Нет, Седой, конечно, не верил в то, что Костыля испугает упоминание о милиции. Ясно ведь, что проводного телефона к дому не подведено, а мобильные здесь не работают. Седой уже пытался позвонить Васе, и вышел облом. Спутниковый, возможно, и работал бы, но наличие такого аппарата для российского фермерского дома вещь нехарактерная. К тому же у Жориной конторы в ментовке были связи покруче, чем у Самолета, и ему могли обеспечить невмешательство за гораздо меньшую сумму на гораздо большее время. Но все-таки сердцем он надеялся на то, что Костыль не решится заводить разборку.
Увы, надежды эти накрылись медным тазом. Костыль повел себя так, как будто ментов и прочих органов вообще не существовало. Или как будто сам был по меньшей мере начальником РУОПа. Он подошел к «уазику» и крикнул, особо не показываясь:
— Седой! Ты же здесь, япона мать! Фига ли прячешься? Выходи, побазланим немного!
— Не знаем мы никакого Седого! — отозвался Пятак. — Сказано, хозяина дома нет!
— Слышь ты, шестерь, — очень нескромным тоном произнес Костыль, — заткнись, не с тобой разговаривают. Короче, Седой, ты выйдешь или мне самому подняться?
— Ну здесь я! — Седой решил, что пока рано заводиться, хотя уже понял — добром не кончится. — Меня что, плохо слыхать, братуха?!
— А спуститься тебе гордость не позволяет или как?
— Считай, что «или как».
— Это в смысле, что ты перебздел со страху? Не бойся, мы просто поговорить приехали.
— Ну говори, я тебя хорошо слышу. А вообще за словами следи изредка. Иногда лишнее говоришь, по-моему.
— Ладно, буду краток, чтоб ты не волновался. Мы тут два ружьишка нашли случайно, и вот этот «козлик» поблизости стоял, — Костыль похлопал по капоту «уазика». — На нем девка с парнем от нас очень невежливо уехали, слышал, наверное? Так вот, есть мнение, что они тут, на ферме у Душина, прячутся.
— Родной, если б они здесь были, мы б их тебе уже вывели, — произнес Седой. — Нету их, сбежать успели.
— Не пудри мозги, корефан. Прячешь ты их, потому что ни хрена головой не думаешь. Если надеешься слупить с нас за услугу, то фиг ты угадал. Даром отдашь, понял?
— Заходи да проверь сам, — предложил Седой. — Хошь, открою для тебя лично калитку? Или слабо зайти одному?
Это был ответный удар за упрек в трусости.
— Да нет, — ответил Костыль, — ты мне их, кореш, сам за ручку выведешь. Я тоже иногда бываю гордый.
— Смотри-ка! — съехидничал Седой. — А может, просто очко играет?
— Да нет, друган, я за тебя беспокоюсь. Если я сюда сам поднимусь, ты пожалеть можешь.
— Правда? Ну, поднимайся!
— Похоже, братан, я зря время трачу. Короче, условия простые: выводите мне парня с девкой и хозяина, после чего сами садитесь и валите домой на полном газу. На раздумья — минута. Дальше разговор будет не такой вежливый. Время пошло!
Только в этот момент Седой разглядел — да и то случайно! — что братки Костыля, пока их основной ля-ля разводил, втихаря выползли из джипов и перебежали к забору. Сколько их там всего укрылось — не рассмотрел. Но в том, что теперь они обогнут забор и выйдут на тылы, не сомневался. Теперь надо было надеяться, что Мохеру повезет больше, чем Крылову.
— Минута прошла! — объявил Костыль. И мигом нырнул под ближнюю к «уазику» «паджеру». Перекатился колобком, прыгнул в боковую дверь, и оба джипа рванули вдоль забора вправо от ворот, а «уазик» — влево, в направлении недостроенного коровника. А из-за забора, оттуда, где прятались загодя выскочившие бойцы Костыля, гулко ударил выстрел помпового карабина, и в окошко второго этажа, как раз в ту комнату, где находились Седой, Пятак и Даша, влетела некая фигулина, трескуче разорвалась, и по комнате стал расползаться желтоватый дым.
— «Черемуха»! — завопил Седой. — Тикай!
Он-то успел выскочить, не глотанув этой дряни. А вот Пятак и Даша вовремя не отреагировали. Зачихали, закашляли, залились слезами…
В то же самое время со стороны сада послышался трескучий удар — это джипы Костыля дружными усилиями протаранили забор. Шарах! Гвозди, которыми были прибиты к столбам слеги, не выдержали, и целая секция между двумя столбами легла плашмя. Кум, наблюдавший за воротами, мог стрелять только наугад — деревья и кусты загораживали от него нескольких бойцов с автоматами, одетых в камуфляжную форму, которые сразу проскочили в сад и залегли в междурядьях, прячась в картофельной ботве. Панкрат из своего крыжовника успел только один раз стрекануть. Четыре автомата дружно полили его свинцом и навертели дыр, которых на пять покойников хватило бы.
Эти четверо, разделавшись с Панкратом, сделали перебежку парами. Двое мочили по окну кухни, а двое других, пробежав по грядке, нырнули в ботву. Кум теперь не только ни черта не видел, но и башки поднять не мог — пули влетали в проем окна почти непрерывно, рикошетили от стен, отсекали щепки от оконной рамы, где стекол уже после первого штурма почти не осталось, дырявили металлическую посуду и расшибали всякие банки-склянки. Ошалевший со страху Кум уселся на корточки сбоку от окна, спрятав голову за простенок, положил автомат на подоконник и давил на спуск, посылая пулю в белый свет как в копеечку. Само собой, что ни одного из бойцов Костыля даже не задело, и они вполне благополучно подобрались к площадке совсем близко. Бах! Один из них употребил подствольник и точно положил гранату прямо в окошко. Граната ударила в шкаф с посудой, от разрыва он рассыпался на несколько кусков, осколки достали Кума по голове, вышибли глаза, расковыряли мозги…
Вторую гранату бойцы засадили в окно второго этажа, но там уже никого не было. Седой убежал наверх, в мансарду, рассчитывая, что туда газ не поднимется. А Пятак и Даша, полуослепшие, кашляющие и чихающие, метались туда-сюда по этажу, пытаясь спастись от расползающегося облака. Разрыв подствольной гранаты воздушной волной разогнал газ по всему этажу, и Гога с Килой тоже ощутили резь в глазах.
Сразу после второго выстрела из подствольника ребята Костыля броском перебежали площадку и подскочили к окну кухни. Двое присели, сцепив руки крест-накрест, третий встал на эту живую подставку, и братки, пружинисто выпрямившись, прямо-таки забросили его в окно. Затем точно так же туда влетел второй, который, пока первый прикрывал со стороны коридора и прихожей, отодвигал засов. За это время двое остававшихся во дворе успели надеть на морды противогазы ГП-7 — жутковатые намордники с круглыми стеклами, металлическими переговорными мембранами, напоминающими поросячий пятачок, лямками на затылке и привинченными слева к маске небольшими фильтрующе-поглощающими коробками. Эти двое пробежали до угла коридора, прикрывая братков, пока те тоже надевали противогазы. Один из них, кроме автомата, нес за спиной помповый карабин для стрельбы газовыми гранатами. Решив, что на втором этаже еще недостаточно газа, он выстрелил наверх через промежуток между перилами. Хлоп! Граната разорвалась, желтый дым стал растекаться по этажу, а бойцы, быстро проскочив по лестнице, короткими очередями в упор расстреляли Гогу и Килу, которые, побросав пистолеты, выли от боли в глазах и заходились кашлем.
Расшвыривая мебель, братки пробежались по комнатам и в одной из них обнаружили труп Крылова, а в другой наткнулись на Дашу, неистово трущую глаза, отчего они болели еще больше.
— Наручники! — проскрежетал один, и его коллеги без особого сопротивления защелкнули на Дашиных запястьях браслетки.
— Волоки к машине!
Парень левой рукой ухватил Дашу за локоть и потащил вниз, держа автомат правой на весу. В это время наверху, на чердаке коротко простучала очередь, а затем оттуда протопотали кроссовками по лестнице еще два молодца в противогазах.
— Как там? — спросил тот, что приказывал надеть наручники на Дашу.
— Два в нуле, Проня, — прохрюкал один из спустившихся с чердака.
— Седой тоже?
— А разве он не тут?
— Нет его ни хрена… Парня достали?
— Его тоже не нашли… Весь хлам перешерстили!
— Ищем!
В это время сверху, с потолка, донесся заметный шум — от мансарды к чердаку протопали чьи-то ноги.
— Он там! — заскрежетал Проня. — Наверх! Хорошо же вы смотрели, козлы!
Влетели в мансарду. Там еще оставался неубранный матрас с одеялом и подушками, а также валялся труп Пятака. Дверь, ведущая с балкона в мансарду, была распахнута, а та, что вела из мансарды на чердак, — закрыта.
— На балконе прятался!
— Туда ушел! Ломай дверь на хрен! Он ее припер чем- то, сука! Навались… Р-раз!
А дверь не поддалась. Зато с чердака в направлении двери стреканул автомат. Братков чудом не задело — одна дырка появилась в паре сантиметров от головы Прони. Все дружно нырнули на пол и дали в ответ несколько очередей прямо через дверь и переборку, отделявшую мансарду от чердака. С того места, куда стреляли, долетел какой-то неясный шорох, шум, трескучий удар.
