— А из плохих?
— Он здорово избит и потерял слишком много крови. Не уверена, выдержит ли его организм…
— Сделай ему переливание крови.
— Была бы кровь, я давно бы это сделала.
— Возьми мою.
Она смерила его пристальным взглядом:
— У меня нет оборудования, чтобы определить твой тип крови.
— У нас обоих первая группа. Резус положительный.
— Это точно?
— Полковник однажды давал мне свою кровь. Она испытующе посмотрела на Рэмбо.
— Нет. Ты выглядишь ужасно. Ты уже трое суток не спал и одному Богу известно, когда в последний раз ел. Ты весь в крови, и я боюсь, на тебе не только кровь твоего друга… Ты явно не годишься в доноры.
— Начинай, или я сделаю это сам. Ее взгляд стал тверже.
— Да. Я думаю, ты именно так и поступишь. Но ты рискуешь.
— Мне не привыкать. Начинай!
— Сними рубашку. Вымой руки. Нужно продезинфицировать левое предплечье. Я не хочу заражения крови.
Она взяла правую руку Траутмэна и протерла ее с внутренней стороны.
— У тебя за спиной стол — ложись на него. Нужно, чтобы ты был выше, тогда кровь пойдет вниз.
Рэмбо быстро повиновался.
Мишель извлекла из пластикового пакета стерильные иглы и трубку, соединила их между собой, присоединила капельницу и ввела одну иглу в сгиб левой руки Рэмбо, другую — в правую руку Траутмэна. Открыла капельницу.
Кровь из руки Рэмбо устремилась к руке Траутмэна. Мишель повернулась к Мусе:
— Принеси Рэмбо воды. Раздобудь что-нибудь поесть. Ему нужно поддержать свои силы. Муса быстро вышел.
Рэмбо повернул голову, наблюдая за Мишель.
— Спаси его.
— Заткнись и не мешай работать!
Мишель наложила швы на рану Траутмэна, промыла ее и перевязала. Достав шприц, она ввела ему антибиотик.
— Это все, что я могу сделать. Это последняя инъекция — больше у меня не осталось никаких лекарств. Теперь все зависит от твоего друга. И Аллаха. Если я немедленно не вытащу иглу, переливание понадобится тебе. — С этими словами она перекрыла капельницу и извлекла иглы. — Согни руку в локте и подержи ее в этом положении.
Траутмэн — все еще не пришел в сознание, и она сама согнула его руку.
Рэмбо пил воду из котелка, принесенного Мусой. Он съел персик и взялся за миску холодного риса, смешанного с каким-то ужасным мясом. У него был горький вкус, и Рэмбо не рискнул спросить, мясо какого это животного.
— Сделай мне одолжение, — попросила Мишель.
— Все, что захочешь.
Меня тошнит от одного твоего вида. Смой этот жир и песок с лица!
Рэмбо невольно рассмеялся.
— Это — последняя чистая рубашка, которую я смогла отыскать. Когда и она запачкается, будешь киснуть в собственной грязи.
Рэмбо все смеялся.
— Что в этом смешного? — возмутилась Мишель.
— Ничего. Мне очень хорошо. Давно так не было.
— Мне тоже. Я уже забыла, когда в последний раз смеялась. — Она покачала головой: — Думаю, пора возвращаться домой.
В этот момент в пещеру вошли повстанцы и подняли раненых.
— Что они делают? — удивился Рэмбо.
— Эвакуируют своих людей.
Но некоторым пациентам нельзя двигаться.
— Знаю. Мосаад говорит, раненые все равно умрут, если советские найдут пещеру. Но он утверждает, у них есть шанс уцелеть, если их перевести в другой лагерь.
— А ты как считаешь?
— Хочешь правду? Я видела так много смертей, что мои чувства атрофировались. — Ее руки дрожали, когда она прикуривала. — Думаю, мне пора убираться домой.
Рэмбо встал.
— Осторожнее, — предупредила Мишель. — Голова не кружится?
— Все нормально, — солгал Рэмбо.
Когда мир вокруг него перестал вращаться, он опустился возле Траутмэна. Рэмбо следил, как поднималась и опадала грудь Траутмэна.
— Он выживет?
Мишель не ответила.
— Скажи мне, какие у него шансы? Мне нужно знать…
Снаружи послышались испуганные голоса.
Рэмбо выскочил из пещеры.
Повстанцы бежали к своим лошадям. Женщины спешили закончить сборы. Дети отгоняли от лагеря овец и коз. Все истошно кричали.
Справа, у края лесистого склона, откуда открывался вид на предгорье и долину, стояла группа мужчин. Внезапно они кинулись к лошадям, громко переговариваясь между собой.
Рэмбо устремился к обрыву. Всеобщий галдеж не мог заглушить этого страшного рева. Рэмбо остановился на краю обрыва. Нагнулся, всматриваясь вперед.
Воздух сотрясался от рева винтов. Столько вертолетов Рэмбо видел впервые в жизни. Сердце бешено колотилось. Даже на таком большом расстоянии Ми-24 имели грозный вид. Десять. Пятнадцать. Досчитав до двадцати, Рэмбо сбился. Они были прямо под ним и поднимались параллельно склону гигантским клином, который постепенно разворачивался, расходясь веером влево и вправо.
Они обследуют все ущелья и хребты, пройдут над каждой поляной и каждым кустом. Вертолеты методично прочешут каждый свой квадрат. Проверят и перепроверят все подозрительное. Расстреляют все, что осмелится пошевелиться.
Рэмбо увидел далекие вспышки выстрелов и услышал треск пулеметных очередей. На склоне взметнулись столбы пыли.
Рэмбо кинулся прочь от склона, туда, где был разбит лагерь. Большая часть людей уже тронулась в путь. Отряд Халида уходил в одном направлении, Рахима — в другом. Мосаад отдал последние распоряжения своим людям и вскочил в седло. Он заметил Рэмбо и что-то крикнул, указывая на пещеру.
Рэмбо не понял.
— Муса, что он говорит?
Муса повернулся. Он с трудом уловил смысл вопроса. Снова затарахтели пулеметы, далеко внизу разорвалась ракета.
— Он сказал, вертолеты расстреливают все подряд. Заметят пещеру — пустят ракету. Если остаться здесь — умрешь. Он хочет, чтобы ты пошел с ним.
— Но я не могу!
Мосаад продолжал что-то кричать.
— Он говорит, вертолеты летят с запада. Теперь он не может идти туда. Он идти на восток. К Пакистану. Иди с ним. Его люди тебя защитят.
— Я не могу оставить полковника!
— Бери его с собой!
Рэмбо посмотрел на раненых, которым афганцы помогали выходить из пещеры, некоторых выносили на руках. Кое-кто из раненых мог сидеть в седле без посторонней помощи, других приходилось сажать впереди и поддерживать — такими они были слабыми.
Так Рэмбо поддерживал Траутмэна во время их долгого пути обратно. К концу их пути полковник, несмотря на все усилия Рэмбо, впал в беспамятство. Из-за тряски рана Траутмэна воспалилась, и усилилось кровотечение.
Если я снова посажу его на лошадь, думал Рэмбо, рана откроется. Он истечет кровью и умрет.
— Мой друг не может передвигаться верхом!
Внизу у подножья гор продолжали реветь вертолеты. Все так же строчили пулеметы. Взорвалась еще одна ракета.
— Мы будем вам обузой! — сказал Рэмбо. — Из-за нас погибнут твои люди! Уходите одни! Быстрее!
Темные глаза Мосаада сверкнули гневом. Он хотел было возразить, но на склоне взорвалась еще одна ракета. Мосаад рывком развернул коня, намереваясь повести людей за собой. Они уходили, огибая скалу справа. Племя Халида уже скрылось в этом направлении, держа путь на юг. При первой же возможности Мосаад свернет с тропы и поведет своих людей в горы, прочь от лагеря и приближающихся вертолетов, на восток. Люди Рахима входили в лес. Им остался единственный путь — на север.
На поляне стало непривычно тихо. Но тут же застрекотали пулеметы, грохнули пушки. Рэмбо бросился назад к вышедшей из пещеры Мишель.
— Тебе нельзя здесь оставаться. Возьми мою лошадь. Ты еще успеешь догнать Мосаада.
— Я не брошу своего единственного пациента.
— Ты и так сделала очень много. Я проходил медицинскую подготовку и сам смогу о нем позаботиться.
— А кто позаботится о тебе, если тебя ранят? Ты же не сможешь отстреливаться и одновременно следить за своим другом. Я остаюсь.
— Но…
— Я не брошу пациента! — Ее взгляд стал холодным. Она была настроена весьма решительно. — Я не хочу, как трус, бежать из Афганистана!
Воздух сотрясался от гула вертолетов. Пушки теперь палили безостановочно.
— Мосаад был прав, вертолеты стрелять по всему подозрительному, — сказал Муса.
Рэмбо огляделся. Трава на поляне была примята. И хотя следы костров были ликвидированы, грязь и камни на их местах выглядели подозрительно.
— Мосаад был прав еще и в том, что когда они заметят пещеру, то заподозрят, что там кто-нибудь прячется, и обязательно выпустят по ней ракету.
— Что же в таком случае нам делать? Прятаться в лесу? — спросил Муса. — Нас немного и они могут нас не заметить.
— У нас кончается продовольствие. Так что все равно придется уходить. Если их карательная экспедиция будет идти по полному сценарию, — а вертолеты — лучшее тому доказательство — здесь вот-вот появятся солдаты.
