Чтобы оттянуть еще несколько минут и дать возможность дополнительно приблизиться к месту событий «Ночному охотнику» и моему взводу, я отдал команду:
— Заряжай подствольники!
— Последние гранаты… — напомнил Скворечня.
Меня вдруг осенило:
— Второй пленник! Скворечня! Быстро…
Младший сержант спустился на первый этаж так стремительно, что чуть лестницу не разворотил. И уже снизу крикнул:
— Полный комплект. Не израсходовал ни одной.
Комплект бойца составляет десять гранат. Пленник выручил нас. Вернее, не пленник, а мой рейд по его захвату.
— Вам по три, мне четыре, — распорядился я и сам быстро спустился за боеприпасами.
Скворечня снял с пленного не только подсумки с гранатами, но и захватил два сдвоенных магазина. Это я решил оставить солдатам, потому что сам привык стрелять или очень короткими очередями, или вообще одиночными выстрелами, и потому у меня, судя по весу автомата, был еще почти полный магазин. Я вообще своих солдат учу всегда определять боезапас по весу оружия. Они тренируются и сдают зачеты, как по обязательной дисциплине, хотя эта конкретная дисциплина является моей самодеятельностью. Пару лет назад у меня служил солдат-срочник, который безошибочно мог назвать количество патронов в магазине, только прикинув свой автомат на вес. Правда, иногда ошибался с чужим оружием, хотя автоматы вроде бы должны весить одинаково. Но я свой автомат по весу тоже хорошо знал. Ошибиться при прикидке мог не больше чем на пару патронов.
В подсумках у пленника оказались «лягушки». Как раз то, что нам нужно для полного удовольствия бандитов.
— Заряжай подствольники «лягушками». Мой выстрел первый. Прямой наводкой. Дистанция прежняя — семьдесят метров. Выставить прицелы!
Отдавая команду, я сам же ее выполнял одновременно с подчиненными. Потом посмотрел на камни через тепловизор и только после этого выбрал место, откуда «лягушка» с наибольшей вероятностью осыплет бандитов осколками. Я выстрелил, и тут же один за другим раздались два выстрела со второго этажа. Все три гранаты легли рядом.
Но у бандитов Магомеда Магометова нервы были, видимо, более крепкие, чем у бандитов Такыя Рифатова. Или просто у обкуренных нет быстроты реакции. Но они не заметались, когда рядом раздались взрывы, и не высунулись под автоматные очереди, хотя я готов был уже стрелять в того, кто высунется. Так что определить урон, который мы нанесли, если вообще его нанесли, было невозможно…
Но бандиты все тянули и не начинали атаку — непонятно, чего они ждали. Может быть, когда к ним подступит решимость? Это напрасное ожидание. Решимость подступает сразу, как только подходит время действовать. А любые сомнения решимость гасят. Это психологический момент, который просто обязан знать любой командир начиная с самого малозначительного звена. А без знания психологии боя много не навоюешь…
* * *
Я не зря долго не отрывал от глаз бинокль. И поймал момент, когда один из бандитов стал готовить РПГ-7 к выстрелу. Видимо, гранатомет у него был с литерой «Д» [10], потому что бандит, кажется, начал собирать его, пару раз высовывая тубу над камнем. У меня было время взять вместо бинокля автомат и изготовиться к стрельбе. И как только бандит приподнялся над камнем, как только установил поудобнее локти, чтобы хорошо прицелиться, я поймал его на мушку и одиночным выстрелом свалил. Гранатомет упал перед камнем с нашей стороны. Очень хотелось, чтобы кто-то попытался его поднять, я бы в этом случае успел сделать второй выстрел.
— И никто за ним не лезет… — сказал Варламов.
— А зря. Чего же оружием таким разбрасываться… — отреагировал и Скворечня.
Значит, солдаты мои тоже ждали, когда кто-то за гранатометом протянет руку. Но бандиты струхнули, не полезли, даже обкуренные. Хотя, может, за валуном только один гранатометчик и сидел, а другим, чтобы к камню подобраться, требовалось миновать чистое пространство. А они уже на другое чистое пространство настроились. И все-таки выстрел из «Мухи» грянул. Не с камня, а, как я успел заметить, перед тем как отпрянуть от окна, из-под камня. Из-под другого, сбоку. Но эта граната от «Мухи» стену не пробила, только пыль из нее выбила. И опять бандиты по глупости по углам не стреляли, словно не понимали принципа разрушения зданий. Впрочем, возможно, не стреляли потому, что в передний угол попасть трудно, а боковые углы от них под острым углом находятся. Но я не слышал еще, чтобы кумулятивные гранаты рикошетили от камня. Они взрываются легко и сразу выбрасывают высокотемпературную струю пламени. И есть там какие-то приспособления на взрывателе, не дающие активации при попадании в защитный сеточный экран, выставляемый иногда на бронетехнике. Это же приспособление предохраняет гранату и от рикошета. Я бы на месте бандитов все же попытался какой-нибудь угол своротить. Но подсказывать им это я, естественно, не собирался, а сам, надеюсь, никогда на их месте не окажусь. Каждому свое. Я бы даже не загонял своих бойцов на такую позицию, откуда нет безопасного выхода. Рифатов знал местность, но все же своих загнал, и темнота тут, как я понимал, ни при чем. Слишком уж понадеялся эмир Такый на своего сапера-немца и слишком плохо думал о нас — привык к слабой боевой подготовке ментов, не захотел считаться с тем, что у нас боевого опыта на пять Такыев хватит. Ему лавры чеченских бандитов времен первой чеченской войны покоя не давали, как я понимаю ситуацию. Но тогда тоже бандиты воевали в основном с плохо подготовленными солдатами. А когда в дело вступили хорошо обученные бойцы, бандитам пришлось туго, несмотря на поддержку из-за рубежа.
После выстрела из «Мухи» пыль поднялась такая густая, что даже дым стало видно плохо, будто он в ней растворялся. Я вытер тыльной стороной ладони лицо, убирая пыль с век, то же самое, наверное, и рядовой с младшим сержантом делали, и в это время в стену ударила вторая граната, теперь уже от РПГ-7, и прожгла дыру под потолком первого этажа. Кажется, пленников не задело. По крайней мере, стонов от боли я не услышал. Если и задело, то убило. Третья граната ушла в верхнюю часть башни и обрушила несколько больших камней, которые меня не задели, но пыли подняли опять очень много. Я даже чихнул, не стесняясь, трижды подряд, иначе дышать было невозможно.
На протирание глаз времени ушло не много. И первым с этим справился Василий Скворечня. Я еще выглянуть в окно не успел, когда младший сержант сообщил:
— Бегут, родимые, под наши пули. Бегите, у нас есть пока чем вас встретить!
Я сначала выставил в окно автомат, потом сам выглянул. В атаку двинулись восемь бандитов. Раньше, чем я успел прицелиться, два одиночных выстрела сделал Скворечня. Оба выстрела были точными. Мы с Варламовым выстрелили по разу и тоже не промахнулись. А я, помня, что у меня на одну гранату больше, чем у солдат, вставил гранату в «подствольник» и сделал выстрел прямой наводкой, даже без выставления дистанции на прицеле. Но поторопился. Граната ушла слишком далеко за спины атакующих.
И тут выяснилось, что бандитов было больше, чем я сначала подумал. Из-за камней одновременно ударили два ручных пулемета. Били прицельно по обоим окнам, и мы вынуждены были отойти в сторону, потому что пули засвистели прямо над нашими головами. По крайней мере, в моем случае было именно так. Наверное, и с солдатами произошла та же история. А бегущие в атаку стреляли все вместе с пояса в дверной проем. И у нас уже не было возможности спуститься на первый этаж и использовать эту точку для ответной стрельбы. Будь расстояние до бандитов больше, я отошел бы к дальней стене и послал бы навесом несколько гранат. Ориентируюсь я хорошо, расположение бандитов помню, мог бы прекратить хотя бы обстрел входа противником. Но сейчас оставалось только ждать, когда бандиты приблизятся вплотную. Пусть попытаются войти в дверной проем. Мы сверху их автоматными очередями остановим. А потом последует бросок гранаты в окно. Впрочем, бандиты тоже могут забросить в окно ручную гранату. Вопрос только в том, кто раньше сориентируется. А у «Ф-1» осколки посерьезнее, чем у ВОГ-25. Они и голову снести могут, даже основательно обкуренную.
Пока я размышлял, что предпринять, со второго этажа раздался выстрел из «подствольника». И сразу стих один пулемет. Младший сержант Скворечня умудрился прямой наводкой в верхушку камня, где находился пулеметчик, угодить. Может, даже в самого пулеметчика. Но убил он того, кто в мое окно стрелял. Теперь моя очередь. Требовалось прекратить обстрел противником окна второго этажа. Я быстро зарядил подствольник и выглянул. У меня было больше времени на прицеливание, потому что в мое окно пулеметчик не стрелял, и достать меня могла только очередь тех, кто бежал к башне. А таких было уже только четверо, и их, кажется, дверной проем интересовал больше всего на свете. И тут у пулеметчика, похоже, ствол перегрелся, и он стал что-то лихорадочно делать с оружием и совсем при этом осторожность потерял. Не знаю, может быть, хотел сменный ствол поставить. С дистанции мне трудно было разобрать, какой у него пулемет, а пулеметы со сменными стволами уже давно не редкость. Но нам-то зачем его сменный ствол! Не успел, значит, и не надо стараться. А вот я постарался и прицелился хорошо, несмотря на опасность получить очередь со стороны атакующих. Но им было не до меня. Варламов со Скворечней начали стрелять очередями. Правда, не так успешно, как одиночными, да это и понятно, бандиты уже выходили из зоны прямой видимости, за башню, и солдатам пришлось стрелять, практически прильнув друг к другу и друг другу мешая. Лучше бы уж кто-то один стрелял, тогда точность была бы выше. Но бандиты Магометова оказались более подготовленными, чем бандиты Рифатова. Магометов, наверное, когда-то сам служил в армии, а не в цирке работал, и потому научил их правильно перебегать, меняя направление за счет ширины шага, и перекатываться, отвечая при этом встречным огнём. Их передвижение в сторону и, как следствие, попытка завести длительный статичный бой мне были не совсем понятны. Но рассуждать об этом некогда. Я, задержав дыхание и понимая, насколько важен мой выстрел, послал гранату в пулеметчика. Пулемет взрывом снесло с камня, и он, кувыркаясь в воздухе и трепеща сошками, как бабочка крыльями, отлетел на несколько метров. А самого пулеметчика из-за камня выбросило и распластало по земле. Кажется, граната угодила ему в грудь и взорвалась. Больше пулеметов бояться не следовало. Но с оставшимися четырьмя бандитами что-то следовало делать. Они как раз полностью вышли из зоны обстрела и теперь могли просто подойти вплотную к башне, невидимые для нас, потому что с той стороны в башне не было окон.
