– Это сейчас. А в другом месте все может оказаться иначе. Запомни, Света, наши странствия непредсказуемы. Возможно, через пару дней нам придется тратить уйму сил и времени на поиски еды. Поэтому сейчас надо использовать наши ресурсы, отдыхать и копить энергию.
– Хорошо, я запомню. Как же мне пренебрегать советами человека, много раз бывавшего в экстремальных ситуациях. Борис, а на войне очень страшно?
– А ты как думаешь, страшно или нет, если тебя в любую минуту могут убить?
– Думаю, что очень страшно.
– Только нельзя этот страх запускать в свою душу, иначе он сожрет тебя.
– А как его не пускать?
– Многое зависит от конкретного человека, но главное – думать не о себе, а о том, как уберечь находящихся рядом с тобой людей. Тогда страх уходит, о нем просто забываешь.
– У меня бы, наверное, так не получилось.
– Возможно. Женщины не созданы для войны. У вас другие, более благородные задачи.
Комбат замолчал, Света перестала задавать вопросы, и оставшуюся часть пути они проделали в тишине. Придя на стоянку, Рублев занялся костром, а девушка провела ревизию припасов и огорченно заметила:
– Кроме хлеба, осталось на один раз поесть.
– А что с хлебом?
– Почти целая буханка.
– С хлебом будь экономнее, а насчет остального я позабочусь, – пообещал Рублев.
Восхождение на гору началось, когда первые солнечные лучи прорвали редеющий туман. На этом, с нетипичной для него решимостью отвергнув возражения Олега, настоял проводник. И он оказался прав. За час путешественники одолели нижние склоны, а дальше начался самый тяжелый участок пути. Оба задыхались, кряхтели и стонали, карабкаясь в гору, шагая со скалы на скалу, переступая и обходя огромные разветвленные корни деревьев. В этой ситуации Драгун невольно проникся уважением к гиду. Сам Олег шел почти налегке, с небольшим рюкзаком, африканец же тащил остальную поклажу. При этом Драгун учащенно дышал, чувствовал, как бешено колотится в груди сердце, и через каждые двадцать минут садился отдыхать. А проводник двигался спокойно и размеренно; только по льющемуся градом поту можно было догадаться, насколько ему тяжело. Теперь Олег сообразил, для чего понадобилось начинать подъем в такую рань. Если бы ко всем трудностям прибавилось безжалостно палящее африканское солнце, они бы окончательно лишились сил.
После двух часов сложнейшего подъема путники вышли на сравнительно ровный участок. Драгун предложил устроить здесь привал. Гид не возражал. Тем более рядом протекал ручеек. Сбросив рюкзак и одежду, Олег двинулся по течению ручья. Он надеялся найти пригодное для купания место. Возможно, где-то ниже такое и было, но Олегу совсем не хотелось спускаться, чтобы затем опять испытать прелести подъема. Он заметил что-то вроде крошечной заводи метра полтора в длину и около полуметра глубиной. Молодой человек улегся в эту природную ванну, неожиданно оказавшуюся довольно холодной. Олег заставил себя несколько минут полежать в воде, а затем вернулся на поляну под лучи начавшего припекать солнца.
Гора оказалась настоящей обезьяньей обителью. Через несколько минут после того, как гид отправился смыть пот, лежавший на траве Драгун услышал над своей головой громкие протяжные крики. Затем на крайних деревьях показалось стадо гвенонов. Первым возник крупный самец, вожак стада. Осмотревшись и решив, что лежащий человек не представляет опасности, он издал громкий крик, скорее всего означавший: «Выходите, все спокойно».
Немедленно вслед за этим ветки деревьев затряслись, на них оказались гвеноны. Их было много, к животам некоторых самок прицепились крошечные детеныши. Когда самки начали прыгать вниз, малютки взвизгивали то ли от страха, то ли от восторга. Обезьяны быстро перебрались в заросли кустарника и начали поедать маленькие черные плоды. Делали они это на удивление дружно. Иногда более крупная обезьяна вырывала у другой особо привлекательный плод, но все ограничивалось раздраженным ворчанием потерпевшей. Олег не заметил ни одной крупной ссоры или драки.
Вдруг кто-то из гвенонов издал пронзительный крик, и все стадо взметнулось на деревья. На поляну вышел гид.
Драгун всегда считал, что чем выше забираешься на гору, тем труднее восхождение. Но из всякого правила бывают исключения. Впереди их ждал пологий подъем, и только у вершины гора снова круто взмывала вверх. Олег спокойно шел, стараясь двигаться в ногу с гидом. Он уже понял, насколько важна в их ситуации размеренная, без смены ритма ходьба. Тем более они преодолели лишь меньшую часть пути.
Проводник же, хотя и изнемогал под тяжестью груза, упрямо двигался вперед. Олег, едва передвигая ноги, робко поинтересовался, не пора ли остановиться.
– Господин, мы должны не только остановиться, но и выбрать хорошее место для ночлега, к которому успеем на обратном пути. Пока рано останавливаться, мы не сможем добраться до вершины, а потом вернуться сюда до темноты. Надо пройти еще два или три километра.
Кажется, гид больше склонялся к трем, но самой судьбой был выбран вариант «два». Путешественники услышали шум падающей воды. Свернув чуть в сторону, они увидели маленький водопад, сверкающую стену воды, льющуюся с высоты примерно десяти метров. Внизу у крошечного русла лежала груда камней, покрытых густым слоем зеленого мха и сочной растительности. Кругом искрились водяные брызги, над гребнем водопада висела маленькая радуга, переливающаяся и мерцающая от непрерывного движения воды.
– Все, – заявил Драгун, скидывая рюкзак, – тут мы и остановимся.
Он решительно двинулся к водопаду, надеясь принять вторую за этот изматывающий день ванну, и тут же испуганно остановился. В небольшой затененной расселине между двумя камнями лежал варан. Он был очень велик, раза в полтора длиннее Олега. Увидев человека, пресмыкающееся открыло пасть, издав громкое шипение, от которого кровь стыла в жилах. Драгун на всякий случай отступил и рукой поманил африканца. Тот, увидев варана, только усмехнулся:
– Господин, он боится нас гораздо больше, чем мы его. Сейчас я его прогоню.
Осмотревшись по сторонам, гид подобрал несколько камней и подошел к варану. Пущенный им камень угодил точно в голову чудовища. Пресмыкающееся взмахнуло хвостом, словно бичом, и зашипело еще громче. Проводник швырнул второй камень. С удивительной быстротой варан развернулся, перемахнул через ручей и скрылся в зарослях. Драгун с наслаждением стал под струи прохладной воды.
Возможно, слухи насчет прилива сил перед финишным броском несколько преувеличены. Или Олег понимал, что впереди его ждет большая часть дистанции. Во всяком случае, он едва добрел до вершины, и только здесь его охватили эмоции. Причем радостными назвать их было трудно. Едва волоча ноги, спотыкаясь о камни, Драгун обошел вершину кругом, недоумевающе бормоча:
– Где же это чертово дерево? Неужели срубили?!
Однако если бы дерево срубили, остался бы пень. И даже если бы выворотили с корнем, Олег увидел бы яму. Но ни ямы, ни пня не наблюдалось. И те смутные подозрения, которые начали глодать Драгуна, едва он очутился у подножья горы, вылились в абсолютную уверенность. Они двинулись ложным путем. Найдя у реки подсказку, Олег заметил вдалеке гору и рванул к ней, пренебрегая элементарной сверкой по карте. Разумеется, он выбрал не ту гору. У вершины этой не росло дерева с новым указателем. Странно еще, что при его «везучести» здесь не оказалось другого дерева, обследовав которое вдоль и поперек Драгун впал бы в отчаяние.
Теперь надо возвращаться. Сколько сил и времени потрачено напрасно! Проклятая Африка! И кто додумался прятать тут завещание? Неужели громадной России оказалось для этого мало?
Олег рухнул на каменистую землю и тупо уставился в даль, ту даль, где стояла нужная ему гора с новой подсказкой!
– Господин, мы остаемся или идем? – робко потряс его за плечо африканец.
– Конечно, идем, нам здесь нечего ловить.
– А вы хотели кого-то поймать?
– Никого, так у нас говорят – в России.
– Тогда надо идти прямо сейчас. У нас есть фонарь, но лучше до темноты вернуться и разбить лагерь. Я видел след леопарда.
Упоминание о пятнистом хищнике взбодрило Драгуна. Перспектива оказаться в ночном мраке рядом с потенциальным людоедом погнала его похлеще допинга. Олег вскочил и двинулся следом за проводником. Им надо было пройти широкую полоску леса. Едва они оказались между деревьями, тишину разорвали душераздирающие крики, за которыми последовали взрывы сумасшедшего, леденящего душу хохота. Прокатившись между деревьями и отразившись многочисленными эхо, хохот перешел в тяжелые протяжные стоны и постепенно затих.
Драгун застыл неподвижно, чувствуя, как от страха волосы у него встают дыбом. Ему казалось, что он слышит крики жертв, которых их мучители подвергают самым жестоким пыткам. Африканец не спешил успокоить Олега, явно наслаждаясь испугом белого человека. Только через пару минут он сказал:
