И остался на ночь.
Какого черта я опять съехала с рельсов? Мне он даже не нравится. Та же история, что на Пасху… последняя капля для Улы.
Посмотрела на мобильник. Три пропущенных звонка от руководства, и еще она обещала помочь правовому отделу – они не знали, как поступить с возвращенными после их вмешательства суммами, почему-то на этот раз бюрократическую процедуру поручили им.
Ничего, всему свое время. Догонит. И с детьми тоже догонит, все встанет на свои места. Сейчас главное – Катц.
Она еще раз поговорила с вахтером в подземном гараже и прижала его не на шутку, когда поняла, что он что-то скрывает. И добилась своего: оказывается, был свидетель, который видел человека в куртке, пригнавшего клингберговский «лексус». Но это не официальные данные, это его личная инициатива – камера в тамбуре. Катц, объяснил вахтер, видел эти кадры.
Естественно, она не стала рассказывать все это Даниельссону. Потом, может быть, когда накопится, что рассказать.
Нелепица на нелепице и нелепицей погоняет. Нелепица. Не лепится. Ничего не лепится. Зачем Катцу вся эта головная боль, зачем притворяться, что он разыскивает Клингберга, лазать по гаражам, беседовать с Понтусом, сидеть в библиотеках… если он сам его и похитил, а вдобавок задумал пришить его жену.
Она легко узнала, кто этот мальчик из гаража. Обратилась в отдел борьбы с наркотиками и через пять минут получила ответ: семнадцатилетний героиновый наркоман, Юнас Окессон. Но его уже не спросишь: он уже сутки лежит в морге. Передозировка. Нашли в машине в Мерсте. В руке так и был зажат шприц с остатками героина.
Тоже странно. Парень был чист уже не меньше двух месяцев, и вдруг ни с того ни с сего – смертельный рецидив.
Посмотрела на дверь в ванную. Даниельссон, очевидно, любит постоять под душем. Вот и хорошо.
Вышла в прихожую и открыла его портфель – нет ли еще чего интересного, что он не показал ей вчера.
Выписка из бортового компьютера машины Клингберга. Если Даниельссон хватится, можно ему сказать, что он просто-напросто забыл распечатку у нее.
Пятьдесят миллионов крон… Эва вернулась в кухню. Она попросила оперативников отдела экономических преступлений связаться с Интерполом и узнать обо всех крупных трансферах из Швеции на Виргинские острова за последний год. Она понимала, что это потребует времени, в зависимости от уложений об охране банковских тайн, принятых на этих «Девственных» островах.
К ее облегчению, Даниельссон вышел из ванной полностью одетый. Кофе она уже сварила и поставила на стол.
– И как ты?
– Что – как?
– После вчерашнего… После того, что случилось?
Она налила ему кофе.
– Знаешь, Оскар, – она изо всех сил старалась сохранить дружеские интонации, – давай забудем эту историю. Ничего не случилось. Расскажи лучше про следствие… скорее всего, ты не все рассказал, я тебя прервала.
Физиономия обиженная.
– По-моему, все.
– Ты сказал, что, когда нашли труп Ангелы, компьютер был включен.
– Да… на слайд-шоу.
– Что за слайд-шоу?
– Семейные снимки. В основном отпускные.
– В случайном порядке?
– Понятия не имею.
– И как ты думаешь, кто зарядил это шоу? Преступник?
– Или жертва. Во всяком случае, после убийства никто компьютер не выключил. Кстати, я тебе сделал копию накопителя с компьютера Клингберга, если понадобится что-то уточнить насчет «Клингберг Алюминиум». Там наверняка и снимки найдешь, если так уж любопытно.
Скрытая, но ирония, дал понять, что она перебарщивает. Кому угодно станет обидно, если после ночных эротических подвигов тебя просят о них немедленно забыть. И все равно, от следующего вопроса она удержаться не могла.
– А ты уверен, что вы разыскиваете преступника, а не случайного свидетеля?
– Боже мой, Эва… его пальчики повсюду: на орудии убийства, в машине, на ключах от квартиры… к тому же он был осужден за очень похожие дела в юности. Что тебе еще нужно?
«Похожие дела»… он открывает ей глаза. Значит, ее имя еще не всплыло в качестве первой жертвы кровожадного психопата Данни Катца. Слава Создателю.
– А того, кто позвонил в полицию, нашли?
– Нет.
– И это тебя не удивляет?
– Знаешь, без анонимных звонков мы бы и с половиной нашей работы не справились. Ты прекрасно знаешь, что ничего незаконного в этом нет, закон запрещает заставлять людей свидетельствовать.
– И вы исходите из того, что это был кто-то из соседей? Услышали ее крики?
– В доме семнадцать квартир. Человек звонил с мобильника с заправляемой симкой, ее не проследишь. Видимо, кто-то не хотел, чтобы его вмешивали в полицейские дела. Теперь на Эстермальме люди живут самые разные. Но мы все-таки продолжаем попытки его найти.
Даниельссон встал, вышел в прихожую, вернулся с портфелем и достал оттуда жесткий диск.
– А у тебя-то как дела с этими пятьюдесятью миллионами? Продвинулось что-то?
– Жду и надеюсь… Народ побаивается Интерпола, так что, если приходится выбирать между сохранением тайны вкладов и Интерполом… как правило, тайны проигрывают. Виргинские острова – налоговый рай, они будут выкручиваться и ускользать от ответа до последнего. Кстати, ты вчера говорил что-то про украденную машину, когда я тебе… скажем так: не дала договорить.
Короткая улыбка. Слава богу, хоть чувство юмора есть.
– Говорил… мы нашли машину, которую подозреваемый угнал со стоянки рядом с его домом, вскоре после убийства.
– И где он ее оставил?
– В Альвике, на берегу. Там фабричная стоянка. И все. Исчез бесследно.
– А его бывший шеф, с ним кто-то разговаривал?
– Рикард Юлин? Конечно… он говорит, что не видел Данни Катца уже с полгода. Судя по всему, надежный мужик. Военная косточка.
А вот это надо проверить, подумала она. Военная карьера Катца была ей не совсем понятна.
– А укусы на шее? ДНК нашли?
– Никакой необходимости. Улик и так больше чем достаточно.
Помолчали. К кофе ни он, ни она не притронулись. Атмосфера неловкости не исчезала. Черт бы побрал эту идиотскую затею с импульсивным сексом…
– Мне, наверное, пора, – сказал он неуверенно. – Пока не начали искать с собаками – куда он подевался, этот Даниельссон.
Она молча кивнула.
– Встретимся еще как-нибудь, Эва?
– Разумеется. Держим руку на пульсе со всей этой историей.
– Я имел в виду не это.
– Посмотрим, Даниельссон. Сейчас мне не до постоянных отношений.
Она посмотрела прямо в его собачьи глаза и увидела совершенно ясно, что так он не отстанет. Что посеешь, то и пожнешь. Заслужила. Нельзя давать волю гормонам.
Как только он ушел, она схватилась за GPS-распечатку.
Следователей интересовал только период между исчезновением Джоеля Клингберга и гибелью его жены. А помимо этого?
Ангела Клингберг после пропажи мужа машиной почти не пользовалась. Две короткие поездки: на Эстермальм и чуть подальше, в Юрхольмен.
Эва проверила адрес в Юрхольмене. Вилла Понтуса Клингберга. Ангела ездила туда ровно за десять дней до своей смерти, приехала в семь вечера, а уехала… что? Уехала в девять, но на следующее утро.
Если бы Даниельссон догадался спросить, разведенный генеральный директор «Клингберг Алюминиум» наверняка нашел бы, что ответить. Жена племянника была очень расстроенна, он пытался успокоить ее, утешить, попросил остаться на ужин, за ужином она выпила вина и решила переночевать в гостевой комнате.
Вполне возможно.
Если только между ними ничего не было.
Она начала просматривать более ранние числа. Вот уж воистину, глаза Большого Брата, и не где-нибудь, а в собственной машине – сохранилась вся информация, начиная с Нового года. Больше всего поездок из дома на Шеппаргатан в контору в Норртулле. Ездила в Юрхольмен, довольно регулярно, и каждый раз с ночевкой. Эва поискала, где еще ночевала владелица «лексуса», и нашла адрес в Сёрмланде.
Полезла в Google. Так и есть – летняя резиденция Понтуса Клингберга, усадьба неподалеку от Катринехолма. Несколько ночевок – там тоже.
