Наблюдая, за обстановкой возле дверей клуба, Белозеров готовился к скорому легкому ужину — незаметно вынул изо рта жвачку и бросил ее в пепельницу. В этот же миг из клуба вышли трое парней, по сложению и ширине плеч напоминавшие тех, кто служил в его подразделении. Повадками амбалы смахивали на телохранителей, а значит, скоро должен был появиться и тот, чью жизнь и здоровье они оберегали. Рука, потянувшаяся к пачке сигарет, застыла — в дверях показалась знакомая фигура. Майор прищурился, пригляделся и, резко двинув назад стул, поднялся — меж двух сопровождавших молодцов неверной походкой вышагивал Серега Зубко со своей коронно обритой наголо башкой.
Некогда было думать об улыбчивой официантке, о расчете за сделанный заказ — приятель уже брякнулся на заднее сиденье «Мерседеса», и тот, беззвучно приклеив к бокам дверки, начал плавно сдавать назад…
Павел сгреб лежавший на столе телефон, перемахнул декоративное заграждение и бегом устремился к стоянке, отчаянно замахав тем, кто, возможно, заметил бы его сквозь безнадежно тонированные стекла. Но тщетно — автомобиль тормознул, но лишь для того, чтобы развернуть колеса вправо перед резким рывком по верхнему ярусу набережной…
Он не успел стукнуть по крышке багажника. В последний момент та выскользнула из-под ладони — черный мерс стремительно набирал скорость.
И тут же с ревом стартовала другая машина, следом готовилась третья…
Секунда оставалась у майора на принятие решения.
И ровно через секунду вдогонку головной иномарке с силой был запущен мобильный телефон.
Удара в заднее стекло Белозеров не слышал, зато все праздношатающиеся неподалеку граждане услышали бешеный визг тормозов. Не успел он заметить и повреждений стекла, но хорошо увидел под желтым фонарным светом серебристые брызги своего новенького мобильника. Обрадоваться меткому броску и свершившемуся чуду, впрочем, тоже не успел — путь к машине приятеля нежданно преградил первый автомобиль охраны, а сзади нахально поджал второй.
Из внедорожников дружно посыпали молодцы и с весьма недружелюбным видом бросились к Павлу…
Первых двух он опрокинул с недоумением: «Какого рожна лезете не в свое дело?!»
Отбросив ударом третьего и швыряя в автомобильный бок четвертого, уже начинал злиться; а, оказавшись меж тремя здоровяками, натурально пришел в ярость: «А ну, пошли вон с дороги, отморозки!»
— Палермо! Ты?! — вдруг отчаянно завопил какой-то узкоглазый — самый мелкий из троих.
— Японамать?! — узнав казаха, придержал майор кулак, уже готовый отстегнуть тому из суставов нижнюю челюсть.
— Тихо! Всем стоять, не двигаться! Это наш человек! — отрывисто и тонко скомандовал казах бойцам своей службы. — Быстро по машинам! — и в момент поменяв выражение лица, как это могут делать только азиаты, проверещал: — Ай, Палермо, как я рад тебя видеть!.. Пойдем. Вот Бритый-то обрадуется!..
Авторитет уж покинул машину и с парочкой тех же помощников, что вели из клуба, ковылял в развалку к месту потасовки. Помощники недвусмысленно держали по одной руке под полами пиджаков…
— Сергей Васильевич! Я Палермо поймал! — как и восемь лет назад с красивой наглостью врал сын степей.
— Всем ша, ребята, — звучно отрыгнув, пробасил Зубко.
Телохранители расслабились, оставили в покое пистолетные рукоятки, а старые друзья сошлись в крепчайших объятиях…
— Ты теперь пузо надумал растить, Бритый?! Рад тебя видеть, чертила!
— А ты чё, Шварца решил обставить?! Ну, здоров стал, Палермо!.. Килограмм сто десять весишь и одни мышцы — прям красавец!.. Моих-то не поубивал?
— Не, я их так — в легкую…
— А то и хрен с ними! Других возьму, — все так же крепко обнимая бывшего одноклассника, басил он и тянул к машине. — Поехали, упадем где-нить — выпьем, поболтаем… Мне тут в лом — все однобоко, надоело… и краской воняет.
— Какой краской?
— Не знаю. Там, где бабы массажем мнут… Исполнительный ремонт затеял, что ли… Мож чудится. Мож допился… Пошли скорее. Рассказывай!..
Спецназовец улыбнулся — Бритый был все таким же балагуром и непоседой…
И вдруг по ушам ударил хорошо знакомый упругий звук, а «Мерседес», до гостеприимно распахнутых дверок которого оставалось не боле семи-восьми шагов, подкинул свою корму, и в воздухе та исчезла в центре стремительно растущего огненного шара.
«Сейчас последует самое неприятное!» — своевременно напомнило еще не отвыкшее от войны сознание.
И он успел сгруппироваться прежде, чем жесткая волна отшвырнула далеко назад.
* * *
Японамать с парой головорезов остался на набережной возле догоравшего остова представительской иномарки и скрюченного трупа водителя, вцепившегося в остатки руля. А два черных внедорожника неслись по вечернему городу в ближайшую больницу. Первый, с охраной на борту, беспрестанно крякал и мигал слепящим дальним светом, распугивая встречный и попутный транспорт; второй не отставал, но старался вертеться в потоке плавней. Сзади лежал Бритый, окровавленная голова его покоилась на коленях Палермо.
Бандит был совсем плох. Имея превосходные навыки кулачного бойца, он, тем не менее, оставался дилетантом в войне настоящей, когда вокруг мелькают трассеры, рвутся фугасы; свистят вблизи, обжигая кожу, пули снайперов. Взрывная волна бросила его на стоящий сзади внедорожник, и на асфальт у автомобильного колеса рухнул не комок сгруппированных мышц, а мешок костей с расслабленным мясом. В результате — множество переломов и черепно-мозговая травма. Вероятно, пострадал и позвоночник…
«Ничего-ничего, выдюжит, — успокаивал сам себя Белозеров, — Хорошего, конечно, мало — не боец теперь. Но все лучше, чем ехал бы в мерсе. Уж тогда бы точно богу душу отдал и сидел бы как тот за рулем, в позе боксера. Ничего, авось обойдется!..»
И организм Зубко действительно боролся — пару раз он даже силился открыть глаза, шевелил губами. Спецназовец поправлял на лысой голове бинтовую повязку, насквозь пропитанную кровью и, жалел об отсутствии в автомобильных аптечках ампулы-шприца с промедолом.
До больницы оставалось минуты три, когда Бритый внезапно открыл глаза.
— Чё это было, Палермо? — очумело прошептал он, еле ворочая распухшей верхней губой.
Майор посмотрел на него с невыносимой скорбью, оттер ладонью красноватую испарину с бандитского лба, вздохнул — знал об этих нежданных приливах сил, о внезапных просветлениях. Всё, вроде бы — очухался и будто прежним человеком стал; так и представляется: еще полежит маленько, встанет, покряхтит и пойдет. Ан нет, не тут-то было. Никогда уж не встанет. Никуда уж не пойдет…
— Хреновину тебе, Серега, под машину подложили, — зло буркнул он.
— Чё!? Кто, мля, посмел?! — хрипло вскипел Серега, запуская в движение ноздри.
— Исполнителя не назову, а заказчик — Стоцкий, — коротко ответил спецназовец.
С минуту в салоне джипа никто не решался заговорить. Потом Бритый все ж спросил голосом слишком поздно прозревшего человека:
— Откуда знаешь?
— Вчера поздно вечером предупредил один человек. Из верхов. Сегодня весь день тебя разыскивал, хотел предупредить. Прости, не поспел…
Он почувствовал, как Зубко нашарил в темноте его ладонь, крепко сжал. Верно, в знак благодарности.
— Стоцкий… Вот сука!.. Но я догадывался, мля, ждал — этим когда-нить кончится. Скольких нормальных пацанов этот гад уже замочил!..
— Давно на него работаешь?
— Сначала-то я с районной главой контачил. А от Стоцкого люди стали появляться года три назад — поручения всякие передавали: одного в асфальт закатать; другому почки отбить; третий чтоб пропал бесследно… Я ж ведь этого долбогрыза ни разу и в глаза не видел. Все через подставных общался…
Он отдышался, пару раз хрипло откашлялся и признался:
— Вот же какая жопа приключилась… Только начал жить с размахом! Ведь этот клуб, возле которого меня подорвали, на мои же деньги построен — я его хозяин…
Вдруг дыхание его резко участилось, по телу прошла судорога, рука опять нашла ладонь старого друга…
— Серега, ты должен рассказать мне про Стоцкого, — быстро заговорил Белозеров, — иначе его не свалить. А мне теперь совесть не позволит, чтобы эта тварь безнаказанно землю топтала!..
— Какие уж теперь показания, — не дав ему договорить, прошептал тот и едва слышно добавил: — Телефон мой… мобилу… забери… Там много нужных номеров… Найди Клаву… Он поможет… Он все знает…
Хватка сильной боксерской пятерни ослабла, кисть безжизненно скользнула на пол машины.
Внедорожник лихо въехал в открытые больничные ворота и мчался по аллее к какому-то корпусу.
— Разворачивайся, — отрешенно произнес майор. — Умер наш Бритый…
Водила, помигав первому автомобилю, прижался вправо и остановился…
