– Да ровным счетом ничего, конечно... Вас, говорят, обидел кто-то? Обстреляли?
– Ну да, – сказал Мазур. – Шарахнули очередью, мерзавцы. Ноги бы повыдергать и бумеранги вставить...
Он не чувствовал себя в безвыходном положении: самолетик со всеми уликами покоился на дне, откуда его никто не возьмется доставать, предъявить ему, собственно, нечего. Особист иначе попросту не может, все равно, наш он, или ихний...
– Что это был за корабль?
– «Корабль» – слишком громко сказано, – пожал плечами Мазур. – Скорее уж маленькая яхта или большой прогулочный катер.
– И назывался он...
– Вот названия я решительно не рассмотрел, – сказал Мазур. – Было какое-то на борту, да, я помню... Но я спустился пониже, чтобы посмотреть на девочек на палубе, а потом, когда в меня оттуда шарахнули очередью, думал только об одном – как бы улепетнуть побыстрее. Где уж там смотреть название...
– Понятно. Сколько человек вы видели?
– Послушайте, – сказал Мазур. – Мне только сейчас в голову пришло... Это что, допрос? А с какой стати?
– Боже упаси, скажете тоже! – вытаращился на него Доббин с тем детским простодушием, что прекрасно знакомо было Маузуру по ухваткам Лаврика. – Я не полицейский, а вы не преступник, ничего такого... Вы на военном корабле, мистер Дикинсон, вот ведь какая штука. Бюрократия, ага. В корабельный журнал положено заносить абсолютно все, что на судне случилось. Обязательно нужно будет написать и про вас: мол, такого-то числа в точке с такими-то координатами спасли терпящего бедствие... И далее столь же подробнейшим образом...
– Я, конечно, терпящий бедствие, – сказал Мазур. – Но я тоже моряк, знаете ли, хоть и цивильный. Что-то я не помню, чтобы в корабельный журнал заносили такиеподробности...
И, в свою очередь, уставился на собеседника с неприкрытым пронзительным, если так можно сказать, детским простодушием.
Сублейтенант Доббин ничуть не смутился.
– Тут вы правы, – сказал он непринужденно. – Скучновато у нас, понимаете, а тут какое-никакое развлечение, вот я и чешу языком, как деревенская кумушка... Моряк, говорите? И много плавали? Много повидали?
– Изрядно, – сказал Мазур.
В этомнаправлении он ничуть не опасался продолжать разговор – мог не мало рассказать о самых разных портах и странах, которые видел своими глазами, с деталями и подробностями, способными усыпить любую подозрительность.
– А чего ж переквалифицировались? Из моряков – в пилоты?
– Вы уж простите некоторую уклончивость, – сказал Мазур, которого как раз осенила неплохая идея, – но мы с компаньонами ищем клад в этих местах, и я бы не хотел вдаваться в детали…
– Бывает, – не моргнув глазом, кивнул Доббин. – Интересное предприятие, я еще мальчишкой мечтал... Я бы и сейчас не отказался, но ведь служба...
Скорее всего, Мазур в его глазах оставался крайне сомнительным типом. Но он словно бы успокоился, самую чуточку – походило на то, что сделал некие выводы. Кладоискатель, в конце концов, порой очень гармонично сочетается с обстрелянным из автомата самолетом – специфическое ремесло, возможны прихотливые повороты сюжета...
– Значит, направляетесь во Флоренсвилль?
– Если вы не против, – сказал Мазур, ухмыляясь.
– Ну что вы, что вы... Надеюсь, там-то у вас не будет никаких проблем?
– Никаких, – сказал Мазур. – Какие там проблемы... Вот когда однажды мой дедушка взялся выкидывать старые бумеранги – бабушка заставила, мол, полон дом хлама – вот у него были нешуточные проблемы...
Доббин весело посмеялся.
– Интересные у вас, в Австралии, должно быть, обычаи... Вы, быть может, есть хотите?
– Не отказался бы, – сказал Мазур искренне.
– Тогда пойдемте.
– Мне тут сказали, чтобы я не выходил из каюты...
– Глупости. Со мной можно. Должны же мы продемонстрировать флотское гостеприимство...
Как очень быстро выяснилось, все флотское гостеприимство свелось к тому, что Мазура накормили в столовой для рядовых, – правда, нужно признать, вкусно и обильно. Потом Доббин, время от времени спрашивая о какой-нибудь ерунде (его вопросики вроде бы не складывались в систему и, надо надеяться, не имели целью поймать на противоречиях) провел его назад тем же путем. Мазур по-прежнему шагал со скучающим видом, не видя вокруг ничего для себя интересного, – что может быть нового и интересного во фрегатах типа «Линдер»?
Дверь одного из помещений, мимо которого они как раз проходили, оказалась распахнутой; Мазур невольно покосился туда, совершенно рефлекторно...
И почувствовал, что его бросило в жар. Захотелось припустить со всех ног. Хорошо еще, что Доббин, метнув на него определенно встревоженный взгляд, постарался моментально, с непринужденным видом дверь захлопнуть. И явно ускорил шаг.
Обошлось, кажется, никто вроде бы внимания не обратил на шагавших по коридору... или успели все же срисовать? Знать бы... Окружающее вмиг стало для Мазура враждебным и неприятным.
– Что-то вы осунулись вдруг, – сказал Доббин, когда они подошли к той же каюте, откуда отправились обедать.
– Вот то-то и оно. Только сейчас дошло, в какой передряге побывал...
– Ну, отдыхайте, – сказал Доббин почти участливо. – Из каюты не выходите, ладно? Во Флоренсвилль мы придем самое позднее через час, так что не унывайте...
И вышел. Плюхнувшись на койку, Мазур прижался спиной к переборке, прикрыл глаза. Медленно уходило сумасшедшее напряжение, но тревога осталась.
Там, в той каюте, сидел Бешеный Майк собственной персоной – вполоборота к двери. И те два типа, что встретили их с Лавриком на палубе «Виктории». И еще не менее дюжины точно так же одетых в цивильное крепких мужиков. Вся команда, надо полагать, в сборе...
Значит, вот что. В игру все же вступила держава, конкретнее говоря, Британская империя. Присутствие здесь Шора может означать только одно: британцы ему по-джентльменски подсобляют. Самую малость. В пропорцию.
Вряд ли они ограничились тем, что взялись подвезти к месту предстоящей работы. Наверняка пошли до конца и снабдили кое-какими вещичками, вроде тех, что пошли на дно вместе с «Викторией». В таких делах никто не ограничивается полумерами.
Вот почему по кораблю болтается особист... Значит, Британия в игре. Вряд ли решение принято на особенно уж высоком уровне: опыт учит, что достаточно бывает порой решения не очень крупного деятеля, политика, чиновника разведслужбы, военного. Какова страна, таков и масштаб. А поскольку страна размером чуть ли не с танцплощадку...
Расклад не особенно загадочен: кому-то пришло в голову, что следует отреагировать, коли уж возникла угроза имуществу, принадлежащему британским подданным, на территории страны, входящей в Британское содружество. Прецеденты бывали.
Есть сильные подозрения, что фрегату предназначена определенная роль в грядущих событиях. Знаем мы такие дела, сами, бывало, нечто похожее проворачивали быстро и качественно. Фрегат будет подстраховывать. На всякий случай. Ситуация знакомая. При нужде на берег быстренько высадятся десятка два вооруженных матросиков и грамотно поправяткартину: быстро, эффективно, надежно. Казарма национальной гвардии, скажем, внезапно окажется под прицелом орудийной башни фрегата, она ведь у моря, ребята Шора туда пойдут на моторках... Что-нибудь в этом роде. При некотором навыке такие вещи делаются молниеносно и без напрасных жертв. А опыт у британцев, надо признать, богатейший...
Заметили, или нет? А если заметили, успели узнать, или? Положеньице не из лучших. Стоит Майку заикнуться, при каких обстоятельствах они свели знакомство...
«Морского дьявола» в нем никто, конечно, не заподозрит. Зато в два счета заметут как крайне подозрительную личность, несомненно связанную со смертными гангстерами и прямо причастную ко взрыву «Виктории». И трудненько потом будет из всего этого выпутываться даже с Лавриком за спиной...
Мазур встал, покрутил барашки иллюминатора. Иллюминатор распахнулся легко. Он был достаточно велик, чтобы без особых трудов протиснуться в него, – а вокруг расстилалась необозримая морская гладь.
Да нет, какие глупости... Моторок у них на борту, надо полагать, немало – но и одной-единственной хватит, чтобы догнать пловца. Если нагрянут сейчас, деваться некуда, повяжут, как пучок редиски, и, какую линию защиты ни придумывай, все разобьется о несколько простых вопросов: на «Виктории» были? Про наркотики толковали? Хозяев стращали разными неприятностями? Ну, и как все это сочетается с тем, что «Виктория» после этого визита очень быстро взлетела на воздух? Логика железная, и противопоставить ей нечего. Потому что, если назвать настоящее имя и род занятий, будет в сто раз хуже...
Глава 16
О ходьбе по бабам и прочих интересных вещах
Шлюпка шла к берегу с нормальной скоростью обычной моторки, но Мазуру все равно казалось, что она летит с прытью истребителя. Душа у него пела, смело можно сказать – разудалые цыганские напевы, заливисто и цветисто, с ухарскими вскриками, взвизгами и топотом сапог...
