Ну кто откажется от аудиенции с президентом? Пусть даже такой маленькой страны, как Джибути.
Мужчины ушли в кабинет Нияза, где хозяин лично налил Татаринову, опустившемуся в глубокое кожаное кресло, в неглубокий, но емкий бокал арманьяк.
Раскурили сигары.
Татаринов ощутил, что он поплыл и вот-вот вырубится.
«Встать! Смирно!» – пытался орать он сам себе, пуская в потолок колечки. Бесполезно. Перед глазами поплыл бесконечно зеленый луг, вдруг внезапно начавший погружаться в туман.
– Ну, как вам у нас? – спросил небрежно президент по-английски.
Что мог ответить Татаринов, у которого в голове периодически всплывал шум боя.
– Экзотика. Море, солнце. У нас такого в России не сыскать.
Президент рассмеялся.
Неожиданно из-за плотных черных дверей кабинета донесся женский смех.
Кавторанга нахмурился, но правитель поспешил его успокоить:
– Не волнуйтесь, не волнуйтесь. Вашим людям надо отдохнуть. Я вам гарантирую, что приведу в порядок ваших воинов за несколько дней.
– Несколько дней, – в задумчивости повторил Татаринов, наблюдая за растворяющимся под потолком дымом сигары.
– Куда вам торопиться, господин Татаринов. Пока заделают борт вашего судна, пройдет не меньше недели.
– Ну да, – как-то мягко и размеренно согласился Кэп, делая небольшой глоток ароматного напитка.
– А за это время наши медики залечат раны ваших людей. А мы с вами дня через три-четыре махнем на охоту. На антилоп. Это очень азартно, поверьте.
– Да, – согласился Татаринов, а в это время снова раздался тонкий женский смех, тяжелый топот и пьяный голос Диденко, его просто нельзя не узнать:
– Постой, погоди ты, не так быстро…
Потом человек, видимо, споткнулся, потому что раздался грохот падающего мешка с картошкой.
– Массаж, – уточнил президент, направляясь к застекленной витрине, внутри которой находилось небольшое собрание старинного оружия.
– Массаж, – балдея, согласился Татаринов.
Президент очень буднично открыл одну из створок и достал из нее украшенную драгоценными камнями саблю.
Вернувшись к Татаринову, он протянул ему если не реликвию, то уж точно ценную вещь.
Ситуация была как-то не очень. Капитан второго ранга был в полевой форме, уставший как черт и одновременно разомлевший, как гусь в духовке. Он едва успел подняться перед президентом, чтобы принять подарок. Отставив бокал в сторону и положив в пепельницу сигару, Татаринов выпрямил ноги.
– Как я и обещал, это вам от всей нашей страны. – Президент не спешил отдавать сокровище, его руки прилипли к ножнам; Татаринов хотел было уже забрать оружие, но тот медлил, пришлось убрать руку. – Вы даже не понимаете, какое великое дело сделали. Наше будущее изменится. Французы неспроста пытались насадить власть оппозиции, – продолжил президент, отпустив подарок и позволив Татаринову сесть. Офицер вытащил меч из ножен на четверть длины, посмотрел на лезвие и гравировку с таким же орнаментом, что и на дверях дворца, и убрал его на место. – Вы ведь взрослый человек и понимаете, что к власти просто так не приходят. Естественно, за мной стоят деньги, но это деньги азиатские, а не европейские. И это шанс для страны, потому что мы запустили, уже запустили несколько инвестиционных проектов в гостиничном бизнесе, рыболовстве и, вы удивитесь, – в кораблестроении. Да! Мы заложим здесь верфь и будем строить корабли.
Татаринов с пониманием кивал.
– Знаете, моя армия, она еще не очень опытна, но она мне нужна. Она нам нужна. Нужна всем. У меня не хватает советников. – Голос президента звучал все слабее, Татаринов медленно-медленно падал в объятия Морфея. – Вы могли бы быть очень ценным сотрудником. Я дам вам дом. Вы сможете сюда переехать вместе с семьей. У вас будет хорошая зарплата, личная охрана, и вы не будете ни в чем нуждаться. Я хочу, чтобы вы научили моих людей воевать.
Последние слова капитан второго ранга Татаринов не расслышал. Он спал.
Спицына только что приняла душ и ходила по своей служебной квартире в халате и с накрученным полотенцем на голове.
Был двенадцатый час ночи, когда в дверь позвонили. Она посмотрела на экран домофона и увидела, что внизу стоит ее начальник.
«Ну, вообще-то, мы не договаривались, – подумала она. Хотя – с другой стороны, отказывать некрасиво. Да почему бы и нет!» – такие мысли промелькнули у нее в голове прежде, чем она нажала на кнопку и впустила в подъезд Новикова.
Шеф пришел к ней без бутылки шампанского, без цветов и без конфет, что ново, и плюхнулся на диван.
«Не в меру задорен, в таком-то возрасте».
Вместо того, чтобы позвать ее к себе, он указал ей на кресло напротив.
Она послушно села на край, задернув полы халата, предстоял какой-то разговор, и он здесь, выходит, не для того, чтобы ублажать ее.
– Завтра у нас ужин с французами, ты помнишь?
– Да, – сказала Елена, откидываясь на спинку и поджимая под себя ноги.
– Слушай, деточка моя, у тебя есть что-нибудь прозрачное? Что-нибудь такое, ух, ну чтоб даже их Эйфелева башня еще на десять метров вверх ушла.
Лена нахмурила брови, перебирая мысленно гардероб.
– Я вас поняла, Сергей Петрович. Я оденусь.
– Без нижнего белья. – Глаза дипломата светились здоровым счастьем. – Я хочу, чтобы Жерар-Луи сдох за столом от перевозбуждения…
– А что случилось? Что произошло?
– Наши утерли нос лягушатникам. – С этими словами представитель России при ООН встал и набросился на свою секретаршу.
