Сталин внимательным взглядом ощупывал каждую буковку, будто именно там, за ними и был сокрыт вход в таинственное хранилище. Наконец он оторвался от чтения и потянулся к телефону.
– Не спишь?
– Нет.
– Хорошо, зайди ко мне чуть позже.
Сталин положил трубку, но было заметно, что разговор с незримым собеседником что-то растопил в нем, и его губы под седыми усами тронула теплая улыбка. Он откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.
Дело по экспедиции Барченко ему доставили почти месяц назад. Но время тогда было тяжелое, немцы так наседали, что у него не хватало ни сил, ни времени вникать в детали самой заурядной на первый взгляд экспедиции. Вспомнил он о ней сегодня утром, когда начальник контрразведки Абакумов сообщил ему о работе вражеского передатчика в районе Кольского полуострова и предположил, что там, на Севере, немцы затевают нечто каверзное.
Сталину сразу же и вспомнились слова Странника: «На Север немца не пущать! Нельзя ему туда. Держись за Север…»
Сталин долго сидел, не меняя позы, затем кисть с узловатыми пальцами скользнула с подлокотника, крабом оседлала кнопку на селекторе, и в приемной на столе у секретаря Поскребышева прошелестел звонок.
Дверь тотчас распахнулась, и в кабинет вошел приглашенный на столь позднее время начальник Главного архивного управления НКВД.
Мохнатые брови Сталина взлетели вверх.
– Я просил вас, товарищ Никитинский, собрать мне все материалы по экспедиции академика Барченко! А это что?! – Сталин раздраженно кивнул на стол.
Никитинский проследил за взглядом, увидел тощую картонную папку для бумаг и по неразвязанным тесемкам понял, что Сталин ее так и не раскрывал.
– Мы перерыли все архивы. Сожалею, но других материалов по экспедиции Барченко обнаружить пока не удалось. Если позволите… – Никитинский подскочил к столу, с готовностью развязал тесемки, но под тяжелым взглядом Сталина спохватился. – Если вкратце резюмировать их суть, то на первый взгляд становится очевидным, что инициатором экспедиции профессора Барченко еще в 1920 году выступил академик Бехтерев. Якобы это именно он после доклада Барченко «Дух древних учений в поле зрения современного естествознания» на институтской конференции в Петрограде предложил профессору заняться поиском научного объяснения феноменов телепатии, телекинетики, гипноза…
– Двадцатый год, и… экспедиция от института?! Вот лично я, товарищ Никитинский, и предположить не могу – кто бы мог в то смутное время снарядить экспедицию на Кольский полуостров, да еще с такой абстрактной целью?
Сталин встал, прошелся по кабинету, исподволь поглядывая на Никитинского, но тот невозмутимо вскрыл папку и вынул пожелтевший листок.
– Мы тоже исходили из того, что в тот период после тяжелейшей гражданской войны стабильное положение существовало только в крупных губернских центрах. Поэтому мы обратились в ранние архивы ВЧК-ОГПУ и нашли соответствующее распоряжение. Вот оно! Его подписал Дзержинский.
Сталин довольно буркнул что-то, рассмотрел со всех сторон листок с витиеватой подписью тогдашнего председателя ВЧК и вновь уставился на Никитинского:
– А каковы были истинные мотивы отправки экспедиции?
Голос Сталина был по-прежнему приглушен, но в нем чувствовалось такое раздражение, что Никитинский невольно вытянулся во фронт. Но Иосифу Виссарионовичу было не до внутренних переживаний начальника архивного управления. Он расхаживал неспешными шагами и вполголоса рассуждал:
– Почему в такое лихолетье по одной только указке, пусть даже и товарища Дзержинского, в какую-то глухомань снаряжается целая экспедиция? И ведь Совнарком-то немедленно выделил огромные средства! Я проверял, документ подписывал сам товарищ Ленин. И еще, для чего в ее состав был включен астрофизик э-э… Александр Кондиайн? Удалось ли что-либо выяснить?
– Никак нет! У нас есть дневник этого астрофизика, но ничего более конкретного найти пока не удалось, мы тщательно проверяли. Согласно же общепринятой версии, экспедиция Барченко отправлялась в Лапландию для исследования загадочного заболевания – мерячения, наиболее часто проявляющегося в районе Ловозера…
– Мерячения?
– Это особенное психическое состояние, в которое совершенно внезапно может впасть человек или же группа людей. Тогда, совершенно отключившись от внешнего мира, они ведут себя так, будто кто-то вселяется в них. Одни начинают говорить на незнакомых им прежде языках, другие, не умевшие плавать, – плавают как рыбы! А то могут вдруг повернуться разом и двинуться строго на север, да так, словно в руках у них компас!
– С этим ясно, продолжайте…
– Слушаюсь! Из дневников астрофизика Кондиайна и других участников нам стало известно, что экспедиция прибыла на место и приступила к поисковым работам в августе тысяча девятьсот двадцать второго года. На перешейке между Ловозером и Сейдозером они обнаружили древнюю мощеную дорогу длиной около двух километров, а в одном из ущелий у Ловозера несколько пирамидальных сопок со следами искусственного гранения. В лесу неподалеку высилась желто-белая колонна в виде гигантской свечи, а под ней лежал большой камень кубической формы. У этого куба с идеальными пропорциями грани были ориентированы точно по сторонам света. Профессор Барченко сразу смекнул,
