— Как настроение? — выводит меня из задумчивости генерал.
— Порядок, Степаныч. Работаем…
— Это я уже слышал… — усмехается он. — Шороху ты тут навел. Всю милицию поставил на уши. ОМОН твою печень хочет сожрать, ну и так далее по возрастающей… — смеется генерал, доставая сигарету из пачки на столе.
Вытаскиваю микрокассету с записями всех важных разговоров за последнее время. Отдаю ее генералу.
— Вот, Степаныч, все, что у меня пока есть. И еще. Я здесь одного человека встретил, он с нами в Мексике работал. Из фэбэшников. Трудности у него, а мужик серьезный.
— Понял, — говорит генерал. — Дашь координаты, проверю. Если не работает под прикрытием, поможем.
Поднимаюсь с кресла:
— Ладно, Степаныч, мне пора. Меня уже давно потеряли. Пора показаться на глаза.
— Пасут?
— Есть такое дело.
— Опасаешься чего-нибудь? — тревожится генерал, поднимаясь вслед за мной.
— Трудно сказать… Люди серьезные, сам знаешь.
Генерал кивает:
— Поэтому ты с ними и работаешь, Герасим. Лучше, чем ты, это дело никто не раскрутит. Твои «хозяева» — такие твари, что не приведи Господь! И в чинах, главное, паскуды! Будь предельно осторожен. Исполнителей они долго не держат… Если что-то почувствуешь, отрывайся немедленно, прикроем… Связь еще вот… — он подает мне пейджер. — Если мы со своей стороны что-нибудь узнаем, сообщу.
— Понял, батя. Будем стараться. Обнимаемся на прощание. Генерал провожает меня до дверей.
— Давай, Герасим, смотри — если что, уходи сразу. Не дай им себя сожрать, — еще раз просит меня генерал.
— Легко, Степаныч! — смеюсь я. — Один раз живем!
Генерал устало улыбается. Нас у него больше, чем детишек у учителя в средней школе, и за всех он переживает, как за собственного сына. Батя, он и есть — батя…
— Иди уж, чертенок… — бурчит он, подталкивая меня к двери. Выхожу, не оглядываясь. Могу поспорить на что угодно: он меня перекрестил за спиной. А ведь говорит, что не верит в Бога…
* * *
Оля, увидев меня, тихо вскрикивает. Она как раз вышла подышать перед сном свежим воздухом и на крыльце столкнулась нос к носу со мной.
— Гера! — отойдя от испуга, она бросается мне на шею.
Держу ее в объятиях и целую в мягкие, податливые губы. Дыхание у Оли легкое, как запах весеннего ландыша.
Полночи мы болтаем обо всем на свете. У полковника теперь хлопот прибавилось, в его конторе много срочных заказов, так что мастерская работает в три смены. Оля тоже при деле, она хозяйка трех машинных моек. Правда, они еще не работают, идет монтаж оборудования. Ольга хочет открыть на этих станциях небольшие магазинчики и кафе. В общем, скоро дама моего сердца станет крутой бизнесменшей, вернее бизнесвуменшей. Ольге и самой нравится ее новое положение. Вдоволь наговорившись за чаем, проходим в ее комнату. Оля выключает верхний свет и зажигает ночник. Она берет меня за руку и усаживает рядом с собой на кровать. В ее глазах — решимость, как перед первым прыжком с парашютом. Кровь бросается мне в голову. Она приникает ко мне горячим телом, я слышу ее шепот:
— Милый! У меня еще никого, кроме тебя, не было…
Проводив Олю на работу, возвращаюсь в центр. Не успев зайти в квартиру, слышу, как надрывается телефон. Аппарат у Афанасия Сергеевича древнейший, сталинских времен, и трезвонит как сумасшедший. Я уже не раз мечтал грохнуть его об стену. Аккуратно снимаю трубку с рычажков.
— Доброе утро, Герасим, — голос мафиози?
— Здравствуйте, Валерий Константинович, — бодро приветствую его.
— Чтобы посетить даму, совсем не обязательно водить за нос моих людей, — обижается мафиози.
Мне смешно, но я воздерживаюсь от комментариев.
— Если не буду тренироваться, грош мне цена… — отвечаю миролюбиво.
— Я так и понял, — бурчит он незло. — Но впредь так не поступайте… Мы же заботимся о вашей безопасности…
— Хорошо. Постараюсь…
Мафиози кладет трубку. Надо же, он заботится о моей безопасности! Ну и гад. О себе лучше побеспокоился бы — в смысле, присмотрел бы себе местечко на кладбище… У меня сегодня отличное настроение, и этот чертов Валерий Константинович мне его не испортит. Похоже, я влюбился, вот такие дела. Не могу еще до конца поверить своему счастью, и хочется поделиться с кем-нибудь, но не с кем. Мафиози не поймет. Батя далеко, хотя вот он бы понял. Историк улетел в Париж. Порадуюсь— одиночку. Мне не привыкать.
На электричке еду за город, чтобы забрать машину, оставленную у коттеджа. Документы у меня теперь серьезные — майор ФСБ. Такое полицейским не по зубам. Сажусь в «бээмвуху» и рулю обратно в город. Пора вплотную заняться Гривцовым, времени у меня в обрез.
На территорию порта проникнуть и не пытаюсь. Даже если я предъявлю свои безукоризненно сделанные документы, меня могут элементарно вычислить. На территории установлены камеры наружного наблюдения и дежурит представитель федеральной службы безопасности, который может не полениться и отправить мою ксиву на проверку. Никогда не следует полагаться на авось.
Паркуюсь так, чтобы видеть выезд с территории порта, и устраиваюсь в салоне поудобнее, так как ждать, вероятно, придется долго. Но через полтора часа из ворот выплывает темно-синяя «вольво-960» с тонированными стеклами и номером моего клиента.
Кто сидит внутри, мне не видно, но решаю следовать за машиной — другого варианта слежки у меня нет. Не наглея, в потоке транспорта веду предполагаемого клиента в сторону центра. «Вольвуха» останавливается возле небольшого ресторанчика, вижу выходящего из нее Гривцова. Снова жду. К моей машине подваливает тип в форменной куртке с какими-то непонятными нашивками. Сейчас развелось этих служб, хрен разберешься. Оказывается, с меня хотят содрать деньги за стоянку. Приходится раскошелиться. Форменная куртка, получив свою десятку, отваливает. Квитанция мне не нужна. Слушаю музыку, курю и слежу за выходом из ресторана. Минут через сорок Гривцов выходит и садится в машину. Водит он сам. Охраны у него нет. Да и не похож он на «нового русского». Рулю у него в хвосте. «Вольвуха» направляется к выезду из города в сторону Всеволожска. Судя по всему, клиент собрался домой. Живет он в собственном доме и имеет еще квартиру в Питере на Васильевском острове. На одной из улиц Всеволожска «вольво» останавливается перед воротами коттеджа. Проезжаю дальше, отметив Для себя, что место здесь для выполнения моей миссии удобное. Через дорогу напротив коттеджа Гривцова — лесная полоса без жилых построек. Ей я и воспользуюсь как укрытием. Возвращаюсь к своему коттеджу и прячу в тайник машины кейс с вээскашкой. Прикинув по времени, отправляюсь в город — могу часика два посидеть в каком-нибудь солидном заведении и поужинать. Мне нужно, чтобы солнышко село хотя бы ненадолго. По-настоящему темно не будет, но меня и сумерки устраивают. Да и народ, несмотря на белые ночи, шатается нынче неохотно по нашей криминальной земле. Поужинал я на славу. Начало двенадцатого, и пора двигать на рабочее место. Собираюсь расплатиться по счету, но, по закону подлости, официантка куда-то запропастилась.
— Не возражаете, муж-ж-чина? — К моему столику подходит девушка, уже где-то успевшая залить спиртным свои азиатские темные, бархатные глаза. На ней игривый пиджачок и короткая, даже очень короткая юбчонка. Ноги у нее растут от самого горла, а упругие груди просто-таки распирают кружевную блузку.
— Присаживайтесь. Я сейчас ухожу, — разрешаю ей упасть за мой столик.
Девушку долго упрашивать не приходится. Она устраивается напротив меня и вытаскивает из сумочки пачку «More». Достав длинную, тонкую, черную сигарету, просит прикурить. Она — крашеная блондинка, длинные волосы волнами падают на плечи и спину, — видно, что делала химию у хорошего парикмахера. Путана — высший класс, косметики и макияжа минимум, хотя ей не меньше двадцати пяти.
Делать нечего, достаю из кармана зажигалку и даю ей прикурить. Глубоко затянувшись и выпустив тонкую струйку дыма, девушка подмигивает мне. Я вежливо улыбаюсь ей в ответ и снова смотрю в зал. Официантки нет как нет.
— Вы не возражаете, муж-ж-чин-ка, если я закажу себе мой любимый коньяк? — спрашивает она, растягивая слова.
Пожимаю плечами:
— Делайте что хотите. Мне все равно. Я уйду, как только принесут счет.
Моя соседка подзывает официанта и делает заказ. Обращаюсь к официанту:
— Вы не знаете, куда потерялась девушка, обслуживающая этот столик?
Молодой халдей ослепительно улыбается:
— Одну минутку, они скорее всего отчитываются… — поясняет он непонятно.
Ничего не остается, как ждать. Девушке приносят коньяк и закуску. Извинившись, поднимаюсь и ухожу в туалет. Вернувшись, вижу, что дама уже сбросила с плеч пиджачок и пересела поближе к моему месту. Взамен стульев здесь кожаные диванчики на двоих. Обреченно сажусь рядом с блондинкой. Она касается своим круглым, затянутым в светлый капрон коленом моей ноги. Черт! Я ведь все-таки мужик… Пересилив себя, делаю безразличное лицо.
