила:
– Я еще чаю попью, не переживайте.
– С ола-а-а-дьями! – горделиво протянула Маргарита Ивановна.
Волей-неволей Милославской пришлось впихнуть в себя и один пресловутый оладик, после чего она произнесла:
– Семен Семеныч, поторапливайся, иначе мы ничего не успеем.
Руденко лениво потянулся, думая, очевидно о том, что сейчас предпочтительнее было бы полежать на диванчике у телевизора, но все-таки кивнул в знак согласия. Через пятнадцать минут Три Семерки был практически готов к выходу. Он предложил Яне выйти на балкон – покурить на дорожку. Та охотно согласилась, желая хоть в какой-то степени избавиться от неимоверной тяжести в животе.
– Рассказывай по порядку, – начал Руденко, когда приятели вновь очутились наедине.
– С чего начать? – Яна чиркнула зажигалкой.
– Валяй сначала про свои наркотики.
– Какие?
– О которых по телефону спрашивала.
– А-а-а, – Милославская на самом деле успела позабыть об этом.
Она стала подробно описывать свои недавние похождения и делиться предположениями, выводами, догадками. Три Семерки молча внимательно слушал, изредка стряхивая пепел с сигареты и произнося понимающие протяжные звуки. Он не со всем был согласен, но все же не стал пытаться переубеждать подругу.
– А номера иномарки откуда взялись? – спросил Руденко, когда Яна замолчала.
– Видела.
– Где? – Семен Семеныч всерьез заинтересовался.
– В видении, – уверенно пояснила Милославская.
– У-у-у-у… – разочарованно промычал Три Семерки. – Ради этого не стоит беспокоить сотрудников ГИБДД! – Руденко поморщился и махнул рукой.
– Да ты что! – взволнованно воскликнула гадалка и попыталась начать доказывать, насколько это важный шаг в расследовании.
– Как я объясню причины своей заинтересованности-то? – не уступал раскрасневшийся старлей. – Скажу, что приятельница моя гадала, мол, видала то-то и то-то, а вы давайте расследуйте произошедшее на основании этого?
– Семен Семеныч, я, конечно, понимаю, что ты честный мент, но в иных ситуациях цель оправдывает средства – назови другие причины, выдумай их, в конце-то концов. Мало ли какое обстоятельство могло заставить тебя прибегнуть к их помощи? Ты сотрудник органов, занимаешься уголовными делами…
Ознакомительная версия.
