– Я продолжаю, – Сережа кивает серьезно. – Новый подвид терроризма родился именно в голове Термидора. Он его замыслил, предложил «Аль-Кайеде» для использования и сам вызвался провести испытания. С этой целью ему выделена сильная группа, состоящая из боевиков, прошедших испытания во многих горячих точках мира, но в последнее время воевавших в Чечне. Почти все из разных отрядов. Каждый из них в состоянии убивать голыми руками... Это именно то, что нужно Термидору для исполнения. И вот они уже в Москве...
– Я, простите, так и не понял еще, что представляет собой этот новый подвид террористической деятельности, – говорит Тобако.
– Сам Термидор назвал это «фабрикой страха»...
– Красиво звучит, – усмехается Доктор Смерть. – Арабам свойственно стремление к высокой поэзии.
– Берберы не арабы, – поправляет Сохатый.
– А кто?
– Они – берберы... – Дым Дымыч считает, что его ответ исчерпывающий и не нуждается в уточнении.
– Это не суть важно, – продолжает Сережа. – Важно то, что сама идея нового подвида гораздо опаснее простых взрывов. Именно на страх населения это все и рассчитано. Группа боевиков проводит систематические убийства ни в чем не повинных граждан. Они не выбираются по какому-то принципу. Просто расходится группа – в случайных направлениях. И каждый без применения оружия убивает одного человека, сам оставаясь невидимым. В группе более тридцати человек. Представляете, за одну ночь столько убийств... И каждому отрезают указательный палец. Действие как ритуальный символ... Одна ночь! Другая ночь! Третья ночь! Слух разлетается по городу с молниеносной быстротой. Есть у российской прессы и телевидения такая манера – раздувать слухи... Впрочем, такая манера всей прессе свойственна... Короче, в Москве страшная паника! Москвичи не знают, с какой стороны им ждать опасности. Они боятся выйти на улицу, боятся отпустить детей в школу или на прогулку, потому что убийства совершаются и утром, и днем, убивают мужчин, женщин, детей, стариков... Без системы... Единственное условие, чтобы не было свидетелей... В парках, подъездах, собственных квартирах...
– Да, – мрачно соглашается Басаргин, – это серьезная гадость, с которой трудно бороться...
– Потом группа переезжает на несколько дней в другой город, вызывая панику там, потом в третий, потом в четвертый. И никто не знает, куда они дальше направятся... Теперь страх приобретает общероссийские масштабы... И, если потерять их сразу, можно ждать большой беды...
– Почему же вы, обладая такой информацией, не передали ее нашим правоохранительным органам? – вопрос Басаргина резонен и конкретен. И даже высказан с легким раздражением. Так имеет право сказать русский русскому. И русский русского обязан понять.
Сережа понимает и отвечает, вовсе не оправдываясь, а только объясняя ситуацию:
– Потому что это ничего бы вам не дало. Ни вам, ни милиции, ни группе «Альфа». Впрочем, дало бы какой-то краткосрочный эффект, но этот эффект не в состоянии был бы остановить уже запущенную машину. Давайте сразу поставим все точки над «i»... Какие меры в состоянии предпринять правоохранительные органы?
– Перехватить хотя бы самого Термидора. Это уже была бы половина дела, – говорит старший Ангел. Он возмущен так же, как сам Басаргин, но в словах отца больше агрессивности, которую Басаргин старается не проявлять по природной корректности.
– А вот это как раз то, чего я хотел попросить вас не делать... – Сережа обращается не непосредственно к отцу, а ко всем интерполовцам и поочередно оглядывает их одного за другим.
– Почему? – не понимает Пулат, который смотрит на Сережу почти с восторгом в отличие от более строгого отца и совершенно не желает обострять разговор до резковатых нот.
– Потому что мысль Термидора уже высказана... Поймать ее и засунуть назад ему в голову не удастся, даже если эту голову отрубить... Идея осмыслена, обсосана с разных сторон, разработана в деталях, и проведены значительные и масштабные организационные мероприятия. В нескольких международных террористических лагерях, контролируемых «Аль-Кайедой» и ее дочерними организациями, в спешном порядке тренируют еще несколько групп убийц и собираются отправить их в Россию, избранную испытательным полигоном. По нашим данным, с этими людьми в лагерях проводится только два курса занятий – по боевой подготовке и по русскому языку. Скорее всего их уже отправили... Плацдарм для переправки пока стационарный – Чечня, транзитом через страны Закавказья, в частности через Азербайджан, потом через Дагестан. Я думаю, это недоработка «Аль-Кайеды», которая может быть в дальнейшем устранена, и отправка будет проводиться по иным каналам. В Чечне их проще фильтровать. Но следует знать, кого фильтровать... Я напомню один важный момент, который пока не могу осмыслить логически... Термидор со своей группой, сформированной в Чечне, прибыл в Москву с территории Азербайджана. Почему нельзя и следующую группу отправлять из Азербайджана? Зачем ее отправляют сначала в Чечню?
– Единственное, что можно предположить, – решает Басаргин, – основной костяк группы опять формируется из действующих боевиков.
– Это возможный вариант, – соглашается Сережа.
– У вас есть конкретные данные по этому вопросу? – спрашивает Басаргин.
– Только общие. Возможно, появятся более конкретные... По крайней мере мы их ждем. Я сразу передам вам всякую информацию по засылаемым группам, а дальше вы должны действовать сами, не раскрывая, естественно, источника информации. В дальнейшем, если в России будет достигнут соответствующий эффект, планируется «прогуляться» по Европе. По крайней мере уже существуют две группы, изучающие английский и немецкий. Согласно агентурным данным, уже подобран преподаватель по французскому языку. Но вся беда в том, что мы не знаем ни расположения этих школ, ни составов, ни сроков подготовки и выпуска групп...
– Я так и не понял, – повторяет старший Ангел, – почему нельзя нейтрализовать Термидора...
Голос отца звучит так, словно он воспитывает сына.
– У меня с ним, как вы уже знаете, личные счеты, и я сам готов его нейтрализовать... – Сережа понижает тембр голоса, и в его синих глазах появляется мрак, вызванный воспоминаниями. – Но этого пока делать, повторяю, нельзя, при всем моем желании... Потому что, согласно нашим агентурным данным, он, как автор идеи, претворяет эту идею в жизнь, приобретает опыт, а потом передает командование первой группой человеку, которого сам же выберет среди других, и возвращается на свою «фабрику». Делиться опытом и готовить командиров отдельных групп. По нашим данным, он должен вернуться в Чечню, чтобы проинструктировать тех, кто уже готов к работе... И нам, и вам, и «Альфе» необходимо отследить его передвижение, чтобы выявить сначала группу, которая готовится к акциям в России, потом другие такие же группы, а в дальнейшем обнаружить местонахождение самих лагерей и уничтожить всех курсантов на месте. Я понятно объясняю?
– То есть, – у Тобако голос становится вкрадчивым, как мяуканье кошки, застывшей перед мышиной норкой, – мы должны пожертвовать многими гражданами России, только чтобы иметь возможность добраться до лагерей и обезопасить население Европы? Я правильно вас понял?
Сережа вздыхает:
– Неправильно...
– Тогда объясните, – серьезно требует Басаргин.
– Ликвидация или арест Термидора ничего не даст. Группа, прибывшая в Москву, в состоянии действовать автономно. Таков инструктаж, проведенный до отправки. Без Термидора боевики будут так же опасны, как с ним. Но при этом нам не известен состав группы. Мы даже не знаем их способов базирования в Москве. Наверняка они не все поселились в одном месте, чтобы облегчить нам с вами задачу. В этом вся беда. Перехват командира только оборвет все нити и не принесет результата...
– А что может принести результат? Выжидание?
Сережа думает долго. Видимо, информация не предназначена для чужих ушей. Но все же он решается поделиться ею.
– ФБР США наладило конкретный контакт со спецназом ГРУ и передало им сведения. С помощью бойцов спецназа нам удалось перехватить в Чечне одного из известных нам боевиков и заменить его на нашего человека. Сейчас наш агент входит в группу Термидора. Мы ждем его выхода на связь. К сожалению, агенту известен только один телефонный номер в Москве – связной... Но пока мы и сами не можем по этому номеру дозвониться. Кстати, я попросил бы вас по своим каналам проверить номер... Можно это сделать сейчас же?..
– Более того, – соглашается Доктор, – я с вашего разрешения поставлю этот номер на контроль спутника.
– Зачем? – спрашивает Сережа.
– Чтобы определить при необходимости местонахождение звонившего.
– Хорошо. Ставьте. Только сначала проверьте...
Он со вздохом называет номер городского телефона. Доктор включает спикерфон и набирает семь цифр. Долго звучат длинные гудки. Трубку никто не снимает.
