Вот и поговорили по душам! Проклиная про себя излишнюю болтливость Сурка, Николаев был вынужден покинуть квартиру.
4
Вспомнив про «честное слово», которое он дал родственникам, Алексей решил сначала заскочить домой — переодеться и привести себя в порядок.
Дома, по привычке, он первым делом включил автоответчик и хотел было направиться в ванную комнату, чтобы включить воду, но, сделав пару шагов, замер.
После щелчков и коротких гудков автоответчик заговорил искажённым голосом Саши:
— Лешенька, это я! Лёша, это ужасно! Я тебя целый день разыскиваю.
Умоляю, приезжай ко мне. Я не могу выйти из дома! Полный кошмар! — И Александра громко заплакала в телефонную трубку.
— Что случилось?! Перестань реветь! Объясни… — закричал в ответ Николаев, не сразу сообразив, что разговаривает не с живым человеком. — О черт! — Он подскочил к автоответчику, быстро нажал на несколько кнопок, посмотрел, когда ему последний раз звонили. Затем промотал всю плёнку с записями. Действительно, Александра ему звонила четыре раза.
Что же с ней стряслось?! Неужели Сурок все же нашёл её? Проклятие! При желании он конечно же мог это сделать — ведь чему-то его научили в ФСБ!
Подумав, он резко поднял трубку и набрал телефон дяди Максима.
— Да?
— Дядя максим, это Алексей. Вы меня извините, но я не могу сегодня прийти к вам. К сожалению, так складываются обстоятельства. Ещё раз извините.
— Дела или бабы? — коротко спросил дядя Максим.
— Два в одном, — уклончиво ответил Николаев, перефразируя известную рекламу.
На том конце провода вздохнули.
— Понятно… Честно говоря, я тебе немного по-стариковски завидую, — после некоторой паузы, слегка понизив голос, произнёс дядя Максим.
— Первому или второму?
— И первому, и второму… Ну что же, удачи тебе, Джеймс Бонд! Только смотри, не надорвись, правильно рассчитай свои силы. А я тебя уже здесь прикрою, что-нибудь совру убедительное для нашего Штирлица. Все, бай!
Николаев невольно улыбнулся — Штирлицем дядя Максим называл совершенно справедливо свою жену, и комментарии здесь были излишни.
5
Несколько этажей Алексей проехал на лифте. Последний этаж он решил пройти пешком. Из невнятного текста Шуры явно следовало, что ей угрожает какая-то опасность. Торопливо поднимаясь по стёртым ступеням, Николаев пытался рассуждать логически. Конечно, Саша работала тележурналисткой на известной всему Питере студии, и порой с её репортажами случались казусы — она сама в этом призналась Николаеву. То выбирала слишком крупную политическую «мишень», то вдруг умудрялась откровенно нахамить «браткам» из бесчисленных питерских группировок… В таких случаях ей, бывало, и угрожали. Но случалось это крайней редко — Саша вспомнила всего два случая, и оба были связаны с выборами. К тому же их студия была достаточно солидной и своих сотрудников старалась в обиду не давать. Это с одной стороны… Но есть и другое. А вдруг это сектанты? Если при помощи Суркова (а он единственная ниточка от Николаева к тележурналистке) они действительно добрались до неё? Тогда дело плохо… — И этот странный голос, — увлёкшись, тихо прошептал Алексей.
А вдруг они находятся у неё в квартире? Схватили и специально заставили позвонить ему? И все это — лишь для того, чтобы схватить его, Леху Николаева… Зачем? Чтобы обрубить концы. Один раз они уже пытались это сделать… Прикидывая подобные варианты, он счёл разумным подойти к квартире подруги, не привлекая особого внимания… Он легко и почти бесшумно поднялся по ступеням, замер и в трех шагах от Сашиной квартиры. Пригляделся… Дверь была плотно закрыта, следов взлома также не наблюдалось двери соседей выглядели вполне безобидно. Алексей сделал последние три шага т остановился. Приник ухом к двери и прислушался.
Из квартиры не раздавалось никаких подозрительных звуков. Едва был слышен шум льющейся воды. Может, её пытают? Решив действовать, он осторожно толкнув дверь — вдруг не заперто. Но та не поддавалась. Николаев опять прислушался. Он не знал, чего можно ожидать, и на всякий случай ещё несколько секунд простоял у двери… Все тот же шум воды. Что бы это значило? Странно. Непонятно: только что человек взывал о помощи, и на тебе — судя по звукам, Александра собирается принять душ… Это ещё что за кроссворд?
Он нажал на звонок. Опять прислушался. В квартире раздались осторожные шаги. Странно. На Сашку не похоже — та открыла сразу нараспашку, обычно не спрашивая и нисколько не заботясь, кто стоит за дверью… Человек за дверью споткнулся. Алексей услышал, как кто-то шёпотом чертыхнулся. Шаги приблизились. Эх, дьявольщина! И оружия у него, как назло, нет. Что делать, если там бандиты? С одним-двумя он ещё как-нибудь смог бы справиться. А вдруг их там целая кодла? Эти чёртовы сектанты небось в одиночку не ходят.
— Кто там? — осторожно спросил голос Александры.
Это все-таки она!
— Это я, Алексей, — чётко ответил Николаев.
— Ты один?
— Да. С тобой все порядке?
— Точно?
Почему она не ответила на его вопрос? — насторожился Алексей.
— Саша, открывай. Я один… За дверью что-то прошуршало, потом упала с металлическим звоном цепочка, затем лязгнул замок. Дверь открылась ровно настолько, чтобы Николаев мог войти.
Очень странно. Но делать нечего — назвался груздем… Выдохнув воздух и уже готовый к самому худшему, Алексей проскользнул в щель и быстро прильнул к стене полутёмного коридора. Саша стояла рядом и тяжело дышала.
— Кто у тебя? — выдохнул он.
— Никого, — удивлённо ответила девушка.
Пошарив по стене, Алексей быстро нажал на кнопку. Зажёгся свет. Шура Потапова стояла напротив с красным от слез лицом и темно-коричневым полотенцем на голове. Что это? Кровь?!
Видимо, все переживания были написаны у него на лице. Сашка удивлённо уставилась на Николаева.
— Лёша, ты чего? — испуганно спросила она.
— А ты чего? — Николаев подозрительно посмотрел на подругу. — Что стряслось? Я сейчас с ума сойду. Ты можешь нормально рассказать?..
— Лешенька… — вдруг захныкала Саша. — Я так тебя ждала… так ждала… — О господи! Что случилось?!
— Лёша… Я не могу… Я не могу теперь выйти из дома.
Так он и знал. Это Сурок!
— Тебе угрожают? Кто? Где они? Они звонили сюда?..
— С чего ты взял?! Кто звонил?.. Мне никто не угрожает. Все гораздо хуже!
— Сашка, я тебя сейчас убью! Ты скажешь, наконец, что случилось? — взмолился сбитый с толку Алексей. — Тебя нашёл Сурок?
— Смотри!
Девушка сняла с головы полотенце и горестно поджала губы. Он внимательно оглядел, но ничего странного не заметил. Главное — не было никаких ран… — Чего «смотри»? ничего не вижу особенного. Голова как голова.
— Пойдём на свет. Увидишь. Только не падай… Сашка схватила его за руку и потащила за собой. Дневной свет заливал квадратной формы уютную комнату. На столе стоял компьютер, вокруг него валялись какие-то бумаги, фотографии, три-четыре больших карандаша-фломастера, треснутая ручка «паркер», полупустая бутылка из-под сока, пачка сигарет и пепельница в виде огромной капитанской фуражки… — Теперь видишь? — Саша повертела головой, потом повернулась кругом.
— Ты вымыла голову? Поздравляю.
— Я её не вымыла голову, я её… Она плюхнулась на стул и закрыла лицо руками. Её плечи мелко-мелко задрожали. Николаев не знал, как ему себя вести. Происками сектантов здесь явно не пахло. Скорее всего, обычные женские выкрутасы. Вздохнув, он присел на корточки. Напряжение последних минут отпустило его. Дотянувшись, Николаев взял бутылку и плеснул в стакан остатки сока. Выпил и, уже окончательно успокоившись, спросил:
— Саша, ты чего?
— Я теперь знаешь кто?
— Кто?
— Кустарник, вот кто.
— Почему кустарник? Почему не мухомор? — Он только теперь заметил, что девушка заметно изменилась. — Ты покрасила волосы?
— Р-р-решила сменить имидж, — рыдала Саша, — а цвет получился зелёный.
Представляешь? Как я теперь выйду на улицу? У меня же сегодня съёмки. Меня, дуру, с работы выгонят!..
— Господи! — Николаев сел на пол. — Какая ты идиотка, честное слово, как ты меня напугала… — Лёша, что мне делать? Я уже три часа мою голову, а краска не смывается.
В инструкции написано, что после восьми раз она смоется, а я её мыла уже раз сто — и все безрезультатно!
Это была сказано таким трагическим тоном, что Алексей, не выдержав, захохотал.
— Я теперь кустарник! — завыла Саша.
— Почему кустарник? Может быть, просто ёлочка или берёзка. Да что ты так убиваешься, в самом деле?! Подумаешь, зелёный цвет волос. У людей и не такой бывает. Я даже видел фиолетовые головы в одном ночном клубе на Васильевском. И ничего. Смотрится.
— Фиолетовый — это концептуально. А зелёный — это… ужас что. И я теперь зелёная, как… как кустик. Как я теперь на съёмки пойду?!
Алексей беззаботно махнул рукой.
