Ознакомительная версия.
И получается, что Ник с радостью возвращается сюда, на Кавказ. Здесь у него всегда полно дел. Свести старые счеты, расплатиться по долгам и наделать новых. Со своей группой, уходя в поиск, он проваливается в другое измерение, в другое пространство – пространство войны.
– Поберегись! – прикрикнул Цыган за рулем, когда, подпрыгнув, машина с проселочной дороги выскочила на прямое бетонное шоссе, лезвием рассекающее степь.
Опять пришлось тормозить – снова коровы. Напасть Ичкерии… Рейды утром в пять часов, на рассвете, стада коров, которые не объедешь, не пройдешь, и пыль на зубах – это те ощущения, которые первые приходят на память об Ичкерской войне. И лишь потом – запах пороха, вжиканье пуль и мокрая от росы трава в зеленке, от которой тяжелеет камуфляж…
– Япона мать! – воскликнул Цыган, пытаясь объехать стадо, которое сопровождал пожилой пастух с древней трехлинейкой на плече…
– На шашлык твое стадо!!! – заорал по-вайнахски Акула, высунувшись из окна и скорчив рожу пастуху.
Пастух встряхнул винтовкой, зло, но не особо уверенно. Получить в ответ очередь из такой опасной машины не составляло труда.
Через пару километров по приказу Ника машина опять свернула на проселок, перескочив через небольшой ров. Машину тряхнуло еще сильнее, так что зубы лязгнули. Продавленная шинами дорога уходила за холмы…
– Правее, там может быть неразминированное поле, – кивнул Ник.
И в этот миг со стороны кустов ударила очередь. Били неумело, длинно. Забарабанило по корпусу, и боковое стекло треснуло.
Ответный грохот. Фауст, отвечавший за сектор обстрела, выдал в ответ несколько коротких очередей… Наверное, задел кого-то, потому что больше не отвечали.
– Совсем они тут очумели, – перевел дыхание Акула. – Стреляют во все, что движется… И по своим, и по чужим!
До цели, в предгорьях, джип вырулил, когда багровое солнце, будто подпитанное льющейся здесь кровью, валилось за горы.
– Уф, добрались, мать твою! – произнес Фауст.
– С ветерком домчал, – хмыкнул Цыган. – Это тебе не лаптями тропинки мерить.
Машину с лишним трофейным оружием затолкали в кусты и завалили ветками. Может, еще пригодится.
– Деньги прихвати, – кивнул Ник Бизону.
Тот кивнул. В играх, в которые они играют, мешок с деньгами – это лишний вес, вместо него можно взять боеприпасы или другие необходимые вещи. С другой стороны, может случиться, что мешок с деньгами тоже станет предметом первой необходимости…
– Готовы? – оглядел десантников Ник. – Пошли…
Быстро темнело. Группа рванула через лес. Впереди осторожно скользил Цыган, задавая темп и срисовывая препятствия – сейчас его чутье было нужнее. Они быстро приближались к населенному пункту. Тут засыпаться легче легкого. Можно наткнуться на что угодно – растяжки, засады, крестьян, мальчишек или бойцов местной самообороны.
На подходе к селению Южному в воздухе явственно стал ощущаться запах гари… Неожиданно со стороны села зазвучали выстрелы… Потом уханье гранат…
Было уже совсем темно, когда десантники вышли на пригорок, где стояла покосившаяся разбитая водокачка и растерзанные взрывами цистерны – следы былой борьбы федеральных сил с подпольными мини-заводами по производству нефти. Сейчас здесь было пусто. И открывался вид на большое село из нескольких сот домов, плотно прижатых другу к другу и обнесенных глухими заборами.
В селе пылали два дома. Щелкнуло еще несколько выстрелов. Потом из села выкатила кавалькада машин и растворилась во тьме.
У Ника было дурное предчувствие. Он хорошо знал это село. Оно всегда находилось в оппозиции ко всем. И всякий раз жители страдали от зачисток федералов и от бандитов. Упрямый народец. Скорее всего, сейчас прошла очередная разборка с конкурирующими кланами…
По сброшенной из штаба информации Ник знал, где находится дом резидента – как раз на окраине села.
В нужном доме суеты не наблюдалось. Ничего не дымилось. Но все равно дурное предчувствие в груди Ника крепло.
– Цыган, Бизон, вперед, – приказал он…
Инициативу арабских стран о созыве внеочередной сессии ООН по вопросу о положении в Ичкерии поддержали США, Великобритания и Турция – проявились главные заинтересованные стороны конфликта.
Понятие национального и государственного суверенитета в стремительно меняющемся мире на переломе тысячелетий постепенно уходит в прошлое. Находятся тысячи причин для грубейшего вмешательства во внутренние дела стран. Эмбарго, экономические санкции, гуманитарные бомбардировки и милосердные расстрелы лидеров неугодных стран – это все реалии двадцать первого века.
И вот с трибуны ООН зазвучали набившие оскомину призывы к России сесть за стол переговоров с мятежниками и воздержаться от какого бы то ни было применения силы. На сессии как по волшебству возникли представители нового Правительства Ичкерии с привычными уже заклинаниями о геноциде. Они врали как очевидцы, но им послушно верили. Призывы российской стороны к трезвому анализу ситуации наталкивались на кликушеские стоны – они хотят уничтожения маленького, пострадавшего от Сталина народца…
В Ставрополье группа вооруженных до зубов моджахедов попыталась захватить больницу в станице Луганская. Понадеявшись на внезапность, они с ходу попробовали вломиться на машинах в населенный пункт и напоролись на пост милиции. Гаишников смели ураганным огнем, но перед смертью милиционеры продырявили скаты «КамАЗа» и прихлопнули пять боевиков.
По тревоге поднялось РОВД, станичники извлекли из загашников припасенное на такие случаи оружие. И пошла потеха… С обеих сторон народу постреляли прилично. На отходе банду прижали внутренние войска, с вертолетов отработали неуправляемыми ракетными снарядами. До Ичкерии добралась лишь четверть бандитов.
В России тоже продолжали греметь взрывы. Теперь для перевоза взрывчатых веществ и их закладок террористы привлекали славян – в основном украинцев, поскольку лиц кавказской национальности и прочих смуглолицых проверяли денно и нощно на улицах городов и в квартирах. В Ярославле взлетела на воздух энергетическая подстанция, оставив треть города без электричества. В Москве сорвалась попытка взрыва в канализации, что грозило столице залиться нечистотами. В торговом центре в Хабаровске посеяла смерть горянка, приехавшая из Краснодарского края. Удары наносились по всей стране, а не как раньше – только в Москве и на юге. Теперь паника сеялась глобально. Ни один житель России отныне не чувствовал себя в безопасности.
Большинство терактов срывалось по самым различным причинам. Но дирижеров такого концерта сие обстоятельство нисколько не смущало. В бой бросались все новые силы. Это напоминало отчаянное наступление, когда на пулеметы без счета бросается пехота. Все подступы к окопам обороняющихся завалены телами, но враг прет и прет вперед, захватывая позицию за позицией. Вот только вопрос: насколько хватит у него резервов? Пока ни сил, ни средств бандиты не жалели. Большая ставка, большие расходы. Победа окупит все.
На арене политического цирка вовсю блистали самые знаменитые клоуны и акробаты.
– Ввести войска. И ковровые бомбардировки. Ковровые… И атомное оружие у нас есть. Пусть все знают – у нас есть атомное оружие, и мы никому не позволим диктовать нам, – кричал по телевизору маргинальный политик, прославившийся своими экстравагантными заявлениями в области внешней и внутренней политики…
– Чрезвычайное положение? Это помимо сущей бессмысленности и бесперспективности акта означает еще и огромную нагрузку на бюджет. Зачем? Проблема в принципе решаема политическими методами. В Ичкерии есть во власти вполне вменяемые люди. С ними можно договариваться, – вальяжно и иронично вещал заместитель председателя Комитета по бюджету Госдумы, известный вольнодумец и пропагандист общечеловеческих ценностей.
Вопрос о введении чрезвычайного положения муссировался и в средствах массовой информации, и на заседаниях Государственной думы настолько активно, что был окончательно запутан и утерял первоначальный смысл. Принятие этого судьбоносного решения блокировалось на всех уровнях, начиная от ближайшего окружения Президента. Шел откровенный саботаж. Активизировалась вся агентура влияния, бесновалась пятая колонна. В том числе внутри выборных органов власти. И в самой Президентской администрации, являвшейся эдаким Вавилоном. Там при старом Президенте около половины чиновников, занимавших ключевые посты, являлись лицами с двойным гражданством или имели жен-иностранок. Сегодня их стало поменьше, но тоже ненамного. И у этих людей географическое понятие Родины резко не совпадало со взглядами большинства населения страны…
Известный своей ультралиберальной проамериканской ориентацией, которая на российском политическом Олимпе стала одно время традиционной, помощник Президента по экономике созвал пресс-конференцию на тему инициатив членов Генеральной Ассамблеи ООН о мирном разрешении ичкерского кризиса…
Ознакомительная версия.
