Чрезвычайно походило, что все обошлось. К нему в каюту так и не нагрянули вооруженные джентльмены с бесстрастно-непреклонными физиономиями, никто его не разоблачил, не арестовал и даже завербовать не пытался. Вскоре после того, как фрегат встал на рейде в полумиле от побережья, к нему в каюту заявился Доббин и, похихикивая простецки, выразил обтекаемыми фразами ту простую мысль, что пора и честь знать. Военно-морские силы сделали все, что могли для гражданина Британского содружества наций и надеются, что далее он будет полагаться исключительно на свои силы. Мазур не имел ничего против такого оборота дела. И был отправлен на берег со всем возможным в данной ситуации комфортом – единственным пассажиром шлюпки, управлявшейся тем самым мореманом, что провожал его в каюту.
Следовало, конечно, сделать поправки на империалистическое коварство – но Мазур абсолютно себе не представлял, в чем оно должно в данной ситуации заключаться. И потому, едва шлюпка отвалила от серого борта фрегата, почувствовал себя прекрасно.
Сделав лихой разворот, моряк причалил к пирсу, поодаль от невеликой толпы аборигенов-зевак, для которых неожиданный приход военного корабля был отличным развлечением. Не выключая мотора, коснулся белого шлема:
– Всего хорошего, сэр... и я бы на вашем месте был поосторожнее с воздухоплаванием. Что-то вам с этим ремеслом не везет.
– Обязательно учту, адмирал, – сказал Мазур и прыгнул на причал.
Моторка тут же унеслась, а Мазур преспокойно направился к узкой каменной лестнице, ведущей с пирса наверх.
Он очень быстро узрел Лаврика – тот, в белом костюме, как заправский пижон, торчал у каменной чаши с какими-то синими цветами, украшавшей подножие лестницы. Вид у него был примечательный: не то чтобы отвисла челюсть, но на Мазура он таращился, все еще не в силах отойти от нешуточного изумления. Ну да, видел, конечно, каким видом транспорта Мазур прибыл...
Сначала Мазур в лучших традициях шпионских будней хотел пройти мимо – мало ли что Лаврик тут крутит – но тот проворно шагнул навстречу и, уже справившись с удивлением, сказал как ни в чем не бывало:
– Явился, наконец, Дик...
И молча пошел рядом, временами косясь с непонятным выражением. Так, в совершеннейшем молчании, они поднялись по лестнице, прошли пару кварталов и залезли в то самое такси. Знакомый водитель уже совершенно по-свойски ухмыльнулся Мазуру и резко взял с места.
– Эт-то как понимать? – осведомился Лаврик.
– Что именно? – спросил Мазур с самым дурацким выражением лица.
– А то, что ты раскатываешь на британских фрегатах.
– Ну, и что тут такого? – спросил Мазур безмятежно. – Ты что, не знал, что я свой человек в королевском флоте? Попутка есть попутка. В конце-то концов, не вижу причин, почему бы благородным британским донам не подвезти австралийского дона, можно сказать, земляка. Все мы, и британцы, и австралийцы, дети одной матери, то бишь Альбиона...
– Нет, но каким образом...
– Они меня подобрали в открытом море, когда я тонул, – сказал Мазур. – По-твоему, нужно было идеологически выдержанно отказываться от спасения и добираться до Флоренсвилля вплавь? Далековато, знаешь ли, даже для супермена...
– На чем – тонул?
– На самолете, – терпеливо сказал Мазур. – Самолет тонет легко.
– А самолет где взял?
– Ну, не купил же, – сказал Мазур. – Угнал, конечно. Ты не переживай, хозяева все равно в полицию не пойдут. – Он ухмыльнулся. – Лаврик, я тебя, конечно, разочарую, но Интеллидженс Сервис меня так и не завербовала. Обидно даже... А вообще...
– Ох, да помолчи ты, – сказал Лаврик со страдальческим выражением лица. – События несутся вскачь, а ты тут снова влипаешь в дурацкие приключения...
– Терпеть не могу приключений, – сказал Мазур. – Всю жизнь их избегал. Нет никаких приключений, а есть лишь будни, в которые нас загоняет жизнь...
– Шор со своей бандой прибыл на фрегате. Я точно знаю.
– Я тоже, – сказал Мазур, мгновенно став серьезным. – Я их там видел, а вот они меня – нет, иначе, легко догадаться, я бы с тобой тут не сидел... В общем, случилось вот что...
– Потом, потом, – досадливо махнул рукой Лаврик. – Тебе все равно дома отписываться... Успеется. События, говорю тебе, галопом рванули. Шор с темнотой переедет на берег – и, я подозреваю, это означает, что завтра утречком они и начнут: с их-то опытом для рекогносцировки достаточно пары часов, ночной порой. Не атомную станцию будут брать, в конце-то концов... Так что времени у нас нет. И на шее у нас, кроме всего прочего – еще и этот чертов фрегат.
– Тоже мне, препятствие, – сказал Мазур без тени легкомыслия. – Есть задумки и по поводу фрегата – дешево, эффективно и совершенно незаметно для окружающего мира... Чего мы летим как на пожар?
– У тебя дома с утра торчит этот чертов Хью, – сказал Лаврик. – То уедет, то вернется, то торчит на кухне, то в машине у дома сидит. Сигарет извел – страсть. Волнуется. А поскольку он трудами кое-каких знатоков своего дела до сих пор свято уверен в том, что именно ты и сеть правая рука Шора, дело совсем интересным становится. Не в силах я уже на него смотреть, душа от любопытства на части рвется, но меня-то он ни за кого такого не держит, не подойдешь и не спросишь...
– Тут вот еще какая загвоздка... – сказал Мазур, спохватившись.
Он кратенько рассказал про ссору с Мистером Никто и его ребятками. Но Лаврик, судя по лицу, особого значения этому и не придал. Сказал рассеянно:
– Да ерунда, в общем. Если они сюда сунутся, их тут так встретят, что мало не покажется. Да и вряд ли они оказались настолько предусмотрительны, что выясняли еще и твой здешний адрес. Пока будут искать... Чует моя душа, что – опоздают. Сто против одного за то, что акциябудет завтра.
Водитель остановил такси неподалеку от «Ниагары», спокойно прокомментировал:
– Ага, тачка снова здесь. Значит, ждет...
– Давай, в темпе! – подтолкнул Лаврик. – Я буду в «Рыбачке», давай туда, как только...
Мазур вылез. Прямо под обветшавшей вывеской «Ниагары» стояла синяя английская малолитражка, нечто вроде ихнего «Запорожца» – надо полагать, машина Хью.
Дверь черного хода оказалась, конечно же, не заперта. Войдя, Мазур прислушался. В кухне что-то монотонно и наставительно бубнил мистер Джейкобс – значит, имел перед собой слушателя, не имевшего возможности сбежать. Ухмыльнувшись, Мазур сделал шаг в ту сторону, но тут вверху хлопнула тяжелая дверь, по лестнице энергично сбежала Гвен и бросилась ему на шею: нельзя сказать, чтобы особенно уж пылко и романтично, но именно что бросилась на шею, расцеловала и радостно сообщила:
– Я без тебя чертовски скучала...
Надо же, подумал Мазур. Какое потрясающее впечатление я произвел на эту милую крошку, обожающую рассовывать по чужим комнатам микрофоны...
– Я тоже очень рад тебя видеть, – сказал он, отвечая на объятия и по-свойски похлопывая истомившуюся подругу и по талии, и не совсем. – Соскучился, честно...
Она, покосившись на кухонную дверь, шепнула:
– Там тебя с утра добивается какой-то странный тип, утомил уже...
Монотонное бурчанье в кухне смолкло, и в коридоре объявился собственной персоной меланхоличный Хью. На сей раз он прямо-таки лучился от радости, искренней, точно – а потому походил не просто на вяленую воблу, а воблу веселую, если такое вообще возможно.
– Господи, Дик, ну вот и вы, наконец! – воскликнул он с энтузиазмом. – Мисс, тысяча извинений, но у меня невероятно важное дело. Дик, я говорил со штурманом, а он говорил с капитаном. Дело, можно сказать, улажено, и мне бы хотелось...
Он недвусмысленно показал глазами на входную дверь. Мазур понял моментально. Улыбнулся Гвен:
– Я ненадолго, это насчет той работы...
Подхватил Хью и вместе с ним вывалился на улицу, прежде чем девушка успела опомниться. Оглянулся.
– Ко мне в машину, – сказал Хью.
В его машине было примерно так же удобно сидеть, как в стиральной машине, но Мазур терпел, подтянув колени к подбородку. Хью тихонько сообщил:
– Сначала я звонил, но эта вертихвостка отвечала, что представления не имеет, когда вы вернетесь... Я приехал сам... Не было другого выхода, я как на иголках...
– Что стряслось?
– Ничего. Он пойдет к ней сегодня.
– Кто? – не сразу сообразил Мазур. – К кому?
– Господи ты боже мой! Аристид. К своей любовнице. Я же вам тогда говорил, на Сент-Каррадине...
– Я помню, помню... Риверс-роуд, дом пять, квартира шестнадцать, верно?
– Абсолютно. Он придет в одиннадцать вечера, как обычно, у него устоявшиеся привычки. На сей раз с ним будет сержант в штатском, в последнее время Аристид стал принимать нечто похожее на меры безопасности... Сержант – мой человек. Он мне тут же рассказал. Сообщите Майклу, немедленно. Задача, по-моему, упрощается. Если аккуратненько принять мерыэтой же ночью, завтра все будет гораздо проще...
Пытливо глядя на него, Мазур усмехнулся:
