С помощью многочисленных опытов с применением различной аппаратуры Горяев сумел доказать, что молекулы ДНК способны обмениваться полученной информацией с помощью как акустических, так и электромагнитных волн. Сотрудники лаборатории создали аппарат, переводящий человеческие слова-программы в электромагнитные колебания. И научились с помощью этого аппарата влиять на молекулы наследственности – ДНК. Более того, Горяев со своими единомышленниками доказал, что некоторые слова вызывают в живом организме мутагенный эффект чудовищной силы. Под воздействием специально подобранных слов корежатся и рвутся хромосомы и меняются местами гены. ДНК начинает вырабатывать противоестественные программы, которые тиражируются организмом и передают потомству программы самоликвидации. Так, русские ученые подсчитали, что одна разрушительная фраза, воспроизведенная с помощью аппарата в виде электромагнитных колебаний, дает мутагенный эффект, приблизительно равный радиоактивному облучению в 30 тысяч рентген. А для человека только пятьдесят рентген являются смертельной дозой. Практически все растения арабидопсис, над которыми ставились опыты, погибли, а выжившие стали генетическими уродами, не способными программировать развитие здоровых организмов. И все болезни этих растений передаются по наследству в более тяжелой форме, что ведет к скорейшему вырождению всего потомства. При этом, по утверждению Горяева, мутагенный эффект не зависел от силы воздействия. Если все разработанные пока военными мира системы так называемого несмертельного оружия, работающие на принципах волновых пушек разного уровня колебаний, от ультразвука до инфразвука, требуют мощнейших источников питания и потому ограничены в применении, то аппарат Горяева работает всего-то от бытовых аккумуляторов, применяемых в простейших фонариках. Тем не менее способен, в случае установки в людном месте, изуродовать значительное количество людей или же просто уничтожить их, в зависимости от программы, которая будет переработана в электромагнитные колебания.
Какого успеха сумел добиться профессор Скипидаров, известно не было. Но российское правительство тоже не всегда разбрасывается орденами. Значит, результат какой-то есть. И выяснить это было предложено полковнику Мартинесу. Более того, не просто выяснить, а похитить и доставить в США сам источник информации. Во-первых, для разработки защиты от возможностей применения такого оружия, во-вторых, для создания собственных аналогов. Эти аналоги Америке, как понимал Мартинес, были необходимы. Ведь ни для кого не секрет: ядерная война не состоялась только потому, что в ответ на создание американской атомной бомбы такая же бомба встала на вооружении войск СССР. Если бы СССР не обладал аналогичным оружием, кто знает, где сейчас искали бы людей такой национальности, как русские…
Вот уж чего было не отнять у Бзоу Гозаровича Ахубы, так это умения действовать стремительно, дерзко и предельно жестко и при этом разумно, учитывая каждый последующий шаг и последствия, к которому этот шаг может привести. Как только на СГБ Абхазии заработала система спутникового контроля ГРУ, сразу появились впечатляющие результаты. Первые два результата были переданы Ахубе по телефону. Причем последний раз позвонили, когда он переступал порог кабинета своего начальника полковника Бакелии, чтобы поговорить с полковником с полной ответственностью и категорично.
Обычно, переступая этот порог, Бзоу Гозарович выключал свой телефон. Бакелия не любил, когда в его кабинете раздавались посторонние звонки и кто-то, пусть даже по служебному вопросу, мешал ему говорить. Но в этот раз ситуация кардинально изменилась, этим хотелось воспользоваться, и Ахуба вытащил трубку почти демонстративно. И говорил не стесняясь:
– Да, товарищ генерал. Слушаю вас. Нет. Я в кабинете полковника Бакелия. Да, при нем можно говорить. Понял. Так, товарищ генерал. Так. Хорошо, я попозже заеду к вам, и там сверим карты. Договорились. Как только освобожусь. Думаю, минут через тридцать или даже через час.
Бзоу Гозарович убрал телефон, посмотрел на полковника, заинтересованно слушающего, но Бакелия был слегка глуховат, и громкие слова, доносящиеся из трубки, не должен был уловить. Однако слова самого Ахубы он наверняка слышал. И даже взгляд его это подтверждал. А уж звание, которое называл в разговоре подполковник, произвело на полковника впечатление, о чем говорили округлившиеся глаза. В управлении СГБ Абхазии было всего три генерала, и, если Ахуба так вольно разговаривал с любым из них, это было ударом по самолюбию Дамея Зекановича, для которого Бзоу Гозарович был только подчиненным, и не более. Можно сказать, почти предметом мебели. Хотя сам Бзоу Гозарович с этим согласиться не мог бы.
– Кто звонил? – спросил Дамей Зеканович еще по привычке требовательно.
– Это мне звонили, – невозмутимо и таким тоном, который в обычной обстановке Бакелия посчитал бы хамством, ответил Ахуба. – По делам…
Дамей Зеканович понял, что произошло нечто, перевернувшее его, казалось бы, устойчивое положение, а он об этом пока и не догадывался. Но он все еще старался сохранять свое достоинство, но для этого требовалось говорить, а не спрашивать, а он был в таком состоянии внутренне, что не мог уже не спросить слегка торопливо, хотя и владея еще голосом:
– Что у нас произошло. Рассказывай. Только покороче, а то у меня назначена важная встреча.
– Я вам уже не рекомендовал на эту встречу ездить, – спокойно проговорил Бзоу Гозарович. – Думаю, это в ваших интересах. Вас снайпер дожидается. Это во-первых. Во-вторых, если снайпер при каких-то обстоятельствах будет бессилен, вам после этой встречи могут нацепить на руки наручники. Я во время войны несколько часов просидел в наручниках – это неприятно. А у вас, Дамей Зеканович, руки в два раза, считай, толще моих. Больно будет рукой пошевелить.
– Ты о чем? – полковник Бакелия хотел спросить грозно и повелительно, но сорвался и даже взвизгнул, что сразу показало его испуг.
– Все о том же, товарищ полковник. Я вам уже не рекомендовал туда ехать. Это главное, что я хотел сказать в начале разговора.
– Туда я не еду. Я уже позвонил, чтобы меня не ждали.
– Вы меня обманываете или себя, Дамей Зеканович? – Ахуба сказал это даже с некоторым укором. – Я же ведь мог и не звонить вам, и не предупреждать. Хотя меня специально об этом никто не предупреждал. Вот я и воспользовался, в благодарность вам за доброе ко мне отношение в течение многих лет, тем, что меня забыли предупредить. И сам предупредил вас. Но мне ведь это могут и в вину поставить.
– Кто под меня копает? – напрямую спросил Бакелия.
– ГРУ России контролирует все связи Доку Умарова.
– Я не имею с ним связи. – Бакелия попытался оправдаться, но это прозвучало не слишком убедительно. – Мы с ним не виделись больше десяти лет.
– Вы имеете связь с его людьми. Этого достаточно и для ГРУ, и для нашего руководства. Оно в курсе всех действий ГРУ, и одобряет их. Хотя предпочитает, чтобы не было никакого шума о предательстве. То есть вас могут просто сделать человеком, погибшим от рук террористов. Например, грузинских. Или же от рук людей Доку Умарова. «Имарат Кавказ» пытается прочно обосноваться на нашей земле. С помощью, естественно, грузинских спецслужб. Это нашему с вами руководству не нравится. Вас, я думаю, не сделают предателем. Вас сделают жертвой. И семья будет пенсию получать. Но вам-то, мне кажется, такой вариант не покажется лучшим.
– Не покажется, – тихо согласился Бакелия. – Мне еще детей воспитать следует. Что ты предлагаешь? Ты же владеешь ситуацией…
– Чтобы что-то предложить, мне нужно знать, насколько глубоко вы увязли. ГРУ не ставит меня в известность обо всем. Дает только общие характеристики событий. О главном я могу делать выводы только самостоятельно.
– По ту сторону границы остались родственники моей жены, – признался Бакелия в том, что Ахуба и без него знал. – Угрожают расправой. Идет давление с целью получения информации и предупреждения обо всех акциях, которые будут направлены против «Имарата».
– Что-то вы успели передать?
– Только мелочь. Периодичность прохода пограничных патрулей. Места пограничных засад. И все, кажется. По обстановке в Сухуми ничего не давал.
– Я надеюсь, что вы не обманываете.
– Так, что ты мне посоветуешь?
– Выпить пять чашек крепчайшего кофе.
– У меня сразу голова на полметра вверх поднимется. У меня с одной чашки кофе повышается давление.
– Вот потому я и советую выпить сразу пять. И отправиться к врачу. Пусть это будет гипертонический криз. А потом написать рапорт об увольнении по состоянию здоровья. Начальство для приличия поуговаривает, но быстро согласится. И для людей «Имарата» вы перестанете представлять интерес. Можете даже после рапорта залечь в госпиталь. Чтобы все было официально. Еще лучше, чтобы вас на «Скорой помощи» увезли в госпиталь. Есть у нас надежный врач? Если нет, могу к своему направить. Он все сделает как надо.
