— Я рацию оставлю за скалой, сам же левее тебя буду. Метрах в десяти, вот здесь. Не так удобно, но вполне сносно.
— А мне где расположиться?
— Ты будешь на той стороне дороги, вон за теми камнями. Не высовывайся только. Если до столкновения дойдет, не геройствуй. Из укрытия стреляй. Только из укрытия. И — прицельно. Ясно?
— Так точно.
Пограничники не спеша двинулись по тропе в обратную сторону. И сразу же, как скрылись из вида, связались по рации с заставой. Капитан Джабиев решение старшего наряда одобрил.
Тем временем наблюдатель боевиков докладывал главарю отряда:
— Ушли гяуры. Вылизали баночки и ушли.
— Подождем час и пойдем.
Моджахеды и представить не могли, что их ждет на пути к перевалу. Приняв доклад наряда и оценив обстановку, офицеры заставы обсудили план действий. Меркульев настаивал на том, чтобы послать к дороге все имеющиеся силы:
— Уже две недели за нашими нарядами ведется наблюдение. Скрытное. Теперь же боевики действуют внаглую. Не нравится мне все это. Разреши мне возглавить усиленный наряд. Вот я прикинул: могу взять до десяти человек.
— Ишь ты, десять! А если там всего лишь отвлекающие действия? С пустыми руками меня оставляешь? Бери пять человек. Не больше. Ты — шестой.
Сделав пометки в списке личного состава, старший лейтенант протянул листок начальнику заставы. Тот, бегло глянув, утвердительно кивнул. Меркульев поспешил к дежурному:
— Вот здесь отмечено, кто пойдет со мной. Быстро поднимай. Магазины и гранаты — под завязку. Через пятнадцать минут выход.
— Разрешите предложить, товарищ старший лейтенант? — остановил собравшегося было уходить командира дежурный, сержант Равиль Османов.
— Только коротко и по делу.
— Вот тут, в списке, двое по первому году. Слабоваты они, если вдруг бой. Неважно еще стреляют. Вместо одного меня возьмите, вместо второго — моего земляка ефрейтора Абдуллаева.
— А дежурным кто за тебя?
— Любого из молодых. Под присмотром старшины справятся.
— Ладно, действуй.
Усиленный наряд подготовился быстро и уже минут через пять вышел на тропу, ведущую к дороге на перевал. Впереди, на расстоянии видимости, передовой дозор из двух пограничников. Идут быстро. Только перед особенно загущенными участками сбавляют шаг. Иногда останавливаются, держа автоматы наизготовку, внимательно всматриваются в чащу, прислушиваются. Условным взмахом руки показывают, что путь свободен. За дозорными — ядро. У старшего лейтенанта, кроме пистолета, еще и ручной пулемет. Еще один ручной пулемет у сержанта Османова. Их вещевые мешки выглядят особенно внушительными.
Внезапно донеслись автоматные очереди. На несколько секунд стрельба прекратилась, а затем пошла беспорядочная трескотня. Дозорные перешли на бег. Чем ближе к дороге, тем громче перестрелка. Дозорные ускоряют бег, но, обернувшись в очередной раз, чтобы дать отмашку, видят, как старший лейтенант поднял руку, приказывая остановиться.
— Да что это он?! — возмутился один из дозорных. — Спешить же надо.
Подойдя к дозорным, старший лейтенант меняет порядок следования.
— Здесь лететь сломя голову нельзя. Двигаемся дальше по одному, не теряя друг друга из виду. За сто метров от дороги — остановка и сбор. Ясно?
— Не совсем, товарищ старший лейтенант, — возразил один из дозорных. — Ребятам жарко там.
— Если мы попадем в засаду, им еще жарче придется. Думать надо, а не на пули дуром лезть. Действовать с умом, без суеты и спешки.
Стрельба стихла так же неожиданно, как и возникла.
— Похоже, отбились, — предположил сержант Османов. — Слава Аллаху!
Остановились, как и велел старший лейтенант, в сотне метров от дороги. Тишина.
— Пошлите меня разведать, — предложил Абдуллаев. — Я ящерицей проползу.
На кого уж меньше всего походил ефрейтор, так это на ящерицу. Богатырского телосложения, на голову выше других пограничников. Но боец опытный.
— Давай, Абдуллаев.
Через несколько минут к ернику, где укрылась группа, подбежал младший сержант Горюнов. Разгоряченный после боя и запыхавшийся, он с трудом переводил дыхание. Жадно приник к протянутой кем-то фляге с водой и, немного утолив жажду, доложил:
— Двадцать боевиков пошли на перевал. Они нас не видели, поэтому не таились, кучно шли. Мы подпустили их метров на сто и — огонь. Они — в ответ. И ползком на нас. Еле отбились. Те укрылись в кошаре, но несколько трупов оставили.
— Молодцы! На заставу доложили?
— Доложили.
— Что ответили?
— Идет, мол, подмога. Еще капитан сказал, что доложит в отряд и попросит помощь. Нам приказано держаться.
— Что ж, будем держаться. Устроим оборону так: сержант Османов — правее дороги, как можно выше на скалы. Не раскрываться. Огонь только после того, как начну я.
— Есть!
— Я, с пулеметом, слева от дороги. Тоже повыше заберусь. Радист — позади меня, в укрытии. Остальные перекрывают дорогу за валунами. Мой заместитель — младший сержант Горюнов.
По-пластунски выдвинулись на намеченные места. Достали из вещевых мешков запасные магазины, разложили их так, чтобы и не мешали, и под рукой были. Ввинтили в гранаты запалы. Никто не выказывал волнения, всё делали спокойно и буднично.
В это же время к передовому отряду боевиков подошли основные силы и остановились в паре сотен метров от кошары, на лесной поляне. Навстречу Хасану поспешил связной главаря передового отряда, чтобы доложить обстановку.
— Гяуры в зеленых фуражках встретили нас огнем. Мы не видели, как они вернулись. Наверное, человек пять.
— Почему не уничтожили?!
— Не посмели действовать, не узнав вашей, почтеннейший, воли.
Хасан довольно долго думал, затем твердым голосом объявил свое решение:
— Они решили умереть с шумом — пусть умрут. К вам присоединятся еще две сотни.
Лесной стан зашевелился. Сотни образовали что-то вроде строя. Хасан подошел к ним и торжественно возгласил:
— По слову Аллаха, повелеваю порезать как баранов тех, кто останется живым после захвата перевала. После чего останетесь на перевале, пока мы все не пройдем через него. Велик Аллах!
— Велик Аллах, — дружно прокричали в ответ моджахеды.
Боевики ушли, а к Хасану подошел Турок. По повелительному жесту хозяина телохранители удалились.
— Я должен пройти без проблем, — сказал Турок.
— Не сомневайся, так и будет. Я же хочу громко заявить миру, что Чечня не поставлена на колени. Зеленые фуражки захотели боя, они его получат. Они получат такой бой, о котором узнает весь мир.
— Но те, кого я отобрал для себя, нужны для других целей.
— Я помню об этом. Они пойдут другой дорогой. Мне известны многие тропы через перевал. Я здесь в свое время охотился.
— А по Змеиному ущелью не лучше ли?
— Оно перекрыто большим отрядом. Среди нас есть предатель. Я специально объявил, что мы пойдем Змеиным. Предатель известил гяуров.
— Нам обязательно нужно узнать, кто он!
— Когда ступим на землю моей родины, приложу все силы, чтобы сделать это. А теперь — в бой.
Через четверть часа боевики начали наступление. Перед тем, как выдвинуться, из минометов обстреляли участок дороги, где приготовились к бою пограничники. Один осколок угодил в плечо младшего сержанта Горюнова. На счастье, рана оказалось не слишком серьезной и можно было терпеть без перевязки, ибо сделать ее теперь было невозможно: боевики, открыв массированный огонь из ручных гранатометов, пошли в атаку. Зацокали о камни осколки и пули. Моджахеды боеприпасов не жалели, не видя целей, палили по площадям. Пограничники не отвечали, только плотнее прижимались к камням. Получил ранение еще один солдат, но и он не покинул своего укрытия.
Боевики ускорили шаг, расстояние между ними и пограничниками стремительно сокращалось. И лишь когда из укрытий уже можно было различать их смуглые, наполненные злобной решимостью лица, старший лейтенант дал первую очередь. Справа сразу же откликнулись автоматы пограничников. Боевики поплюхались на каменистую землю, но не остановились — не прекращая огня, стали продвигаться вперед ползком. Все ближе и ближе, укрываясь от пуль за многочисленными валунами и скалистыми выступами. Еще немного, и пограничникам пришлось бы пускать в ход гранаты. Но все же не выдержали нервы у атакующих, отрезвил их пулеметный огонь, который вели с флангов Меркульев и Османов. Боевики, находящиеся в передних линиях, начали отползать назад. Отброшены были и те, кто пытался оседлать скалы, на которых засели пулеметчики. Оставив на поле боя десятка два трупов, моджахеды отступили за кошару. Следом за ними отползали раненые.
— По раненым не стрелять, — отдав команду, Меркульев спустился к связисту. — Товарищ старший лейтенант, разрешите и мне в бой!
— Не разрешаю. Твое дело — связь. Вызывай заставу.
