Чуть левее от него, как и говорил Голицын, было аккуратное углубление в земле. А недавно там стояло здание, а внутри сидел взвод легионеров-десантников.
– И ведь как точно попали. Вот что такое новые технологии.
Татаринов должен был согласиться со старшим лейтенантом, место и на самом деле выбрано для обороны неплохое. Оно представляло наиболее удобный участок из того, что он успел посмотреть в городе, кроме того, из-за разрушений тут не было жителей, что тоже на руку. Чтобы попытаться захватить трехэтажное здание, которое они занимали, необходимо было преодолеть перекресток, который можно было без труда простреливать. Улица, которая растянулась прямо перед фасадом здания, была не настолько широкой, чтобы на ней можно было осуществлять какие-то сложные маневры. С тыла к зданию можно было подойти через узкие проходы, ширина которых не более полутора метров.
Не имея достаточной огневой мощи на всех направлениях, Татаринов сделал следующее: чтобы не допустить проникновения вражеской пехоты в тыл, он поручил своим солдатам подкатить несколько машин, которые стояли на улице, к местам возможного прорыва и заминировать их на случай проявления неуемной страсти со стороны легионеров.
Чтобы подчиненные лучше понимали задачу, Татаринов выдернул Серова и провел совместное даже не совещание, а прогон по всему зданию вместе с представителями племени, чье настроение, кстати, после проведенной операции на складах заметно улучшилось. Все хотят воевать на той стороне, где победа и удача…
Показав аборигенам, да и своим заодно сектора для стрельбы, кавторанга добился максимально возможного эффекта от объяснения.
Сложность предстоящей операции заключалась в том, чтобы ни у кого, ни у случайных прохожих, ни у изредка проезжающих по улицам водителей не было подозрения в том, что в районе что-то готовится. Приходилось говорить шепотом, приходилось заставлять солдат не топать и соблюдать маскировку. Никто не должен был заподозрить, что здесь находится целый взвод морских пехотинцев. Татаринов отдавал себе отчет, что, по сути, они находятся на территории противника в глубоком тылу. Местные гражданские, к сожалению, не в счет. На стороне легионеров превосходство в живой силе и технике.
Сухой паек почти закончился, но на завтрак хватило. Подчиненные были не голодны. А в армии так: делай с бойцом что хочешь, только накорми. Кроме того, практически все смогли отдохнуть днем у Фатимы и теперь были готовы переносить тяжелые фрагменты разрушенных конструкций для создания укрепленных огневых точек.
Бертолет и Малыш работали без остановки. Постоянная проблема при осуществлении минирования – отсутствие времени. Кажется, так просто, поставь вот тут, натяни вот здесь. На каждую точку уходит по несколько минут. А если нужно создать что-то более интересное, чем просто растяжка, то придется потратить немало времени и сил.
Саперы явились пред ясны очи капитана второго ранга через два часа ровно. Остальные подразделения также подготовились к предстоящей схватке и отошли на заранее определенные им позиции.
Марконя принес рацию пленным, которых связали и на некоторое время оставили в покое. Избиты были абсолютно все. Особенно досталось тому, кто начал неожиданно говорить по-русски. Вот на нем солдаты оттянулись по полной программе. Осознание того факта, что такой же, как и они сами, не то что стрелял, мог стрелять в своих, просто выводило, выворачивало все внутренности наизнанку. И не важно, что человек поехал в другую страну просто денег заработать. Зарабатывай по-мирному, машины мой или сортиры чисть. Мог бы отказаться, отправился бы в тюрьму или куда они там определяют дезертиров, но по русским бы не стрелял.
Пленные сидели в углу на кирпичной крошке с завязанными сзади руками, притороченными к торчащим из стены арматурным стержням, спасибо недавнему взрыву. Освободиться самостоятельно они не могли. Татаринов убедился лично. После того как морпехи удостоверились в том, что легионеры никуда не денутся, в закуток, между офисными перегородками, где держали пленных, медленно и чинно вошел Бертолет, неся перед собой с явным трепетом какой-то ящик.
Ах, какой дивный склад оружия у президента Нияза, вы бы знали!
Когда он поставил ношу перед пленными, глаза их начали нервно метаться… Жизнь их заканчивалась. На таймере выставили сто двадцать минут ровно.
Как выяснилось в ходе допроса, один из темнокожих говорил по-французски просто великолепно, вероятно, французский являлся его родным языком. Как раз его и выбрали, чтобы он связался со своим командованием, причем ему предложили сказать нужные частоты. Надо же! Он не ошибся!
– Что я должен говорить? – спросил пленный через Серова.
– Правду, – Татаринов, не моргая, глядел на него. – Скажи, что русские взяли в плен и держат в здании, которое находится рядом с воронкой.
Майор Паскаль находился в алкогольном дурмане. Вечером, после оглушительной победы, он скушал четыре бутылки вина и теперь лежал на своей койке в полубеспамятстве. Сегодня они одержали самую великую победу над русскими. Такое сражение не снилось и Наполеону. Да что Бонапарт?! Неужели он не мог раздавить этих плебеев, это неотесанное быдло. Они не выдержали его стремительной атаки и бежали! Бежали прочь! Пока майор нажирался, он чувствовал себя императором новой Франции, а когда из Парижа сообщили, что его представили к награде, у Паскаля от собственной значимости крыша поехала окончательно, поэтому вместо трех бутылок – обычная доза, Паскаль уговорил четыре. Не справившись с нестандартной нагрузкой на фоне пережитого стресса, организм отказался от своего хозяина и самопроизвольно отключился.
Пятый час утра. Его будили долго и настойчиво. Паскаль отчаянно матерился, он не хотел подниматься, он даже начал кричать:
– Отстаньте от героя Французской Республики!
Подчиненным деваться было некуда, поскольку ситуация требовала скорейшего разрешения. Поэтому сержанты продолжали приводить в чувство зазнавшегося командира. Процесс нельзя было назвать стремительным, но после того как Паскаль смог разлепить уже оба глаза, он быстро начал приходить в себя.
Генералиссимус, услышав о том, что, как оказалось, они не добили всех русских и какая-то небольшая группа захватила их солдат, вначале не поверил, но когда ему дали рацию, он начал понимать серьезность ситуации. Выслушав своего пленного, Паскаль попросил на связь старшего со стороны русских.
– Капитан второго ранга Татаринов, – представился Кэп.
Тут заминка вышла с Серовым, который не мог перевести звание и стал пожимать плечами в беспомощности.
– Скажи, что подполковник, – одними губами сказал подчиненному Татаринов.
Майор не был идиотом, он понимал, что человек, с которым он говорит, старше его по званию, однако он также понимал превосходство собственных сил и ресурсов.
– Полковник, ваша ситуация на самом деле крайне плохая. Вы не понимаете, что вы проиграли войну? Проиграли страну?
– Нет, не понимаю, – ответил Татаринов. – Для того чтобы я это понял, вы должны прийти и убить меня и всех моих людей. Это наша старая русская традиция.
– И сколько вас осталось? – Паскаль непроизвольно икнул в трубку.
Серов перевел и вопросительно посмотрел на Татаринова.
Является ли война видом спорта. Для спецподразделений и для некоторых племен это так и есть. Спорт без правил, где основная задача любыми средствами уничтожить своего врага. Армия Татаринова состояла из спецназовцев и аборигенов, и тех и других не надо было заставлять. Осталось достать до печенок французов.
В Европе практически не знают русский язык, кроме двух слов: «Хорошо» и «На здоровье!». А вот то, что касается второго русского языка, многообразие слов в котором практически сопоставимо с основным и от которого иногда ветер может поменять направление и пригибать мощные деревья, дело обстояло куда лучше. Сначала, малиновые пиджаки, потом торговки с тюками, затем нувориши и туристы привили старушке Европе знание матерных слов.
Татаринов перерезал веревки на руках пленного русского, отвел его в сторону от других и стал орать в трубку на отборном. Причем делать это так, что даже у Голицына, что у Голицына, у Диденко возникло подозрение, что он совсем необразованный человек и не смог ранее впитать в себя до конца всю силу русской культуры. Татаринов орал секунд пятнадцать. Теперь он мог не стесняться и не тихушничать, у них все готово, пусть приходят. За короткий отрезок он выдал крайне вразумительную триаду насчет того, что он поимеет сегодня утром не только самого Паскаля, но и всю Францию, после чего ударами под чашечки поставил пленного на колени и выстрелил ему в голову.
Голицын, честно говоря, не ожидал. Остальные тоже.
Потом он подошел к остающемуся на связи с майором пленному и попросил его рассказать о том, что он сейчас сделал. Надо ли говорить, что творчество франкоговорящего кратковременно достигло уровня писателя Виктора Гюго. После Татаринов снова стал орать в трубку… После отключился. Не буквально. Имеется в виду, «вышел из эфира»…
