что они находятся в районе, скрывающем в себе нечто большее, чем заурядное «древнее святилище». Ведь и восходящие рубленые ступени на горе Нинчурт, и развалины каменного моста, и пятнадцатиметровый каменный желоб, уходящий в звездное небо, и, наконец, множество обработанных гигантских плит со следами технологических пропилов – все это свидетельствовало о следах какой-то загадочной древней цивилизации. Но местные жители (лопари) с крайней неохотой отнеслись к расспросам профессора. Удалось лишь выяснить, что у пирамид ими овладевает нечто, похожее на… мерячение. Кроме того, оказалось, что и перед Роговым островом, находящимся вблизи их становища, лопари испытывают благоговейный страх.
Связав все воедино, Барченко захотел выяснить сущность этого явления и побывать на острове. Но лопари наотрез отказались предоставить ему лодку. По их словам, одно только приближение к Роговому острову может обрушить на них многие несчастья. Однако исследователи как-то раздобыли лодку и предприняли попытку самостоятельно достичь запретного острова. Но предсказание лопарей сбылось, едва они отправились вплавь. Разразилась буря, и на воде поднялся такой сильный ветер, что поломал их мачту. Так что исследователи с великим трудом добрались обратно. И тогда Барченко пошел к шаманам. Он уговорил старика Гаврилова допустить его к участию в их магических таинствах. А увиденное повергло профессора в шок. Шаманы легко впадали в летаргический сон, демонстрировали сеансы каталепсии, а самое удивительное было в том, что во время магических ритуалов каждый из тех, кто находился подле шаманов, неожиданно становился медиумом. Спроси его о своем будущем или о судьбе иного человека – непременно ответит! И в этом своем состоянии, по словам Барченко, такие люди были абсолютно защищены. Можешь хоть ножом их проткнуть, хоть углями жечь, никакого вреда не причинишь.
– А… мерячение у пирамид, чем же оно было вызвано?
– А вот здесь, по словам профессора, и кроется самая великая загадка, товарищ Сталин! Ему удалось установить, что мерячение вызывается каким-то местным, но весьма мощным излучением. И Барченко нашел лаз у какой-то круглой сопки, по его словам, это был замаскированный вход в подземелье. Однако проникнуть туда ни ему, ни его спутникам не удалось. Потому как при попытках проникнуть в подземелье они испытывали жуткий страх, поднимающийся в душе. И даже не страх, а практически осязаемый ужас. Так, будто бы с них живьем сдирали кожу! Они покинули то место, но профессор Барченко был убежден, что вся разгадка именно там, в подземелье. Потом, после возвращения в Петроград, Барченко общался с выходцами из Тибета, они и поведали ему, что вход для обычных людей в такие места закрыт.
– А этим… тибетцам было известно – что там?
– Несомненно! Они говорили профессору, что в нашей Лапландии находится Агартхи – подземное святилище, а в нем источник невероятной силы. И святилище – это есть не что иное, как хранилище древних цивилизаций, предшествующих нашей. Якобы там на каменных скрижалях записаны все знания и нашей планеты, и других миров…
– Даже так…
Сталин долго стоял в задумчивой позе, о чем-то размышляя, так что когда он вновь заговорил, Никитинский вздрогнул от неожиданности:
– Скажите мне, Иосиф Илларионович, профессор не оставил своих предположений обо всем этом?
– Видите ли, в тысяча девятьсот тридцать седьмом году Барченко был арестован, но после ареста все его дневники и записи куда-то бесследно исчезли. Мы ведем их поиски, а пока нам известны лишь ссылки профессора на «Естественную историю» Плиния Старшего. Опираясь на них, профессор утверждает, что найденная им Агартхи есть не что иное, как легендарная Гиперборея. Только вот, по словам тех же тибетцев, попасть туда, не получив позволения у «царя страха» Шамбалы, невозможно.
– По-видимому, Барченко выступал инициатором экспедиции на Тибет?
– Так точно! Но тогдашний начальник военной контрразведки товарищ Трилиссер категорически запретил снаряжать экспедицию, а более нам ничего не известно. В этой папке все документы, что нам удалось обнаружить.
Кивок Сталина был едва уловим.
Дождавшись, когда за начальником архивного управления закроется дверь, он вновь потянулся к телефону:
– Архивариус…
– Я здесь.
Сталин вздрогнул и повернулся на голос.
Скрытая под панели дверь в дальнем конце кабинета была распахнута, а идущий снизу свет высвечивал силуэт человека далеко не богатырского телосложения. Архивариус, тщедушного вида старичок в стираном-перестираном костюмчике, скрипуче рассмеялся и прикрыл за собой дверь.
Но Сталин не разделил его веселость:
– Уф-ф! Ходишь как призрак, все не могу привыкнуть! Ну, что скажешь? Все слышал?
– Да уж…
Архивариус принес стул от письменного стола и присел рядом.
Они хорошо знали друг друга, ибо еще в начале века в морозную рождественскую ночь 1904 года, будучи ссыльными, бежали вместе из Балаганского уезда Иркутской губернии. Что было доподлинно известно Сталину, так это то, что Архивариус происходил из семьи потомственного дворянина. Но то, как он попал в эту ссылку, так и осталось для Сталина загадкой.
Архивариус же, имея прекрасное образование, а стало быть, и собственные убеждения по поводу судьбы русского
