— Завтра прилетит вертолет. Готовься морально и психологически.
— Всегда готов! — повар шутливо вскинул руку в пионерском приветствии. — Пробу снимать будете?
— Надеюсь, что съедобное. Надо старшину предупредить, чтоб каптерку готовил.
Соседний домик внутри разгорожен на четыре клетушки. В одной — каптерка для продуктов, в другой — для вещевого имущества, в третьей — для боеприпасов. В четвертом отсеке заряжают аккумуляторы для раций и следовых фонарей. Старшину — крепкого двадцатипятилетнего парня — Меркульев застал за занятием, которое никак не вязалось с его кряжистой, мускулистой фигурой: прапорщик обметал мягкой щеткой пустые полки, всем своим видом выражая крайнюю степень недовольства.
— Завтра вертолет, — поспешил успокоить его Меркульев.
— И хорошо, и плохо, — вздохнул прапорщик. — Снова все порушат. Садиться-то ему некуда. Неужто дорогу нельзя восстановить?
— Можно, все можно. Но, похоже, кроме нас, пограничников, она никому не нужна.
— Бензина не сбросят? Мне хотя бы бочку.
— Не рискнут. Не над ровным полем лететь. В горах турбулентность непредсказуема. Неровен час, швырнет на скалы. А бензин есть бензин.
— Дорога позарез нужна.
— Не тебе одному. Только в отряде ни денег, ни техники нужной нет. Не стоит, потому, воду в ступе толочь.
Выйдя от старшины, Меркульев направился в командирскую саклю. Оля, заслышав в сенях знакомые шаги, отворила дверь, обняла мужа. Прижалась к нему и, в который раз, принялась уговаривать:
— Пусти в село. Тошнит от перловки.
— Может, от иного чего? А, Оля?
Сделав вид, что она не поняла вопроса, жена продолжала свое:
— Пойми, там же женщины живут. Люди живут, к нам с добром они. Поймут. Помогут.
— Аульные-то поймут. Но аул — проходной двор для боевиков. Те в Панкисское ущелье и обратно свободно ходят. Жена офицера заставы для них — лакомый кусочек. Так что не проси. К тому же, завтра прилетает вертолет.
— Ура! — расцеловала мужа Оля и закружилась на пятачке между солдатской кроватью и маленьким самодельным столиком, втиснутым в промежуток между печкой и кроватью. Да так пылко, что заволновалась занавеска, за которой на гвоздях висели ее платья, камуфляжная куртка старшего лейтенанта и его выходной китель с брюками. Пров заулыбался, любуясь женой: распущенные до плеч пышные темнорусые волосы и простой домашний халатик еще больше подчеркивали ее юную, очаровательную стать. Внезапно Ольга спохватилась:
— Ой, побегу Зинаиду Карловну обрадую.
…Миновала очередная пограничная ночь. Наступил рассвет. Один за другим возвращались пограничные наряды. Но спать никто не ложился. Почистив автоматы, собрались в курилке. Молчали, думая о своем.
— Душа песни просит. Гитару бы сейчас. Да только две струны у нее остались.
Кто-то сострил:
— Один палка, два струна…
Солдаты заулыбались. В дверях сакли появился дежурный, сообщил, что вертолет на подлете.
— Улита едет, когда-то будет.
Но шум донесся почти сразу же. Он быстро приближался, и вот уже вертолет завис над плацем. Отворился люк, и вниз полетели ящики и мешки с крупой и мукой. Ящики падали с громким треском, несколько мешков при приземлении лопнули. Солдаты смотрели на это и качали головами. Вертолет, сбросив все, исчез так же внезапно, как и появился.
Старшина берет бразды правления в свои руки:
— Что притихли, аники-воины? Навались! Только аккуратненько. Все, что рассыпалось, собирать горстями, если понадобится — по зернышку.
Пришли на подмогу женщины: Оля и жена начальника заставы. Сами командиры тоже здесь, трудятся наравне со всеми. Но через некоторое время Джабиев жестом подозвал своего заместителя:
— Пошли. Без нас здесь обойдутся. Пора наряд на фланг готовить.
Поручив следить за разборкой продуктов ефрейтору Абдуллаеву, следом за ними отправился и старшина. Наряду, идущему на фланг, надо было, как обещал, выдать двойной сухпаек и дополнительный боезапас.
Справка
Правый фланг участка заставы был определен до дороги, пересекающей в районе перевала границу между Грузией и Россией. Дальше шел уже неохраняемый участок протяженностью километров семьдесят. Именно эту дорогу использовали боевики для перехода из Панкисского ущелья на территорию Чечни и обратно. По ней доставлялись оружие, боеприпасы и взрывчатка для совершения терактов. Об этом знали все, от рядового пограничника до представителей высших эшелонов власти, и все мирились с подобным положением. Даже блок-поста здесь не было. Пограничные наряды, высылаемые через сутки на фланг, по собственной инициативе перегораживали дорогу валунами, но боевики очищали ее каждый раз, когда им нужно было проехать в ту или другую сторону.
Абдуллаев, наблюдая, как молодой солдатик-первогодок вяло собирает рассыпанный рис в мешок, не выдержал:
— Марш спать. Салаги, все в постель.
— Что, по праву деда командуешь? — попытался возразить один из молодых.
— Думай, как хочешь, но выполняй.
Разморенные усталостью и монотонной работой, солдаты нехотя побрели к казарме. У дверей столкнулись со старшим лейтенантом.
— Что так невесело передвигаетесь?
— Деды спать прогнали.
— Ну и молодцы, правильно сделали.
Проводив взглядом молодых пограничников, Меркульев подошел к построенному наряду. Привычно проверил снаряжение, а перед тем, как отдал приказ заступить на охрану Государственной границы, предупредил:
— К дороге осторожно выходите, не наткнитесь на засаду.
Вскоре наряд из трех пограничников покинул заставу и по едва заметной тропе углубился в лес. Старший наряда, младший сержант Горюнов, впереди, метрах в пятидесяти, выставил дозорного, а сам передвигался в паре с радистом, у которого за спиной, кроме вещмешка, была еще и рация с торчавшей антенной.
3
На грузинской стороне — просторная кошара. Загон для овец обнесен частоколом — от волков. Но ни овец, ни пастухов здесь давно не было — загон сухой. Место это давно облюбовали боевики.
На этот раз здесь расположился целый отряд моджахедов — человек двадцать. Ведут себя по-хозяйски: почти никакой предосторожности, лишь один, положив автомат на колени, наблюдает за дорогой через щель в частоколе. Двое других, ловко орудуя ножами, освежевали баранов и закинули шкуры на забор, для просушки. Приближалось время обеда. В кошаре тихо, лишь потрескивают дрова в очаге да изредка кто-нибудь перекинется парой фраз.
— Долго что-то нет зеленых фуражек.
— Появятся, никуда не денутся. У них все по графику. А мы подождем, когда они уйдут, и возьмем дорогу под свою охрану. До тех пор, пока Хасан не пройдет.
— Говорят, он послан самим Аллахом строить рай на земле?
— Действительно так! Неплохо нам будет при нем, сразу вон по сколько долларов отсчитал! И еще выдаст, если мы оправдаем его надежды.
— Мясо готово, — прервал беседу кашевар. Примемся по воле Аллаха за трапезу.
Едва принялись за обед, как в кошару вошел наблюдатель.
— Пограничники пришли.
— Хорошо. Садись. Сейчас они свои баночки будут вылизывать и посидят полчаса для порядка.
И в самом деле, пограничный наряд вышел на дорогу. Больше всего младшего сержанта Горюнова удивило то, что валуны не были сдвинуты. Пожал в недоумении плечами:
— Странно, обычно они их сдвигают. Да и следов нет никаких. Ни пеших, ни конных. Очень странно.
— Смотри, Миша, дым, — кивнул в сторону кошары связист.
— Еще не легче. Сейчас отары пасутся выше в горах. Здесь давно никого не было. Постой-постой, свежие шкуры на частоколе. Ого!
— Доложить на заставу?
— Погоди. Перекусим, как обычно, посидим, покумекаем.
Пограничники расположились на валунах, вскрыли сухие пайки, достали из вещмешков пресные лепешки.
— Молодец наш «кок», все же успел испечь!
За едой незаметно наблюдали за кошарой. Там было все тихо, никакого движения. Дымок над крышей постепенно редел. Едят пограничники, наблюдая в то же время за кошарой. Тихо все. Никакого движения. Дымок редеет.
— Вон, мелькнуло! — взволнованно доложил младший наряда. — Вон там.
— Не маши руками. Спокойно.
Сквозь просветы частокола угадывалось движение. Похоже, что боевики к чему-то готовились.
Младший сержант изложил свой план:
— Ведем себя как обычно. Покурим, уберем банки в вещмешки и — вроде бы домой.
— Как это?
— А вот так. Не перебивай старшего. Уходим за скалу, докладываем на заставу и ужами ползем обратно. А сейчас присмотрите себе укрытия, чтобы потом не суетиться. Я вот за этими камнями пристроюсь.
Место, которое облюбовал младший сержант, было отменное. Как будто кто-то специально уложил валуны таким образом, что между ними образовалась довольно удобная для стрельбы и обзора амбразура.
