– Три, – мстительно подсказала идущая рядом с ней девочка лет семи.
Она, в отличие от Энди, вертевшегося, как угорь, чинно шагала в ногу с матерью и одной рукой помогала ей толкать коляску со спящим младенцем.
– Даже три! – воскликнула мать. – Все, Энди, и не проси. Только после обеда.
Энди нахмурился и на минуту перестал вертеться.
– Лиза все врет, – сказал он сурово. – Она сама утром съела два мороженых, я видел, а сваливает все на меня. Она вруха – грязная муха!
Мать страдальчески свела брови.
– Этот мальчик меня убьет. Энди, как ты можешь так говорить о своей сестре?
– А чего она врет?! Сама обманывает, а сама на меня говорит. Вот придем домой, я ее вздую!
– Энди! – шепотом, чтобы не разбудить младенца, прикрикнула мать. – Если ты сейчас же не замолчишь, я не отпущу тебя на пикник к Чарльстонам.
Энди вскинул было на мать глаза, собираясь протестовать, но ее ответный взгляд показал, что на этот раз ему лучше смириться.
Он тяжело вздохнул, дернул себя за козырек бейсболки и начал яростно пинать всякие небольшие камешки и щепки, что попадались ему под ногу. Лиза, улучив мгновение, показала ему язык. Но, видимо, угроза лишиться пикника у Чарльстонов была столь значима, что Энди на это проявление чисто женского коварства только крепче сжал губы и что было сил наподдал по листу пальмы, кстати свалившемуся на тротуар.
– Миссис Гудвин, мы куда сейчас? – спросил идущий на два шага позади семейства крепкий мужчина. – В маркет или домой?
Несмотря на жару, он был в ветровке, под тонкой тканью которой порывы ветра четко обрисовывали рукоять пистолета.
– Надо посмотреть кое-что для Томми, – озабоченно сказала миссис Гудвин. – Я поручала сделать покупки Марии, но она все перепутала. Кажется, несколько раз объяснила ей, что для Томми нужна короткая пустышка, а она все равно купила длинную. Просто беда с этой прислугой!
– Значит, в маркет, – уточнил мужчина.
– Да, Рик, зайдем в маркет. А еще в аптеку. Я хочу спросить лекарства для попугая. Что-то он совсем загрустил. Боюсь, как бы не заболел. Заодно и там посмотрю пустышку.
Рик, глаза которого были скрыты за черными очками, кивнул. Они подходили к переходу, и он начал привычно просеивать взглядом людей и машины, находящиеся в непосредственной близости от миссис Гудвин и ее детей.
– А он умрет? – спросил вдруг Энди.
– Кто? – не сразу поняла мать.
– Ну, попугай!
Лиза, подражая матери, страдальчески закатила глаза. Этот мальчик просто невыносим.
Впрочем, как подсказывал ей серьезный жизненный опыт, все мальчики таковы.
– Нет, малыш, что ты, – мягко отозвалась мать. – Он не умрет. Мы купим ему лекарство, и он поправится.
На минуту Энди затих, но потом снова пристал к матери:
– А сколько живут попугаи?
– Не знаю… – растерялась та, тщетно оглядываясь за поддержкой на Рика. – Лет десять, я думаю.
– Ух ты! – восхитился Энди. – Так долго.
Лиза только усмехнулась, услышав такую наивность. Ей уже было кое-что известно о возрасте, и она точно знала, что десять лет – не бог весть какой срок. Но она предпочитала держать свое мнение при себе. Она ходила в школу, и ей было известно, что хорошо воспитанные девочки не должны прилюдно хвастать своими знаниями.
– А давай зайдем в игрушечный магазин, – предложил неугомонный Энди. – Помнишь, мама, ты обещала мне купить нового робота?
– Мы тебе и купили его, – напомнила миссис Гудвин. – На прошлой неделе. Этот, как его? Человек-паук. Или ты забыл?
– Не Человек-паук, а Супермен, – насупился Энди. – И ничего я не забыл. Но ведь это было так давно!
Теперь усмехнулась и миссис Гудвин. Когда ее сын вот так морщил брови и дудочкой вытягивал губы, то отказать ему было невозможно.
– Ты слишком многого требуешь, Энди, – тем не менее сказала она. – Ведешь ты себя ужасно, а вот требуешь слишком много. Бери пример с Лизы. Твоя старшая сестра знает, что такое хорошее поведение.
Такое сравнение явно не вдохновило Энди. Он горько вздохнул, покосившись на торжествующую Лизу. Ну и задаст он ей, когда они останутся одни!
Они подошли к переходу, и миссис Гудвин строго приказала Энди взяться за поручень коляски.
Тот нехотя повиновался, поскольку полагал, что он достаточно взрослый для того, чтобы самостоятельно перейти дорогу.
– Ну, хорошо, Энди, – сжалилась мать. – Мы зайдем в магазин игрушек. Но только на минутку. Ты обещаешь вести себя хорошо?
– Да, мамочка! – просиял Энди.
Загорелся зеленый. Миссис Гудвин толкнула коляску и двинулась по бело-желтой зебре. В ярком солнечном свете ее полоски резали глаза, и Энди зажмурился, чтобы не ослепнуть.
Он только хотел сказать, что ему нужны солнечные очки, чтобы быть похожим на Мстителя – пистолет у него был, и не один, – как вдруг послышался визг колес и рев двигателя.
Энди поднял глаза и увидел, как прямо на него несется блестящая решетка радиатора. Автомобиль был так огромен, что заслонял собой всю дорогу. Он разрастался все больше и больше, и гул его мотора был громче, чем взлетающего самолета.
Вся семья застыла в оцепенении. Сорвавшийся с места джип, словно таран, налетал на беспомощную мать и ее детей, и ничто в мире не могло остановить его.
Из уст миссис Гудвин вырвался крик. Но все, что она смогла сделать, это расставить руки и присесть, как наседка, защищающая цыплят. Однако силы были слишком неравны, и через пару секунд все бы кончилось, если бы не начал действовать Рик.
Подхватив в охапку мать, детей и коляску, он отчаянным усилием вытолкнул их из-под колес джипа. Но край бампера зацепил его за ногу, и он покатился по асфальту.
Джип тем временем быстро удалялся, не делая попыток возобновить нападение.
Ободрав себе руки и колени, Рик кое-как остановился, выхватил пистолет и, лежа на боку, начал стрелять вдогонку джипу. Рев мотора дополнился грохотом выстрелов, и случайные прохожие начали в ужасе искать укрытие.
Рик все же куда-то попал. Ибо джип вдруг завихлялся, соскочил с дороги, врезался в прибрежный песок, резко завернул и, ударившись боком о пальму, остановился.
Рик, морщась от боли, поднялся и заковылял к джипу, держа его на мушке. Если бы он в этот миг видел глаза Энди, он бы понял, что Супермен, Человек-паук и Мститель – ничто по сравнению с ним.
Где-то в Европе, 13 сентября 2008 г
Человек сидел один в квадратной, обитой темными пластиковыми панелями комнате. Человек был сухощав, широкоплеч и сравнительно молод. Во всяком случае, ему вряд ли исполнилось сорок пять, а это, как известно, позволяет в наше время считать мужчину если не юношей, то уж не стариком точно.
Его черные волосы были густо убелены сединой. Узкий, красивой формы лоб прочерчен глубокими морщинами, тонкие губы плотно сжаты. Твердые скулы и острые челюсти выбриты до синевы, простая, темных цветов одежда опрятна и по-военному удобна. В линии чуть покатых плеч, в узловатых кистях чувствовалась немалая сила, но ровный взгляд черных, широко поставленных глаз говорил о том, что сила эта находится под неусыпным контролем.
Мужчина неторопливо двигал «мышкой» и перебирал клавиши компьютера, внимательно разглядывая что-то на экране монитора. Порой его губы бесшумно шевелились, и тогда он немного подавался вперед. Но о чем он шепчет и что именно разглядывает столь пристально, понять было невозможно. Несмотря на идеальную звукоизоляцию, мужчина даже наедине с собой не позволял себе сделать что-то такое, что так или иначе могло бы выдать предмет его текущего интереса.
Послышался стук в дверь.
Мужчина спокойно снял руку с «мышки» и перенес ее на рукоять «вальтера», лежащего чуть правее. Одновременно его взгляд столь же неторопливо перешел с экрана на дверь.
Левой рукой он нажал кнопку на столе.
Щелкнул врезной замок, дверь толкнули снаружи, она распахнулась.
На пороге стоял высокий молодой мужчина с безнадежно небритым подбородком. Его лицо ничего не выражало, но человек, сидевший за столом, сейчас же догадался, что вести, им принесенные, вряд ли относятся к разряду благоприятных.
– Закрой дверь и подойди, – сказал он на французском языке.
Говорил он правильно, но акцент выдавал его славянское происхождение. Впрочем, даже не специалист в вопросе национальных различий мог бы догадаться по его внешнему виду, что его родина находится где-то в районе Балканского полуострова.
Небритый посетитель вошел и закрыл дверь. Только после этого мужчина, сидевший за столом, снял руку с «вальтера» и поместил ее себе на колено.
– Что, Эрик? – спросил он.
Эрик, остановившись перед столом и заложив за спину руки – стула в комнате не было, да здесь никто подолгу и не задерживался, – негромко произнес:
– Артур провалился.
Мужчина едва заметно нахмурился.
– Продолжай.
– Телохранитель успел среагировать. Открыл огонь по машине. Артур во время аварии получил контузию и попал в руки полиции.
